Спина Бердсли напряглась.

— Почему ты так думаешь?

— Я не понимаю, зачем бояться своих изобретений и их вреда людям, но упрямо скрывать свои секреты. Может, я смогу вам помочь? — сказала я.

Он покачал головой.

— То, что я наделал…

— Бердсли, сосредоточьтесь. Скажите, что вы наделали.

Но его глаза не были видны из-за тени. И я не была уверена, что смогу что-нибудь узнать от него.

— Начнем хотя бы с туннелей. Зачем они здесь? И куда ведут?

— Королева, — сказал он. — Она всегда знала, каков ее муж. Она всегда подозревала, что он гнилой внутри, жестокий. Она хотела безопасности своей семье. Она хотела знать, как сбежать из Красного дворца. Туннели — большой секрет. Король никогда не приходит в ее покои, а посылает за ней… потому здесь их не найдут.

— Кого не найдут?

— Туннели, конечно. И смотровую площадку. Здесь все секреты, — он снова вздохнул. — Он не знал ничего о тайной двери. У него тоже есть такая. Но о ее двери он не знает.

— Что? — спросила я, растерявшись. — О чем вы? Что за секреты?

— Все секреты…

Голос Бердсли таял. Уши закладывало. Мир начал расплываться.

— Нет, — крикнула я. — Нет, мне нужно узнать больше.

Но меня тянуло под землю. Я словно падала, я была беспомощна. Последовал другой голос:

Мей?

Я тут же увидела силуэт, что мгновенно узнала. Водяной.

Он был не посреди коридора замка или леса Ваэрг. Он был окружен светом, но я могла разглядеть все его тело. От черных панцирей на теле до длинной шеи и толстой грудной клетки, до длинных ножек, что поспешно бежали, когда он двигался, а рот был полон острых зубов. Он ждал меня. Я это чувствовала.

Мы скоро встретимся, рожденная с мастерством, когда будем готовы. Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. Если ты поможешь мне, я помогу тебе в ответ.

— Никогда, — прошептала я. — Никогда я не помогу тебе. Я лучше умру.

Земля ощущалась под лопатками. Голова болела. Плечо болело. Бок ощущался влажным, его покалывало.

Мей?

Меня словно вытащили из одного сна в другой.

— Мей. Ты должна проснуться. У тебя идет кровь.

Я увидела янтарные глаза, а потом лысину.

— Аллертон.

— Да, да, это я. Но для начала нужно обработать рану. Я не могу помочь тебе, ведь не могу ничего поднять.

Когда я села, бок пронзила боль.

— Не может быть, — пробормотала я. — Но это был механический паук. Я никогда… и не думала…

— Мей, быстрее приложи что-то к ране. Ты потеряла много крова.

Теперь было понятно, почему мне было так плохо. Я искала что-нибудь, чтобы закрыть рану, и пришлось взять покрывало с кровати королевы. Пока я рвала его на полоски, внутри все крутило. Если король узнает, что я уничтожаю его имущество, я лишусь головы. Но выбора не было, или так, или я смотрела бы, как моя кровь вытекает на каменный пол замка.

Я обмотала полосками ткани рану. Она была глубокой, но не такой ужасной, как я себе представляла после битвы с пауком.

— Что случилось? — спросила я Аллертона. — Откуда у меня рана? В видении я сражалась с пауком. Но это лишь видение.

— Ты лежала на полу без сознания, иногда бормоча имя «Бердсли». А рана появилась внезапно, словно тебя порезали мечом.

— Это был не меч. Это были жвала паука, одного из изобретений Бердсли.

— Кто такой Бердсли? — спросил Аллертон, хмурясь.

— Создатель замка. В видении он показал мне комбинацию для тайной двери, мы прошли в туннель. Их там гораздо больше, чем мы думали. Он сказал, что там можно найти все секреты дворца.

— Не нравится мне это, — сказал Аллертон. — Секреты любит и Водяной. Он — самое сильное существо в лесу Ваэрг, а потому всегда ищет способ увеличить свою силу.

Я закончила с перевязкой. Рана болела, но я могла стоять. Я приковыляла к двери, чтобы рассмотреть кольца. Воспоминание о пауке, порывающемся сквозь дверь, вспыхнуло в голове. Я содрогнулась.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Аллертон. — Поспать. Я постараюсь разбудить тебя, если услышу Водяного. Но тут мы в безопасности.

Во мне горело любопытство. Я хотела вернуться в туннель и узнать, о каких секретах говорил Бердсли. Но Аллертон был прав. Я должна была отдохнуть, чтобы набраться сил. Я взобралась на кровать королевы, не успев подумать, что испачкаю все кровью.

Пока я засыпала, я громко сказала:

— Видения уносят меня, куда захотят. Я не… могу, похоже, управлять ими. И они такие разные. Иногда пугают, иногда — нет. Но если меня можно ранить через видение, значит, я могу там и умереть.

Я проснулась и обнаружила, что Аллертон сидит на полу, закрыв глаза и скрестив ноги.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Связываюсь со своим телом, дорогуша, — один глаз приоткрылся, из-под век показался бледно-оранжевый цвет. — Хотел проверить, что все в порядке.

— И как там?

— Выглядит нормально, да, — он открыл глаза и вытянул ноги. — Но даже будучи душой я чувствую боли своего возраста. Может, сила связана не только с сознанием, но и с телом. Как рана?

— Хорошо, — сказала я. — Когда я была в лесу Ваэрг с Сашей, она сказала, что я исцеляюсь быстрее, чем другие люди. Это из-за моей силы?

— Конечно же. Природа отвечает на твой крик о помощи. И дает тебе то, что нужно, чтобы все было хорошо.

Я задумчиво похлопала по повязке. С мастерством я сильно рассчитывала на природу. Но для чего я вообще существую? Порой мне казалось, что я — буря, что высасывает энергию из всего вокруг. А иногда — что я ураган, разносящий магию по королевству.

— Нужно время, чтобы привыкнуть к магии, Мей, — сказал Аллертон. — Когда это все кончится, тебе нужно прийти в лагерь Борганов и узнать больше о том, кто ты. Мы изучали таких, как ты, веками. И хотя я еще не работал с рожденной с мастерством, есть старейшины, что имеют в этом опыт. Есть книги и учения. Учить много, но ты все же должна открыться этому.

Я инстинктивно сжала кулаки, вспомнив разгром в лагере. В тот миг я приняла смерть отца. Я не могла думать о лагере без привкуса печали. Но я знала, что он прав, часть меня желала узнать больше о том, кто я. А потому нужно было держать болезненные воспоминания подальше. Я должна была видеть в Аллертоне человека, что ошибся, а не направленно убил моего отца. Смогу ли я? Не уверена.

— Не знаю, — тихо сказала я.

— Мей. Ты юна, но носишь тяжелый венец. Ты должна научиться мастерству.

— Тяжелый венец? — повторила я.

— Венец ответственности, дорогуша. Его носит каждая рожденная с мастерством. Он тяжелее, чем тот, что носит король, осмелюсь так сказать. Он лишь украшенный самозванец, а ты — настоящая. И, может, это не звучит правильно, но будет звучать. Поверь мне.

Вот оно. Слово повисло в воздухе между нами. Доверие. Слово, что требовало доказательств через действия. Между мной и Аллертоном позитивного было мало, а потому я сомневалась, зародилось ли доверие вообще. Началось все с самого худшего пути — с ярости и ненависти. Я пыталась изменить отношение, но это было сложнее всего, что я пыталась когда-либо, а ведь для меня в новинку были все эти попытки дружбы, изменений. Я отвернулась от него и уставилась на расшитый гобелен на стене. На нем изображалась коронация юного принца Этельберта Третьего, если я правильно помнила имя. Я видела эту картинку в книгах отца. И он был бы горд, что я видела его здесь. Боль сжала сердце. Может, это рана добавляла мне мрачности, но я не могла даже представить дружбу с Аллертоном. Я все еще винила его глубоко в сердце.

Аллертон вздохнул.

— Ты научишься доверять мне. Не сразу. И я хотел бы, чтобы у нас было больше времени, но, боюсь, такого не будет. И потому я могу лишь показать, что я здесь — твой страж, как и твой белый олень.

— Анта?

— Да, дорогуша. Он — защитник, как и я. Он приглядывал за тобой с твоего рождения, и я уверен, что в нем есть часть духа Древних. Он волшебен. Я в этом почти уверен.