– Могу я что-нибудь предложить тебе? – спрашиваю, прежде чем сесть.

– Нет.

Он все еще не садится.

– Ты собираешься сесть?

Он бросает взгляд на кресло так, словно и не подозревал, что оно здесь есть.

Кивая, он подходит и садится.

Наклоняясь вперед, он руками упирается в колени и складывает ладони вместе.

И тогда я чувствую это – алкоголь. От него исходит сильный запах. Также чувствую аромат парфюма. Дешевого парфюма.

Оба этих запаха беспокоят меня в равной степени.

Но проблему с парфюмом я игнорирую, пока не начала задаваться вопросом, почему меня волнует его парфюм, и концентрируюсь на алкоголе.

– Леандро, я собираюсь задать тебе вопрос и хочу получить честный ответ.

Его взгляд устремляется на меня.

– Ты сейчас пьян? – Мне стоило спросить иначе. Не знаю, почему перед ним у меня, кажется, уходит земля из-под ног.

Но я не стану заниматься лечением кого бы то ни было, если он или она находится под воздействием алкоголя либо запрещенных веществ.

В его взгляде появляется раздражение, после чего он смотрит на меня.

– Нет. – Его челюсть напряжена.

– Я чувствую исходящий от тебя запах алкоголя. Я не буду заниматься твоим лечением, пока ты пьян или под кайфом. – Я дергаюсь вперед, оказываясь на краю кресла, спина выпрямлена, руками хватаюсь за сидение.

– Я не пьян и не под кайфом, – выдавливает он слова. Его руки сжаты так сильно, что костяшки пальцев белеют. – Если вы чувствуете от меня запах алкоголя, то потому, что я пил вчера ночью. Совершенно ясно, что выпил слишком много, ведь очнулся я в номере отеля и понял, что опоздал на встречу с вами. Так что я натянул вчерашнюю одежду, другой-то у меня не было, и направился сразу сюда. Я даже не принимал душ.

Я заметила.

Прикусываю язык очень сильно и почти уверена, что до крови.

Выдыхаю, чтобы успокоиться.

– Ты мог позвонить и перенести встречу. Это не создало бы проблемы.

Кажется, мое заявление сразило его. Его лицо побелело, будто подобная мысль и не приходила ему в голову.

Затем выражение его лица становится жестким.

– Я не хотел пропускать сегодняшнюю встречу.

– Но опоздать на нее нормально? – Мне не стоило говорить этого. Не знаю, почему сказала.

Я прочищаю горло. И меняю тактику.

– Почему ты не хотел пропускать сегодняшнюю встречу?

Его взгляд устремляется на стену за моей спиной. Мгновение он молчит. Затем смотрит на меня.

– Потому что хочу покончить с этим. Хочу быть мужчиной, которым был раньше.

– Знаешь, нет ничего плохого в том мужчине, каким ты являешься сейчас. Если исключить механизм преодоления и наигранность, то ты тот же мужчина, каким был.

– Нет, не тот же. – Его голос похож на низкое рычание. Он смотрит в сторону.

– Ладно, Леандро, если хочешь измениться, стать мужчиной, каким был прежде, тебе нужно приложить усилия. И это, – жестом я указываю на него, – не похоже на то, чтобы ты прикладывал усилия.

Его темные глаза устремлены на меня. Челюсть напряжена, кажется, будто она готова раскрошиться.

– Я пришел, разве не так?

– Да. – Я киваю. – Но с опозданием на сорок минут.

Он щурится. Затем смотрит на мои руки, в которых ничего нет.

– Разве вам не нужно делать записи или что-то типа того? – Он подбородком указывает в мою сторону.

– Нет, мне не нужно делать записи. Встреча будет короткой, так как у тебя осталось только двадцать минут. Я запомню все, о чем мы будем говорить. Не беспокойся.

Он хмурится, между его бровей пролегает морщина.

– Вы не будете проводить полный часовой сеанс?

– Нет, я не могу. У меня есть другие пациенты, с которыми назначены встречи, и которым тоже нужна моя помощь.

– Ради всего святого! – рычит он. Наклоняясь вперед, он локтями упирается в бедра и пальцами погружается в черные волосы.

Я даю тишине повиснуть между нами, позволяя ему заговорить, когда он будет готов.

– У меня вчера… был плохой день. – Его голос низкий, он практически шепчет.

– В каком смысле «плохой»?

Он поднимает на меня эти черные глаза, и в них я вижу целый мир боли.

– Плохой, как… я пытался водить свою машину.

– И как все прошло?

Он смеется горьким смехом.

– Никак. Я струсил, как курица. Потом вылез из машины и бейсбольной битой разбил ее к чертям собачьим.

– Как ты себя чувствовал?

– Разнося вдребезги свою машину? Пока разбивал, хорошо. А потом, после всего… чувствовал себя дерьмово, так что я пошел внутрь и разнес все свои гоночные призы.

– Уничтожение гоночных призов заставило тебя почувствовать себя лучше?

– Нет.

– Почему, как тебе кажется, ты сделал это: разбил машину и уничтожил призы?

– Потому что не хотел постоянного напоминания о том, кем я был. И кто я сейчас.

У него есть четкое осознание того, почему он ведет себя подобным образом. Это дает мне надежду на его восстановление.

– И кто ты сейчас?

– Лишь внешняя оболочка того, кем я был. – Его плечи опускаются. – Я парень, что не может встретиться лицом к лицу с неудачей, которой является, поэтому каждый раз, когда чувствую подобное, я делаю одно и то же. Иду в бар и напиваюсь в хлам. Затем просыпаюсь в отеле в кровати с двумя женщинами и нечеткими воспоминаниями о прошлой ночи.

Поднимаясь с кресла, со стола хватаю бутылку воды. Я прикрываюсь ею. Знание, что у него был секс не с одной, а с двумя женщинами, сильно меня волнует.

Почему меня это так сильно задевает?

Так быть не должно. Так нельзя.

Я отметаю чувства в сторону и сажусь обратно.

– Прости. Сегодня у меня пересохшее горло, – поясняю я свой рывок к воде.

Он внимательно смотрит на меня своими темными глазами.

– Ты не неудачник, Леандро. Ты пережил кошмарную аварию. То, что ты чувствуешь, нормально.

– Я не… – Он выдыхает. – Я не чувствую себя нормально. Я чувствую себя слабым. – Он шепчет, его голос ломается.

Я чувствую, как его боль смыкается вокруг меня доселе неизвестным мне образом.

– Ты не слабый, Леандро. Ты человек. – Мой голос звучит иначе, даже для моих ушей. Я всегда смягчаю интонации для пациентов, но сейчас в моем голосе что-то еще, что я не могу определить.

Он смотрит мне в глаза и нечто неожиданное возникает у меня в груди.

Сострадание.

Это сострадание. Я все время испытываю его к моим пациентам.

Прежде чем успеваю задать себе вопрос, быстро бросаю взгляд на часы.

Прочищая горло, я говорю:

– Мне правда жаль, что я не могу продлить наш сеанс, но также не хочу оставлять это до следующей встречи. Думаю, продолжение разговора сегодня могло бы помочь. Можешь вернуться в шесть часов, чтобы мы еще поговорили? Как тебе такой вариант?

На его лице я вижу мелькнувшую улыбку, в которой впервые читалась искренность.

– Это было бы замечательно. Спасибо.

Его искренность тронула меня, как если бы моей кожи коснулись пальцами.

Черт! После работы я должна была поужинать с Деном перед его сменой в больнице. Мы оба работаем довольно много, и его смены означают, что у нас почти не было возможности увидеться вот уже две недели.

Мне нужно позвонить ему и дать знать, что у меня встреча с пациентом, так что я не смогу прийти.

– Хорошо. – Я поднимаюсь с кресла и иду к двери на выход. – Итак, до встречи здесь же в шесть.

Как только он приближается ко мне, я открываю дверь, и рука Леандро случайным образом задевает меня. Вспыхнувшие искры поднимаются по моей руке с силой, которой я прежде не ощущала. Легкие кажутся сдавленными.

Поднимая взгляд на него, вижу, что он уже смотрит на меня.

Его глаза неизмеримы. Бездонны. Глаза, в которых я могла бы утонуть.

Чувствую себя застигнутой врасплох.

Лицо горит, и я знаю, что щеки покраснели. Беря себя в руки, отвожу взгляд и рукой берусь за свое предплечье, силясь рассеять ощущение от его прикосновения.

– Когда ты приедешь, Сэйди не будет на месте. Она уйдет домой, так что сразу проходи в мой кабинет. Я буду здесь. – Сохраняя профессионализм, вынуждаю себя посмотреть ему в глаза.