Он нарушил эту клятву, когда ушел из замка Маклаудов. Каждый раз, покидая Ларену, он нарушал её. Малкольм даже мог представить себе строгий, полный неодобрения, взгляд отца.

Малкольм повернулся к Керн Тул. Он дал такое же обещание Друиду. Ларена была Воителем. Она могла позаботиться о себе. К тому же, у нее был Фэллон.

У Друида был только он.

Приняв решение, Малкольм пошел обратно в гору. Солнце не могло пробиться сквозь плотные облака, которые окутывали землю мрачной атмосферой, соответствующей его настроению.

К тому моменту, как он достиг входа в свою комнату, прошло полдня. Он искал магию Друида, чтобы убедиться, что она в порядке. Поняв, что девушка в своей комнате, Воитель вздохнул с облегчением.

Он попытался не думать ни о чем, но воспоминания, которые, он надеялся, не вернутся к нему, не давали покоя. Снова и снова он видел ошеломленное выражение лица Логана, когда Дейдре приказала Малкольму принести ей голову Дункана. Но хуже всего была ярость на лице самого Дункана из-за предательства Малкольма, за секунду до того, как он убил его.

Предатель.

Убийца.

Вот кем он был. Он предал всех в замке, по независящим от него причинам. Затем он предал и Дейдре.

Малкольм подошел к отверстию и, не обращая внимания на дождь, вышел на выступ. Он свесил голову — стыд и угрызения совести лежали тяжелым грузом на его сердце.

Дункан был его другом. Он был рядом, когда Малкольм нуждался в нем, а взамен он убил его. Йен, близнец Дункана, простил его, понимая, что, совершая убийство, Малкольм защищал Ларену.

Это не было оправданием. Йен должен был отомстить и обезглавить его, а не называть другом.

Малкольм опозорил свою семью, свой клан и себя. Он сделал именно то, что его отец говорил ему, никогда не делать. Никогда не предавай друга, сын мой.

Видение размылось, и Малкольм моргнул. Это случилось, когда он почувствовал, как к его щеке прикоснулось еще что-то, кроме капель дождя.

***

Эви знала что пожалеет об этом, но ей было необходимо увидеть Малкольма. Она хотела, чтобы он знал, ей наплевать, что он предал Дейдре. Если верить тому, что он рассказал о ней, а она верила, — Дейдре получила по заслугам.

Девушка медленно вошла в темную комнату с факелом в руке и ждала, что Малкольм прорычит, чтобы она убиралась и оставила его в покое. Когда ничего не произошло, Эви продолжила идти вперед, пока не дошла до проема.

Очень мало света пробивалось сквозь низко висящие облака и дождь, но этого было достаточно для нее, чтобы увидеть силуэт человека.

Малкольм.

Она стояла и смотрела на него мгновенье, прежде чем подкрасться ближе. Его голова была опущена, а его светлые волосы скрывали лицо.

Свет от факела бросал на его кожу золотое сияние. Она поставила факел на скалу и увидела шрамы на его правом плече, спине и правом боку.

Рубцы были настолько глубокие, что приковывали взгляд. Это выглядело так, будто кто-то кромсал ножом его тело.

Эви не могла даже представить, какую боль ему пришлось испытать. Не думая, она протянула руку и коснулась его.

Он повернулся так быстро, что только через секунду она осознала, что мужчина держит ее запястье стальной хваткой, а холодные капли дождя брызнули на нее с его волос и тела.

— Не надо, — выдавил он.

Эви сглотнула и подняла подбородок. Она встретилась со взглядом его голубых глаз, с удивлением обнаружив, что они больше не смотрят на нее бесстрастно. Теперь в них был гнев.

По причинам, которые она, вероятно, никогда не поймет, она хотела коснуться его шрамов. Она хотела, чтобы он знал, — они сделали сильнее человека, которым он был раньше. Эви никогда не была в состоянии сказать то, что люди хотели услышать. Но сейчас она могла показать Малкольму.

Она попыталась поднять руку к его лицу, но он быстро перехватил ее. Но девушка осмелилась попробовать еще раз. Она подняла. И в этот раз он позволил.

Медленно она начала проводить пальцем по шраму, который пересекал его щеку вниз к челюсти, уходящему к его шее.

Все это время она смотрела ему в глаза. Гнев исчез, сменяясь… желанием.

Когда его голова постепенно начала опускаться, ее сердце начало биться сильнее.

Эви провела пальцами по его щетине, когда он положил руку на ее талию. Опустив взгляд, он сжал ее бедра и прижал к себе. Ее дыхание перехватило, когда их губы встретились.

Поцелуй был мимолетным, но опьяняющим. Прежде чем она смогла открыть глаза, он снова поцеловал ее. Низкий стон пророкотал в его груди, и Эви оказалась зажатой между стеной и Малкольмом.

Он целовался также как делал все — на полную мощность. Он атаковал ее рот, его язык состязался с ее. Он украл ее дыхание, и она застонала сильнее. Она задрожала от воздействия его поцелуя, от страсти, что он позволил ей почувствовать.

Всего один поцелуй, и он заявлял права на нее.

Он завоевывал.

Когда он углубил поцелуй, она уже не знала, где заканчивается он, и начинается она. Жар наполнил ее, когда бедра мужчины потерлись о ее, и она почувствовала его возбуждение.

Эви подняла ногу и обернула ее вокруг него. Большие руки Малкольма обхватили ее задницу, и он поднял ее выше, одновременно потираясь своим возбуждением о ее лоно.

Когда желание опустилось вниз ее живота, Эви вцепилась в мощные плечи Малкольма. Его щетина царапала ее лицо, когда он поцеловал ее сильнее, но ей было все равно. Эви обняла мужчину за шею, пытаясь прижаться к нему так близко, насколько могла.

Поцелуй стал пылким. Он обжигал. И она не хотела, чтобы это закончилось.

Рука мужчины сжимала ее ногу, пока он продолжал дразнить, потирая ее своим большим возбужденным членом. Когда его бедра оказались напротив ее, Эви почувствовала влагу между ног.

Она никогда раньше не была настолько близка к оргазму от простого поцелуя. И если она отреагировала так на поцелуй, то что с ней будет, когда она займется любовью с Малкольмом?

Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Эви моргнула. Его дыхание было прерывистым, как и ее, его глаза горели страстным желанием, что заставило сердце девушки пропустить удар.

Все еще держа ее ногу, он медленно наклонил ее назад. Эви закрыла глаза, когда радость наполнила ее. Она прислонилась головой к камням, их прохлада не могла облегчить жар внутри нее.

Другой рукой Малкольм поднял край ее свитера и коснулся ее живота. Эви со свистом втянула воздух, когда его большой палец начал ласкать нижнюю часть ее груди.

Грудь мгновенно набухла, бюстгальтер стал слишком жестким и тесным. Она хотела скинуть одежду. Она хотела Малкольма.

Все ее тело горело от возбуждения, и она не могла перестать двигать бедрами, нуждалась в разрядке.

Обхватив ее грудь через кружево бюстгальтера, Малкольм провел большим пальцем по ее соску. Девушка громко застонала, нога, стоящая на земле перестала ее держать.

Малкольм отпустил ее ногу и скользнул рукой между ее бедер. Глаза Эви распахнулись, когда пальцы мужчины коснулись ее лона. Она даже не поняла, как он расстегнул ее брюки и стянул их вниз. Его взгляд был прикован к ней, когда он проник пальцем внутрь нее.

Эви издала низкий стон. Его палец двигался, дразня ее, изучая ее. Ей пришлось вцепиться в него, когда его палец задел ее клитор.

Затем он снова поцеловал ее, его язык двигался в такт с его пальцем. Тело Эви делало то, что он хочет, и он доказывал это, беря ее сильней и сильней. Он добавил второй палец, лаская девушку.

Она пыталась сдержать оргазм, но он не позволил ей этого. Он подталкивал ее, требуя большего. Ее тело становилось все тяжелее и тяжелее, и она взорвалась, мир разлетелся на миллион ослепительных осколков.

Волны экстаза охватили ее, захватили, и оставили плавать на волнах ошеломляющего блаженства.

Глава 18

Тело Малкольма пульсировало и трепетало не только от его нужды, но и от удовольствия Друида, которое он чувствовал через ее магию. Это усиливало его собственную потребность, усиливало его желание, пока она не стала центром его Вселенной, и ничто другое не имело значение.