— Я сегодня разговаривал с Дональдом Хантером. Кажется, его сын связался с плохой компанией.

— Себастьян? С чего это? Он кажется вполне хорошим парнем

Дэвид нахмурился. Ему не нравилось, когда его рассказ прерывали. Я быстро встала и начала убирать тарелки, у меня не было сил на очередную ссору или поучительную лекцию с его стороны.

— Он проводит весь свой день на пляже, занимается серфингом, — он усмехнулся на последнем слове. — У него длинные волосы и Дональд полагает, что он, скорее всего, курит травку, так как ранее нашел у него зажигалку.

Я сдержала улыбку. Разве не все старшеклассники делают такие вещи? Это вряд ли тянет на преступление века. Но Дэвид вечно повторял как мантру: «Правила существуют, чтобы их исполнять». Но я предпочитала думать, как считал мой отец: «Правила созданы, чтобы им подчинялись дураки, а умные мужчины, принимают их всего лишь, как руководство к действию». Что подразумевает под собой, что маленькие грешки и ошибки допустимы.

— Он сказал, что покончит с этим.

— Что это значит?

— Он хочет записать его на службу в армию и чем скорее, тем лучше. Я считаю, это отличная идея. Молодой человек, который вытворяет все, что заблагорассудится — нуждается в дисциплине. Армия и строгая дисциплина сделала из меня мужчину.

Я не хотела начинать спорить, поэтому я молчала какое-то время, внутренне закипая от ярости.

— О, да? У меня сложилось впечатление, что Эстель хочет, чтобы он сначала окончил колледж.

Дэвид еще сильнее нахмурился.

— Ну, Дональд за все платит, поэтому он и решает.

И это было то, к чему постоянно все сводилось. Я настроилась еще более решительно на получении работы, если это конечно возможно. Я хотела писать. Я также не возражала работать в магазине или в баре, но Дэвид никогда этого не позволит. Заняться писательской карьерой журналиста было наиболее приемлемым, подходящим хобби для жены офицера.

Я сложила грязные тарелки в посудомоечную машину и положила сковородки в раковину. Мне нравилось мыть посуду — это означало оставаться занятой, в то время как Дэвид будет загружать меня своими тупыми рассказами о том, что он сделал за день. Я также мыла тарелки, за исключением тех моментов, когда он начинал досаждать своими жалобами о том, что я не использую бытовую технику должным образом.

Мне было очень жаль Себастьяна; он казался таким счастливым и беззаботным, когда мы прогуливались по Маленькой Италии. Должно быть, просто ужасно жить с таким властным ублюдком, как Дональд Хантер и Эстель, — такой холодной и бессердечной стервой. Мне даже не нужно было представлять, как это иметь такую мать: я знала это точно.

Может быть, это только пойдет ему на пользу, если он поступит на службу в армию, чтобы убраться от его чертовых родителей.

Я понимала, что я тратила слишком много времени, думая о Себастьяне, у меня было достаточно и своих проблем. Я решила, что мне нужно обновить мое текущее резюме, и связаться с ««Сити Бит»» утром. И тогда у меня родилась идея: в этом мне может помочь Себастьян, и в тоже время это отвлечет его отца. Несомненно, это будет раздражать Дэвида; его раздражение стало частью нашей жизни, это было фактом.

Мне понравилась моя идея, я закончила дела на кухне и нашла свой блокнот. Я хотела записать пару мыслей касательно статьи, пока они еще свежи у меня в памяти, пока я их помню.

Я села на кровать, скрестив ноги, и начала записывать заметки. Мне действительно был просто необходим доступ в интернет, но у нас еще не провели DSL (прим. пер. метод передачи Интернета и телесигнала по телефонной линии). Дэвид ожидал, что я буду заботиться о таких вещах; в этом я с ним была согласна. Пока что, мне нужно было найти кафе с Wi-Fi, или же идти в библиотеку.

— Что ты делаешь?

Иногда, я думала, а не было бы проще, если бы я дала Дэвиду мое расписание дня, чем отвечать на бесконечные вопросы, как я провела каждый час, или как я собираюсь провести.

— Записываю заметки, у меня есть идея для статьи.

— Ты выглядишь загорелой, это тебе идет.

Я подняла взгляд от блокнота, узнавая нотки желания в голосе Дэвида: он хотел секса.

Он вытащил карандаш и блокнот с моих рук и бросил их на пол.

— Иди ко мне.

Послушно я встала и подошла к нему. Он расстегнул мое платье и снял его через голову, бросая к блокноту.

Я начала расстегивать его рубашку, но он отстранил мои руки.

— Повернись.

Я последовала его приказу и повернулась, он расстегнул застежки бюстгальтера, затем нетерпеливо стянул трусики.

— Ляг на кровать. Нет, лицом вниз. Ты, правда, сегодня хорошо загорела. Я могу видеть линии твоего загара.

Я почувствовала, как кровать прогнулась под весом его тела, когда он забрался на нее.

— Мне всегда нравилось, когда ты загорелая, Кэролайн.

Он легко провел рукой вниз по моей спине и ласково погладил мою попку несколько раз. Я услышала, как он расстегивает молнию на брюках и повернулась на бок, лицом к нему, когда он начал размеренными движениями поглаживать свой член, помогая эрекции встать.

— Хочешь, я могу поласкать его рукой?

— Давай.

Я продолжила его действия, наблюдая, как его глаза приоткрылись, и рот расслабился, делая губы более чувственными.

— Хорошо, достаточно.

Затем, он накрыл меня своим телом, его вес вжал меня в матрас, и аккуратно вошел в меня. Он врезался в мое тело примерно шесть раз, вздрагивая всем телом, кончая, затем остановился.

— Ммм! — простонал он.

Он откатился с меня, лег на спину, улыбаясь. Я посмотрела на простыни. Мне придется постирать их с утра.

— Кэролайн, какие у тебя планы на завтра?

— Я собираюсь собрать и подготовить мое резюме и связаться с газетой, про которую упоминала. Ох, и я позвоню в телефонную компанию насчет проведения цифровой абонентской линии

— Отличная идея. А я хочу устроить маленькую вечеринку для парней с госпиталя, через неделю в этот же день, в субботу, хорошо? Где-то около семи вечера.

— Конечно. Канапе и красное вино?

— Да, и лучше бы пива еще. И эти забавные коктейли тоже, для жен. И может эти маленькие штучки, как ты их называешь… каннеллони?

— Ох, каннеллони по-сицилийски? Конечно.

Черт бы их побрал. Это займет у меня все утро, чтобы нафаршировать эти маленькие дурацкие штучки.

— Замечательно. Спасибо, дорогая.

Он тяжело поднялся с кровати и направился в ванную. Я услышала, как он писает в туалет и, немного позже, включает кран, чтобы почистить зубы. Он не смыл за собой в туалете — это всегда раздражало меня.

Я знала из опыта, что найду его форму валяющейся на полу. Я вытащила свою сорочку из-под подушки, подобрала платье и блокнот, ожидая, пока он закончит свои дела. 

Дэвид встал и уехал рано. То, что он заполучил это продвижение по службе, улучшило его настроение, по крайней мере, на некоторое время. Я надеялась, что он долго будет в хорошем настроении. С ним было легче жить, когда он не был зол на меня все время.

Я не была увлечена идей о вечеринке, но это было ожидаемо. Я ждала этих маленьких званых вечеров с энтузиазмом, человека, который собирался на лечение корневого канала зуба.

Я вымыла кухню, просто на случай, если кто-то решит заглянуть на кофе, затем закончила заметки, что я начала прошлой ночью. Я не была полностью счастлива от необходимости просить Себастьяна о помощи, но предполагала, что он придет в возбуждении от моей идеи для статьи.

Когда я включила лэптоп, я обновила свое резюме. Оно определенно выглядело лучше, чем в прошлый раз, когда я делала это. У меня было что-то вроде солидного опыта за плечами, возможно не так много, как у других женщин в моем возрасте, но я надеялась, что достаточно. Я так же знала, что факт того, что я жена военного, является достаточно высоким показателем, чтобы помочь мне. Гражданское население всегда заинтересовано идеей мира в мире.

Я позвонила в телефонную компанию и договорилась, что они все подключат в пятницу, они обычно довольно хорошо обслуживали родственников военных. От этого они чувствовали себя патриотами.