Роза из жести

Смог стоял над городом второй день. Ни дуновения ветра, ни солнечного лучика. Пустовали причальные мачты, и тишина в небе начинала пугать. Люди Пояса старались не выходить на улицу без крайней необходимости, а если появлялись – то бежали, прижимая к лицу маски-фильтры, как будто они могли оторваться от крепких ремней, обхватывающих череп.

Даже в Верхнем городе трудно было дышать. Тяжелее приходилось жителям Пояса, внизу же... Внизу веселились бешено, смеялись громко, плясали до упаду и пили до потери сознания. Нижний город – грязное кордтаунское дно, -- пел непристойные песни так, чтоб слышали все, кто теперь затягивает окна мокрыми тряпками, все, кто когда-то презрительно назвал старые кварталы Городом-Под-Ногами и поднялся выше. Внизу всем было плевать и на воздух, и на темноту. Как и всегда. Потому даже с головной болью, даже в удушье, Нижний город шумел. Жители его словно говорили – мы выживем даже так... Отчаянные слова.

Город-Под-Ногами бушевал. Кордтаунские патрули предпочитали обходить его стороной и в лучшие дни, теперь же полностью сосредоточились на Поясе и Вершинах.

Хлое шла, не глядя по сторонам. Путь из Верхнего города в Нижний она знала наизусть как в прямом смысле, так и в метафорическом. «Всегда стремись ввысь, всегда» – говорила мама. Когда-то она, прачка со дна, поймала в сети богатого дурачка с Вершин. Как ей это удалось – Хлое понятия не имела, а мать не успела ей рассказать. Дирижабль, на котором летела чета Меркер, взорвался, когда девочке было тринадцать. Взорвался – «в первый раз за последние десять лет», как говорили тогда. Нелепость.

Состояние перешло к брату отца Хлое, а девочку сослали в приют. Респектабельный господин Джозеф Меркер сослал респектабельную племянницу в респектабельный приют. Джозеф Меркер был больным ублюдком, но вроде не дураком – иначе не смог бы добиться того, что все вокруг вскоре забыли о несчастной «девочке Меркер». Дядя быстро уехал из Кордтауна, а Хлое в приюте строила планы, как вернется и отмстит.

Вышла, пыталась найти дядю, но ни малейшего понятия не имела о том, как можно доехать до другого города без денег и друзей. Кордтаун тогда показался ей ловушкой. А позже, через несколько быстро промелькнувших лет, она узнала, что дирижабль, на котором летел дядя, взорвался – «в первый раз за последние десять лет». Во второй раз за двадцать. Хлое обращалась в суд и пыталась добиться от родственников хоть каких-то денег, но, как оказалось, суд никогда не встает на сторону неимущих.

Поэтому Хлое жила на дне. И неплохо жила, по тамошним меркам. У нее было строгое синее платье, две пары чулок и капор в рюшах, который она ненавидела. Но капор – это необходимая вещь, если у тебя обрезаны волосы и если ты заходишь в один из более или менее приличных магазинов Пояса. Отчего-то считается, что шлюхи и воровки не ходят в капорах. Хлое была вторым, но не первым. По крайней мере, пока. Хлое прекрасно понимала, что жизнь в любой день может толкнуть ее на улицу, но все же еще хранила воспоминания о детстве, проведенном в богатом доме, и считала себя, глубоко внутри, аристократкой.

Бред, что благородные люди не воруют. Дядюшке Джозефу воровать ничего не мешало. Даже наличие и без того немалого состояния.

Хлое же работала на швейной фабрике Дна. Десятки девушек шили форму для пилотов и патрульных, комбинезоны и халаты для рабочих и ученых, чехлы для техники и разговаривали о том, как было бы здорово, если бы случилась какая-нибудь серьезная авария с сотнями жертв – тогда они получили бы сразу огромный заказ. Если к дирижаблям Хлое, после двух роковых случаев, питала двойственные чувства, то тех девушек иногда начинала всерьез ненавидеть. Получаемых не всегда денег едва-едва хватало, чтобы оплатить комнатенку в доме мадам Жоржетты. Как будто будущее стучалось к Хлое каждый день – мадам Жоржетта занималась сводничеством. Но, к удивлению, вела свои дела честно и к девушкам, жившим в ее доме, относилась хорошо. Хлое не раз и не два становилась свидетельницей того, как мадам Жоржетта приводит с улицы очередную дурочку, а та уже через месяц становится новой звездой притона. Сомнительная радость, но девочки цвели – у них появлялись деньги и жилье.

Сегодня Хлое не удалось даже зайти в присмотренный заранее магазин. Хозяин-полурослик, казавшийся таким милым и добродушным простаком, прогнал девушку, едва увидев на пороге. «Да и все равно ничего бы не вышло, – успокаивала себя Хлое. – Никто сейчас не заглядывает в магазины, стояла бы одна, и он не сводил бы с меня глаз».

И все же удача улыбнулась ей – ближе к лестницам в Нижний Город. Хорошо одетый мужчина, пошатываясь, переходил мост, ныне пустующий. Ночью механики, которых Хлое слегка побаивалась, еще рисковали проверить новые машины, несмотря на запреты патрульных, днем же прятались по мастерским, строя из себя приличных жителей.

Мосты соединяли между собой Вершины и стороны среднего уровня Кордтауна – Пояса, сети переходов, мостов и лестниц. Внизу еще можно было потрогать не закованную в бетон и чугун землю... Если поднять голову, стоя там, небо теряется в решетке опор, канатов и металлических сеток.

Тот мост, по которому шел мужчина, был одним из первых – широкий крепкий ход с одной стороны Пояса на другую. Всего две лестницы вниз – и уже Город-Под-Ногами, где так легко затеряться в сплетениях улочек или броситься ниже, к железным змеям коммуникаций...

Точно, удача. Подвыпивший или больной господин, у которого на пальцах – перстни, а из кармана жилета свисает золотая цепочка... Может, и не золотая, а золоченая, но все равно можно продать.

Хлое изобразила смущение и удивление, поравнявшись с господином, а потом взмахнула руками и вежливо обратилась – не нужна ли вам помощь, кажется, вы плохо себя чувствуете...

Запах алкоголя слышался отчетливо, Хлое почувствовала, как к горлу подкатила тошнота – фильтра у нее не было, девушка спасалась лишь влажным платком. Подхватив под локоть мало что соображающего мужчину, Хлое приняла спрашивать, куда же его, бедняжку, отвести, проворно снимая с мизинца кольцо-печатку.

– Э-эй! Стой, ты!

Господина пьяно повело в сторону, когда девушка от него отпрянула, оглянувшись на голос. С верхнего пролета спускался патрульный. Кобольд -- проворный, как обезьяна, -- перебирая ногами и руками по перекладинам выдвижной лестницы.

Хлое метнулась к намеченному ранее пути отступления – точно такая же выдвижная лестница вниз. Там еще пролет и еще лесенка – и вот уже Город-Под-Ногами, дом и спасение беглеца.

Патрульный спрыгнул вниз, когда Хлое уже спускалась, не менее ловко, чем он. Стащенное кольцо поблескивало на ее указательном пальце.

– Стой!

Хлое увидела его лицо, искаженное вполне оправданной злостью.

Но она никак не ожидала, что он с силой пнет основание лестницы, отчего раздастся скрежет и звон, а старые крепежные болты едва не выпрыгнут из пазов.

– Ну, держись... – прошипел патрульный, стараясь сбить болт ногой.

Чем ниже, тем надежней мосты и старее крепежные механизмы лестниц. Пожалуй, было бы удобно, если бы никто из Нижнего города никогда не поднимался выше.

Хлое оглянулась, из-за паники перестав и соображать, и двигаться. На какую-то ничтожную часть времени она застыла. Упасть вниз, на железную решетку пролета, вместе с лестницей – неминуемые переломы костей...

Хлое попыталась продолжить ползти ниже, и болт звякнул об железные перекладины. Патрульный довольно хмыкнул.

Девушка зажмурилась еще на пару секунд. Нужно перепрыгнуть пролет. Земля мягче железа, а кости собирать удобнее дома – сейчас все же есть шанс, что патрульный не сунется в Город-Под-Ногами, а там ее знают, будет легче.