Кусочки картины становились на место. Я всегда чувствовала себя защищенной рядом с Антой. Он был постоянной величиной в моем мире. Он всегда был со мной, даже если другие отворачивались. Конечно, он был волшебным. Потому другие жители и боялись его. Они это чувствовали. Как и чувствовали магию во мне. И потому они остерегались.

Печаль вцепилась в мое сердце. Если это так, то все, кого я встречу, будут чувствовать одно и то же — настороженность. Они будут подозревать, что что-то не так, даже не зная, почему. Всю жизнь я скрывала этот секрет, верила, что он надежно скрыт. А теперь оказалось, что это не так. Они все знали. Все, кого я встречала, знали. Я другая. Они просто не знали, насколько другая.

— Магию можно ощутить? — спросила я у Аллертона. — Когда я пересекаюсь с другими людьми, они понимают, какая я?

Он прикрыл глаза в раздумьях.

— Да, думаю, они это чувствуют. Но могут не понимать, что чувствуют. Но я заметил твои силы, как только увидел, — он изучал меня взглядом. — Тебе ведь одиноко? Это и есть тот венец. Вес одиночества, — он придвинулся ближе и поднял руку, словно собирался положить ее на мою ладонь. Но передумал и спрятал ее обратно в рукав. — А поскольку одновременно несколько рожденных с мастерством быть не может, ты не сможешь избавиться от этого одиночества. Но ты все-таки не одна. Борганы всегда…

— Борганов заставили защищать магию ради королевства. Это никак не связано со мной. Вам приходится быть рядом со мной.

— И это великая честь. Ты же особенная, Мей.

— Из-за магии, а не меня самой, не из-за моего характера или внешности, потому что тут мне хвастать нечем, — сказала я, даже не собираясь жаловаться. Я просто сообщила известный факт. И я могла бы не обращать внимания на то, что не обладаю красивой внешностью, но не получалось. — Даже пророчица Ибенов сказала, что я — обычная девушка, что во мне нет ничего особенного, кроме магии.

Аллертон выпрямился и нахмурился.

— И ты веришь нездоровому подростку, сказавшему, кто ты и чего хочешь? Если да, то ты ничего и не достигнешь. Этого хотел бы твой отец?

Я вскинула голову. Упоминание отца из его уст тут же всколыхнуло во мне ярость, что скрывалась все эти недели за печалью.

Аллертон сжал губы. На миг я подумала, что так он скрывает улыбку. Словно он и хотел, чтобы я разозлилась.

— Ах, вот и дух Элфенов.

— Дух? — спросила я.

— Именно так. Дух Элфенов. Твоих предков. Они были непокорными. Даже когда люди еще не появились в Эгунлэнде, между их племенами шли войны. Территория была важна для Элфенов, но важнее была верность. И если ее нарушали, они злились. Да, потому они рубили с плеча, а всему виной их мораль.

— И я такая? — спросила я, думая о своем желании отомстить за смерть отца, о том, как я боролась с желанием разрушить Борганов.

— Кто знает, — сказал Аллертон. — Но я не верю, что нас определяет наша кровь, уж точно не полностью. Влияет и окружение. И те, кто важны для нас. Может, в тебе есть немного вспыльчивости, передавшейся от Элфенов, но я все же вижу девушку, что учится на своих ошибках.

Я раскрыла рот, но не сказала ничего. Я никогда не чувствовала себя уютно рядом с другими людьми, а потому никогда не задумывалась, какая я. И этот кусочек информации легко встал на место. Порой я чувствовала себя разбитой вазой, которую нужно было собирать по осколкам. Верила я Аллертону или нет, но я знала, что он прав, говоря, что я должна узнать больше о своих предках. Я должна была узнать, как это — быть рожденной с мастерством.

— Так мы откроем туннель? — сказал он.

Я чувствовала голод, поднимаясь с кровати королевы. Я все еще была в окровавленной рубашке, а потому пришлось сначала переодеться. При этом я проверила рану на боку. С облегчением я отметила, что инфекции не было, а в ванной нашлись чистые бинты. А потом я взяла из гардероба королевы еще одну рубашку, понадеявшись, что за такое моя голова не будет потом висеть на пике.

Перед тем, как выйти из ванной, я снова коснулась резьбы на зеркале, вспоминая рисунок, а потом отправилась к двери. Кольца оказались передо мной. И я поежилась от воспоминаний о пауке, что прорывался сквозь дверь, что укусил меня за бок. Я отогнала воспоминания и принялась за работу, повторяя рисунок. Когда я закончила, механизм издал тихий щелчок, и холодный ветерок донесся из комнаты.

— Получилось, Мей, — сказал Аллертон. Он склонил голову, словно был впечатлен.

— Мне помог Бердсли в видении.

Аллертон тут же нахмурился.

— Что не так? — спросила я.

— Странно, — сказал он. — У меня плохое предчувствие об этих видениях.

Мы направились в туннели, закрыв проход, дернув рычаг. Фонарь был на том же месте, и я зажгла его. Все было совсем как в видении, и это было жутко.

— Бердсли сказал, что здесь есть смотровая площадка. И я должна это увидеть. Как думаешь, что это значит? — сказала я. — Это как-то связано с королевой. Должна быть причина в этой потайной двери. Бердсли обновил старый замок по просьбе короля. Но об этом туннеле его попросила королева. Он думал, что она хотела иметь способ сбежать отсюда семьей. Но зачем тогда скрывать это от короля?

— Может, она боялась короля, — предположил Аллертон.

— В этом есть смысл, он страшный. Но он все же отец ее детей. Зачем ему угрожать детям?

— А зачем люди вообще что-нибудь делают? Ради денег или любви, а я не могу представить его любящим котят, что уж говорить о детях. Он скорее поиздевается над немощным и даже не почувствует угрызений совести.

Я попыталась сдержать смешок, но вышло плохо.

— Он бы нас казнил за такое. Он ведь при первой же встрече вонзил в меня стрелу.

В этот раз смеялся Аллертон.

— Узнал бы он правду. Узнал бы, что выстрелил в рожденную с мастерством… после всей это суеты с поиском… Какой же он дурак. Если и есть что-то опаснее, чем король-тиран, так это король с пустой головой.

Мы шли по туннелю. По носу ударил неприятный запах, переворачивая мой пустой желудок. Когда я последний раз ела? От воспоминаний о пироге с мясом и шоколадном кексе я сглотнула. Нужно было добраться до кухни. Может, там еще осталось что-то, что не тронуло проклятие.

— Ты знаешь, куда идти? — спросил Аллертон.

Я шла тем же путем, что и с Бердсли в видении, но теперь мы оказались в том месте, где видение оборвалось, а я вернулась в покои королевы. Тут мы говорили о короле, о том, что для него делал Бердсли. И я чувствовала, что в словах Бердсли было что-то очень важное.

То, что я наделал…

Все секреты…

Все, что он сделал, было приказано королем. Если Водяной показывал мне это видение, а внутри него Бердсли указывал на короля, то, может, король был ключом ко всему? Но другие видения показывали мне разное, как у Каза или Эллен с ее отцом… все они запугивали разным образом. Я понурила голову, пытаясь увидеть смысл этого. Но я его не находила.

— На этом видение кончилось, — сказала я. — Я не знаю, куда теперь идти.

— Но ты знаешь примерную структуру замка. Можно идти в общем направлении всех туннелей. Здесь пора начинать использовать инстинкты, Мей. Ты должна призвать свои силы.

— Тогда стоит пойти в покои короля. Создатель дворца упоминал в видении кое-то, и я хочу это проверить. Он говорил о секретах. А еще, что у короля тоже есть потайная дверь. Может, я смогу ее найти.

Мы поспешили обратно по извилистому туннелю. Три раза я останавливалась и думала. Пока я была в Красном дворце, я успела хорошо изучить его, но я не была внутри комнаты короля. Я была рядом, я говорила со слугами, что доставляли ему завтрак каждое утро, но внутри не была. Ладони покалывало от нетерпения. Я была готова узнать больше о короле и причине его приказов Бердсли. Я хотела узнать, почему он хотел, чтобы замок работал на магии. Должна быть причина, и Аллертон был прав, говоря, что все могло быть связано с деньгами или властью, а то и с обоими факторами.