Ну, это странно.
Я повернулась обратно к окну, где был Хамлоф, он все еще сидел в той же позе и глазел на меня. Не сдвинулся ни на дюйм. Ярко-белая грудь вздымалась от частых вздохов, а голова с любопытством склонена набок. Он принюхался и взвыл, словно волк.
- Эй, привет, красавчик, - прошептала я.
Он еще раз склонил голову набок, в той самой очаровательной манере на какую только способны собаки, и я увидела, как начал тихонько постукивать его хвост по полу.
Быть такого не может.
Я не удержалась и медленно прикоснулась рукой к стеклу. Он отпрыгнул и начал гавкать.
- Шшш! - зашипела я. - Тише!
Его уши зашевелились, как только слова сорвались с губ.
- Хороший мальчик, - произнесла я, взгляд остановился на его милой лохматой собачьей морде. - Давай, малыш. Давай. - Я во второй раз потянулась к нему. Попыталась пройти ладонью сквозь стекло. Хамлоф сидел спокойно. Он перестал стучать хвостом, а сам осторожно потянулся ко мне носом, принюхиваясь. - Хамми? - я изучала его взгляд. Но в нем не было узнавания. Не было ничего.
Он не может меня видеть. Кого я обманываю?
- Мне жаль, - тихо произнес Патрик. - Правда.
Руки безвольно повисли. А я начала плакать.
- Я такая дура, - произнесла я. - Ты был прав. Я просто застряла здесь навеки вечные в этой беспонтовой вечности, без семьи и друзей…
- Мм, спасибо, - перебил меня Патрик.
- ... без парня... и даже без собаки...
- Бри, подожди…
- ... до тех пор, пока моя душа не погибнет или Вселенная не взорвется...
- Бри, послушай...
- ... или произойдет что-нибудь еще пострашней...
- Боже, да ВЗГЛЯНИ же ты!
- А? - я подняла голову.
Хамлоф скребся в окно. Прямо там, где была моя ладонь.
- Боже мой, - прошептала я. Я не могла поверить в это. Это был единственный трюк, которому нам удалось научить его. Он пытался подать мне лапу. Слезы начали бежать по моим щекам и я рассмеялась. - Ты, сумасшедшая собака, ты МОЖЕШЬ меня видеть! - В мгновение ока, весь гнев во мне испарился. Я подпрыгнула, хлопая в ладоши и безумно смеясь, пока Хамлоф лаял, поскуливал и нарезал круги по другую сторону стекла.
- Хороший мальчик! - закричала я. - Хороший мальчик!
Он ответил лаем и яростно начал облизывать окно.
Патрик покачал головой.
- Будь я проклят. Никогда не видел ничего подобного.
- Хамлоф, хватит лаять. - Закричала Мама из кухни. - Кто у двери?
- Это я! - закричала я. - Мама, это Я!
Она подошла к двери, и я услышала, как открывается замок. Внезапно она оказалась передо мной.
Мама.
Мы стояли лицом к лицу. Я протянула руку, но пальцы прошли сквозь нее.
Нет, прошу. Прошу, посмотри на меня, я здесь.
Она вздрогнула и поплотнее закуталась в свитер. Но Хамлоф воспользовался шансом, протиснувшись в открытую дверь, а после начал покрывать меня собачьми поцелуями. Я не могла нарадоваться. Еще никогда мне так не хотелось быть измазанной собачьей слюной.
- Хамлоф, перестань. - Мама схватила его за ошейник и попыталась затащить его в дом, подальше от меня. Судя по выражению лица, она была немного напугана. Что-то было не так. Но она не была уверена, что именно. Но прежде чем я смогла дотянуться до нее, прежде чем я смогла заставить ее увидеть меня, она сделала шаг назад, переступая порог.
Я ощутила, как старый гнев и обида клокочут внутри.
- Мама, Мам, Мама, не надо...
- Иди сюда, Хамлоф. Давай тебя покормим.
- Стой! Останься со мной! - Это было несправедливо. Я просто хотела попасть внутрь. Почему, черт возьми, я не могла попасть внутрь?!
Я сделала шаг вперед и Хамлоф снова начал лаять, шерсть у него на загривке встала дыбом.
- Да что с тобой такое? - разозлилась Мама. - Хватит. Прекрати, сейчас же.
Он не сдавался. Он не бросал меня.
- Хамлоф Иган, немедленно внутрь. - Мама сурово указала на гостиную.
Он издал долгий пронзительный вой, словно почуял беду, и посмотрел на меня в поисках поддержки. Он не понимал, почему я тоже не могу зайти в дом. Вот бы кто-нибудь объяснил это нам обоим.
- Все хорошо, Хамлоф, - тихо произнесла я. - Иди в дом. Иди с Мамой. - Я опустилась на колени. Я обхватила его морду руками и осыпала его нос поцелуями. - По-крайней мере, хоть что-то, - произнесла я. - Хоть что-то. - Затем я подтолкнула его в сторону дома.
Мама закрыла за ним дверь, запираясь на замок. Я смотрела на нее сквозь запотевшее стекло.
- Презираю все это.
- Как и все мы, - отозвался Патрик. - Как и все мы.
Внезапно звук открывающейся гаражной двери привлек мое внимание.
- Я еду в больницу, - раздался голос Отца в доме. Тон не был дружелюбным. Ни единого намека.
Нет, Папа. Не уходи.
Я вытерла лицо, вскочила на ноги и побежала вниз по ступеням. Он выйдет из этого дома только через мой труп. Я завернула за угол дома, пробежав мимо маминых ярко-красных роз.
- Папа! - закричала я. - Не уходи!
Он завел машину и выехал на подъездную дорожку. Он оглядел дорогу, бросив взгляд вправо и влево, после переключил передачу и выехал на улицу. Ему так просто не уйти. Меня уже тошнило от того, что я не могу вмешиваться. Поэтому я упрямо пошла следом за ним по дороге. Я начала с легкого бега. После перешла на полноценный бег, насколько позволяли мне мои силы.
Бри, какого черта ты делаешь?
Следую за ним, а на что это похоже?
Патрик мгновенно оказался возле меня. Он схватил меня за руку.
Держись.
Несколько секунд спустя, мои ноги врезались в бетонное покрытие рядом с Медицинским Университетом Сан-Франциско. Меня отбросило на двадцать футов назад, где я врезалась в живую изгородь.
- Ух, - простонала я, как только воздух снова проник в мои легкие. - Это и вправду больно.
- Семь с половиной, - ответил Патрик. - Хороший рост, хорошее расстояние, но три очка вычитается за корявое приземление.
- Дай передохнуть. - Я потерла ушибленные коленки. - Перед глазами сплошной туман. Я ничего не вижу. Посмотрела бы я на тебя, если бы ты был в платье. Я требую пересчета результатов.
- Полегче, не жадничай. Тебе еще повезло, что я накинул пол бала.
Он, смеясь, помог мне подняться. Я отряхнулась и заковыляла к обочине. Потом мы стали ждать. Пятнадцать минут спустя, я увидела, как БМВ отца появился на дороге. Он включил поворотник, свернул налево и припарковался на свободном месте неподалеку от входа в больницу. Я поднялась, когда он приблизился.
Пап, я здесь.
Я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но, как и в случае с мамой, моя рука прошла сквозь него. Он продолжил идти. Поэтому я пошла за ним следом. Я прошла за ним сквозь автоматические раздвижные двери в отделение скорой помощи, далее по коридору, где пахло пластиком и плиткой, а затем в открытые двери лифта. Он нажал кнопку четвертого этажа и прислонился к стене, закрывая глаза. Наконец, мне хорошенько удалось его разглядеть. Он был несколько потрепан и небрит. Под глазами появились темные круги и, похоже, он сильно похудел. Но он по-прежнему был красавчиком. Я протянула руку и попыталась дотронуться до его руки.
Пап, это я.
Он отдернул руку и сунул ее в карман. Лифт остановился. Раздался сигнал. Двери открылись. Патрик и я последовали за ним по коридору, освещенному флуоресцентными лампами к распахнутым дверям. Мы прошли мимо реанимации, и наконец, повернули налево в крыло кардиологии. Я задрожала, а желудок скрутило узлом. В последний раз меня заносили сюда на носилках. Отец держал меня на руках. Не смотря на то, что в тот момент я была уже мертва.
Мы снова повернули налево и оказались перед дверью его офиса. Он сунул руку в карман пальто и, достав связку ключей, начал возиться с дверной ручкой. Патрик и я проследовали за ним внутрь, не смотря на то, что было видно не так уж много, в комнате было темно. Он закрыл за нами дверь, закрывая на замок.