– Как? – вмиг подскочила, хотела тронуть колени, но не посмела. – Ты ж маг! Вылечился и...

Рхис посмотрел на меня непонимающе, потом знакомо усмехнулся. Только сейчас я разглядела, что на левой скуле у него здоровенный синяк и рассечена бровь.

– Не о том подумала, Полынь. Хожу сейчас с трудом, так это дело времени – денька два-три и бегать стану. Слаб.

Знаю Кипрея, знаю Горицвета... Ни за что бы не признались в слабости вот так, просто. Однако ж Рхис сказал – и в голосе явно слышалась угроза и злость.

– И кому мстить будешь? – спросила я.

– Твоим, уж извини, – хмыкнул колдун. – Всем троим. А как – я уж придумаю.

– Моим?!

– Нет, хотел сказать – таким же, как ты. Безмагам. Пришлым... ну так я их еще найду.

Оказалось, Рхиса подкараулили позавчера, как возвращался от Общего Дома. Избили мало не до смерти, бросили на окраине, да и то потому что стражников приметили.

– Да и почему тебя оставили? – возмутилась я. – Домой притащили и сказали – пусть сам помирает, что ли?!

– Я бы вылечился, – пожал плечами маг. – А у них и так дел полно... Надеюсь, хоть на службе предупредили...

Он и лечился самостоятельно, как мог. А я, видно, прервала колдовство своим появлением, и оттого сейчас Рхис был ни на что не способен. Впрочем, он не гнал меня, а я решила задержаться ненадолго, чтоб побольше о тех безмагах узнать.

Странные отношения у колдунов. Раз сильный – то и помощь ему никогда потребоваться не может. Полудохлый, ходить не может – ничего, очнется, сам себя на ноги поставит!

Рхис рассказал мне правду, чтобы услышать больше о своих обидчиках – а ну вдруг, я знаю кого из них? Но его описания ничем не помогли. Я старалась не показывать своего нынешнего превосходства над магом, – мало того, что колдовать не может, так еще и подняться не в силах! – но руки так и тянулись принести одеяло, потому что дров для камина не было, хотелось накормить колдуна, напоить, да еще и проследить, чтобы точно выздоровел.

Наверное, эта забота проявилась во мне только после той ночи, когда узнала – маги могут ослабеть ни с чего, и ничем не вернуть их силу, и как же это тяжело для них...

Пока расспрашивала Рхиса, держалась на равных, да и потом хотела, но...

– Полынь, – тихо сказал маг, – не должен я тебя занимать, но... Там дрова у порога... думал, не пригодятся, на всякий случай держал... Принеси, а? Разожги огонь.

Отчего-то мне было интересно помогать ему, да и помощь он воспринимал совсем не так, как товарищи. Те благодарили сердечно, конечно, но не было такого удивления, почти что детского, как будто Рхис вообще не знал, что это возможно – помогать.

А как он смотрел на огонь!.. Вернее, нет... Как следил за моими руками, обдирающими сухую бересту, складывающими поленья, высекающими искру... Словно находил что-то новое во всем этом. Признался:

– Никогда в жизни огня не разжигал. Всегда сам горел.

Я задумалась – кто сам горел? Он, Рхис, или огонь сам зажигался, магией? Уточнить не решилась.

Вообще, маги вдруг стали открываться передо мной с какой-то другой стороны, до которой я раньше то ли не могла добраться, то ли не желала, то ли не пускали меня туда.

А колдун оживал потихоньку, даже поднялся – с трудом переставляя ноги, он попытался подтолкнуть кресло ближе к камину! А получалось, что просто сам за него держался.

– Ох, горе, – вздохнула я, пододвинув кресло и заставив мага усесться обратно.

Он криво усмехнулся и внезапно произнес:

– Женщины... Вам бы только позаботиться о ком... А маг, не маг, или вовсе чудище какое – без разницы.

– Да, – согласилась я. – За добро добром – так говорят. Ну и еще, в беде не оставлять.

– А разве я тебе добро какое сделал? – снова усмехнулся колдун.

– У тебя учитель хороший, – серьезно ответила я. – Он мне понравился. И письмо вот... Лечись.

Я собиралась оставить его вместе с его силами, способными довести исцеление до конца (даже про оплату забыла!), но маг остановил.

– Подожди. А вдруг тут про тебя написано?

– А ты скажешь? – вырвалось у меня.

– Конечно, – немного удивленно отозвался он, развернув письмо. Я присела на краешек кровати, и опять руки потянулись сложить, как должно, простыни, поднять покрывало, прибрать здесь все.

– Ты знаешь, – прочитав, задумчиво пробормотал Рхис. – Ты знаешь, что он сил лишился... Мы с ним, учителем моим, узнать хотим, почему вы такими рождаетесь... Что видите, а что нет...

– Расскажи.

Нимжана попросить не смогла, а тут сумела, надо же!.. Колдун улыбнулся печально и покачал головой.

– Рассказать – мне слов не хватит, – он вздохнул и кивнул на рыжих лисиц, прыгающих за каминной решеткой. – Огонь – мое имя, это ты знаешь. Но как объяснить, что это – я? И что пламя всегда во мне и вокруг меня? Но приходишь ты – и его нет. Только там...

Голос у него был даже обиженный немного и удивленный, но лишь чуть-чуть. Я поднялась, отворачиваясь к стене, и попрощалась, удерживая в глазах слезы. Знала ведь, знала, но отчего так тяжело слушать?

– Полынь! – не знаю как, но одним словом он заставил меня обернуться. – Я бы хотел тебе показать... – с мукой и тоской в голосе сказал он. – Но не знаю, как... Но я хочу найти способ, – он помолчал и добавил:

– Приходи завтра... Или не уходи сейчас.

Как будто не я сказала «Завтра» и как будто не я добралась до Общего Дома.

Стояла и долго смотрела на огонь, горевший в нашем камине. Отчего-то это воспоминание дороже многих для меня.

На следующий день и дальше Рхис расспрашивал меня уже в открытую, не таясь за якобы случайными встречами и вовремя припомненными байками. Отчего-то меня это совсем не задевало, я отвечала всегда честно, подробно, хотя упорно казалось, что все это я ему уже объясняла.

Меня откровенно подкупала радость, с которой маг встречал меня каждый раз, хоть и всплывал в памяти его слова – «Да какая тут дружба... Мне аж душно рядом. Жалко вас порою, а понимаю – нельзя жалеть». Один раз я спросила, что, мол, привык уже?

– Да, – растерянно признался он. – Видно, привык...

Еще мне льстило, отчаянно льстило, что я могу спокойно зайти к сильному колдуну, не опасаясь нарваться на гнев, а он так же спокойно может идти бок о бок с безмагом – не из-за какой-то острой необходимости, а просто так, гуляя.

Да, мы гуляли, потому что движением можно прогнать болезнь, уходили за город, в противоположную от Общего Дома сторону, к высокому обрыву глубокой реки. Дно у нее опасное, обманчивое, и в прошлом году, говорили, кто-то решил расстаться с жизнью, кинувшись в темные воды.

Три дня прошло в разговорах и долгих прогулках. Я и не думала скрывать, куда пропадаю, от товарищей, дела свои выполняла и к тому же принесла деньги, уплаченные за сопровождение Нимжана. Белозера почти не видела, когда приходила вечером обратно, а вот Вьюнок почти все время была рядом. Девочка и сама, наверное, не понимала этого, но ревновала – ведь все внимание теперь было устремлено на малыша. Вот и ластилась ко мне, забывая про свою постоянную серьезность и резкость, присущую всем нам.

Ходить Рхису все равно было трудно, но упорности его можно было только завидовать. Обычно до городских ворот он добредал нормально, а потом силы потихоньку оставляли его, но все равно назад мы поворачивали только по моему настоянию.

– Так говоришь, можешь свою силу сдерживать? – бодрясь, спросил он на четвертый день, когда городские стены остались за нашими спинами.

И еще он называл безмагию силой, слышать это отчего-то было странно.

– Как бы объяснить, – задумалась я. – Это как воздух, поле какое-то, убрать его не могу, а вот сжать вокруг себя или наоборот, увеличить... могу.

– А пыталась убрать? – искоса взглянул Рхис.

Я усмехнулась и покачала головой, а маг ждал объяснений, шагая вперед, но не переставая искоса поглядывать в мою сторону.

– Ну вот если ты – огонь, ты ведь не можешь перестать им быть? – вывернулась я. – Так и я не могу себя же убрать. Что тогда от меня останется?