– Стоять, старый! – пересилив себя, я схватила его за волосы, не давая даже дернуться.

Нимжан, увидев все произошедшее, уже бежал к нам. Безмаг, оказавшийся молодым парнем, покрутил головой и медленно достал кинжал, словно раздумывая, стоит ли вообще драться.

– Знаешь, зачем наняли? – кивнула я ему.

Он смотрел на меня несколько мгновений, а потом развел руками, улыбаясь белозубо:

– Да как обычно бывает – «рядом постоять»...

Я усмехнулась. Нимжан вопросительно изогнул бровь. Я толкнула к нему старика – у того, кажется, язык отнялся.

– Ты наша? – спросил безмаг. – Этот, – кивок в сторону Нимжана, – не похож.

– Я своя, – ответила я. – А ты – пошел вон. Считай, что дело ты не выполнил.

Он не спорил. Развернулся и ушел.

– И все? – не поверил Нимжан. – Вот так просто отпустила?

– Он-то здесь при чем? – пожала плечами я. – Это вот, он виноват...

Наемников не любят. Безмагов не любят. Мне и ему на редкость повезло... И мое ли дело учить его, как зарабатывать и как ставить себя, чтобы не чувствовать ничтожеством?

– Чего к безмагу-то за помощью полез? – неприязненно буркнула я, обращаясь к старику-магу. – Невелика обида, чтобы и за свое, и за чужое бессилие деньги платить.

Он не ответил. Я не сразу поняла, что он плачет.

Нимжан смотрел на него с брезгливостью и жалостью, я спросила его:

– Ты что-то понял?

Он кивнул. И отпустил старика. Тот ковылял быстро и неуклюже, спотыкался, падал, полз, но уходил.

– Отлично, – сказала я. – И с чем же мы придем к Шату?

– С ответом, – безжизненным голосом ответил Нимжан. – Шат говорил, старик давно уже на всех злиться стал... А почему? – маг вздохнул. – Потому что силу потерял.

– Такое возможно? – ахнула я. В тот момент меня не интересовал ни Шат, ни его ссора с магом. – Чтоб колдун, как... как мы становился?

– Очень редко, – тихо произнес Нимжан. – По старости... обычно. И не как ты, Полынь. Ты отбирать можешь, а такой... горемычный, ни на что не способен.

Я потрясенно притихла. Вот как... Отец однажды сказал матери, когда думал, что я сплю: «Ничего, бывают же и те, кому хуже пришлось... Дочурка никого не заколдует, но и на нее ничто не подействует». Только теперь поняла, про что это он... Хотя до сих пор не знаю, отчего тогда мать заплакала еще горше.

Я размышляла – как себя ведут колдуны, все свое колдовство растерявшие? Как Шат говорит – на первых встречных злость срывают? Скрываются, тише воды живут-доживают, наверное... раз уж никто из наших, сотню дорог истоптавших, о них не слышал. Хотя и как бы я, скажем, узнала такого, рядом оказавшись? Да никак...

– Значит, и вправду, сильный маг не станет к безмагу обращаться? – спросила я. – Но ведь Рхис со мной разговаривает подолгу... А ты и вовсе решился идти бок о бок несколько дней.

Старик не ответил. Нимжан... Нимжан значит «дождь».

– Так ты тоже?..

Молчание. Дождь стих. Тяжело мне было, и все-все, что я до той ночи о Нимжане думала, таким бредом показалось. Все проще, гораздо проще – оказался один, без сил, и что удивляться, что ко мне потянулся?..

Я не запомнила, изменился ли Рейге с того времени, как я была там в последний раз, я даже не захотела задержаться в городе. Довела Нимжана до нужного дома, попрощалась, отоспалась на постоялом дворе и отправилась домой.

Нимжан не пытался меня задержать, хотя я надеялась на то. Что-то внутри меня, что-то колючее, царапающее, не позволяло сказать ему прямо: «А расскажи мне, что ты видел раньше вокруг себя, расскажи ярко, чтоб я тоже хоть на миг прикоснулась к тому, о чем могу только мечтать». Мне было жаль старика, и он это понимал. И молчал, должно быть, из-за гордости.

– Не рассказывай это всем... – попросил он, когда мы прощались.

– А Рхис-то знает?

– Он – конечно. Потому и тебя нанял... Прежней порой я бы сам с любой напастью справился.

Он попросил передать ученику письмо – сказал, совсем недавно в голову пришло, Рхис знать должен. Оно жгло мне руки, до того хотелось прочесть! Чувствовала, знала почти что, – про меня там написано! – однако ж сберегла, не открыла, не посмотрела.

Вернулась, как обещала... Лебеда обрадовалась, а Плакун отозвал меня в сторонку и спросил прямо:

– Ну и зачем пришла?

– Должна была, – просто ответила я.

– Явилась бы через неделю-другую, ничего бы страшного не произошло, – сквозь зубы пробормотал Плакун.

– Ты не рад мне, что ли? – попробовала отшутиться я. Плакун только улыбнулся и покачал головой. Не рад, потому что видит, как тяжело долго на одном месте сидеть. Потому что желает добра.

Оказалось, Рхис приходил за день до моего возвращения.

– Вообще-то, обещал сегодня зайти, – сказала Лебеда. – Сказал, по времени ты должна бы уже вернуться... Он ждет.

Лебеда говорила про колдуна, а я слышала ее прошлое волнение – а вдруг я все же не приду? Никакие обещания не подействовали...

И снова встретиться нам с Рхисом беда помогла – на этот раз посерьезнее, чем простая ссора в Общем Доме.

Рхис не появился, и отчего-то стала беспокоиться уже я. Разбирая вещи, я положила письмо на полку и придавила одним из своих ножей – и вот уже на следующее утро схватила и нож, и письмо, и отправилась искать дом Рхиса. Он объяснял мне как-то, где его можно найти, но запомнила я плохо. Спросила у Йорле, не постеснялась подойти к людям, старающимся не смотреть мне в глаза... Сама не знаю, откуда вдруг взялась во мне та бойкость.

Нашла, но в маленьком домике со ступенями, от старости осыпающимися по краям, никто не открыл мне дверь. Я стучала поначалу осторожно, оглядываясь по сторонам, как вор, а затем разозлилась, замолотила кулаками со всей силы.

Тишина. Только тревога растет, душит... С трудом в себя пришла, напомнила – дел у мага и так хватает, на работе, должно быть.

– Ты чего это, дверь ломать вздумала?

Я обернулась на голос. И кто же решил позвать стражника?!

– Знаешь, чей дом?

– Знаю, – нахмурилась я и встряхнула головой. – Да как не знать! Договор у меня с этим магом, дело исполнила, а оплаты нет.

Страж, уже многозначительно оглаживающий рукоять меча, вздохнул и хмуро произнес:

– Господин Руэрхис еще вчера больным сказался... Так что не стучи, выздоровеет – все вернет.

– А если нет? – спросила я, борясь с новым приступом страха.

– Если нет – обратишься в суд, и делов-то... Ступай отсюда.

Я улыбнулась натянуто и спрыгнула с крыльца.

Вернулась ночью – ничего не смогла с собой поделать! Ровно тянуло что-то, а себе я все ж привыкла верить. Понимала, что не заметить меня невозможно, представляла, как со стороны все выглядит, и все равно пришла. На этот раз влезла в окно... Среди безмагов воров много, и вправду... Частенько колдуны городские вместо крепких ставень и тяжелых замков, обходятся заклинаниями охранными. Если что – нас всегда увидят, будут знать, кого винить.

«Скажу, что все за тем же – за оплатой. Лучше уж скрягой прослыть, чем такое ожидание терпеть», – успокаивала я себя, когда просовывала между створками лезвие и поддевала хлипкую щеколду.

Оказалось, пробралась я в кухню, крохотную, тесную, и ногами чуть не сбила рукомойник. На рукаве осталась коричневато-серая полоса пыли, когда я провела рукой по грубо сколоченному, посеревшему от времени столу, а на пол полетели сухие крошки.

Из кухни – в узкий коридор, до двух комнат. Мне показалось, справа я услышала какой-то шорох, и толкнула дверь.

Здесь было гораздо чище и уютнее – полки с книгами, стол с резными ножками, ковер... Кровать, правда, была расстелена, простыни сбились в комок, покрывало валялось на полу.

Но главное – полулежа в кресле, на меня смотрел Рхис.

– Пришла, – слабо улыбнулся он. – Я слышал тебя днем...

– Так почему не открыл? – осторожно спросила я, запоздало пряча нож, неуверенная, что хочу слышать его ответ.

– Дойти не смог, – пустым голосом сказал Рхис.

Меня саму ноги едва слушаться не перестали!