– Никак нет! – бодро повторил он, вслед за Эмилием. И расслабился, сказалось отсутствие придворной закваски: – Соберемся и с рассветом…

– С каким рассветом!? – вздыбился герцог, и глаза у него стали еще злей. Чуть не прожег Максима насквозь. – Немедленно! Чтобы я вас не видел! – он побуравил глазами и Эмилия, потом провел рукой по лицу, сверху вниз, словно маску снял и вздохнул. А может быть, просто недовольно фыркнул. Была у их светлости такая привычка.

Кажется, опять появился Ральф, хоть и герцог, хоть и смертельно усталый, но свой парень. И смотрел он сейчас на Максима и Эмилия так, будто только что увидел их.

– Зверею, – пожаловался Ральф. – Бросаюсь на всех, как краснохвостый скрейг, как свирепая свилога. Наверно скоро убью кого-нибудь. Чего вы на меня уставились. Вам бы в этом кресле посидеть, посмотрел бы я на вас. С одной стороны, нахальный прохвост и предатель Шкварцебрандус со своими идиотскими претензиями, с другой – твердолобые бароны. А тут еще канцелярия… всю гвардию отправила на каникулы… Всю, до последнего рядового! Вот такие болваны у нас здесь растут и размножаются. Не знаю, с кем из них трудней. Замотался я, ребята. Может мне их всех перевешать, как думаете?

На такой принципиальный вопрос ни Максим, ни Эмилий отвечать не решились. Посоветуешь, потом сам и будешь виноват. Кто их знает, этих герцогов? Долго ли он Ральфом будет? В любую минуту может опять превратиться в их светлость, краснохвостого скрейга.

Ральф понял.

– Да бросьте вы, – совсем как прежде, сказал он и даже попробовал улыбнуться. Только улыбка получилась ненастоящей, в пол-лица. – Я же говорю: замотался… Вот и прет из меня суровый характер доблестных предков. У них обстоятельства случались такие, что всякое приходилось делать… По-другому нельзя было… – какие обстоятельства случались у доблестных предков, и что входило в разряд «всякого», которое они делали, Ральф объяснять не стал, только безнадежно махнул рукой.

– Гены? – осторожно спросил Максим. Он вспомнил «Обыкновенное чудо» и Евгения Леонова, игравшего короля. Уж очень убедительно тот объяснял, что во всех его пакостях виноваты предки. – Герцогская наследственность: дедушки с бабушками, двоюродная тетка?..

– А что же еще. От наследственности, никуда не денешься, – Ральф был не менее убедителен, чем Лаонов.

– Да ладно, – посочувствовал Максим. – Сообразят твои твердолобые бароны, что деваться им некуда. Приведут свои дружины.

– Сообразят и приведут, – согласился Ральф. – Только время идет. Этого Шкварцебрандуса надо остановить до того, как он войдет в Курчатайскую долину. Если его хаврюги и наемные банды разойдутся по полям и лесам Курчатая, нам придется их отлавливать и вышибать оттуда несколько лет. Крайняя точка, где их следует непременно остановить – Разрушенная башня. Там надо выставить заслон. И продержаться день-другой. Тем временем и бароны подойдут. И гвардия соберется. Твои футболисты тоже в бой рвутся. Формируют отряды ополчения. Ты в курсе? Шкварцебрандус финальный матч сорвал. Болельщики готовы его на ленточки распустить. Вчера, всю ночь горланили неприличные песни. На площади Святого Миротворца Бурдюга Третьего все фонари побили, три ларька по продаже пива разнесли, сожгли две телеги и повесили чучело Шкварцебрандуса. Не думал, что они могут быть такими свирепыми…

– Болельщики – это великая сила, – Максим это хорошо знал, по своему миру. – Этих не удержишь. Если дорвутся до Шкварцовского поселения, они там такой порядок наведут, что трава расти не будет. Черную башню, где сидит Шкварц, могут по камушку раскатать.

– И пусть раскатают! – чувствовалось, что Шкварцебрандус достал Ральфа, как следует. – Я этого вонючего мага, этого бездарного двоечника, вообще из герцогства вышибу, и ни одного хаврюгу на своей территории не оставлю. Они, конечно, потом жаловаться станут, припишут мне нарушение прав и расизм. И пусть приписывают, все равно выгоню, слишком много от них вони. Но это все потом. А сейчас главное – остановить их. Эльфы великолепные стрелки, кобольды – мастера рукопашной. Главное сейчас – доставить им мои Указы.

– Сделаем, – Максим не видел особой сложности. – А эльфы… они это… не заартачатся?

Герцог привык, что Максим нередко выдает совершенно непонятные слова. Ему это даже нравилось. Получалось что-то вроде занимательной игры: Максим произносил слово, а Ральф пытался угадать, что оно означает.

– Заподозрят что Указ поддельный? Так?

– Не так. Можно еще: заерепенятся, заупрямятся, упрутся всеми копытами… – подсказал Максим.

– Проявят непослушание? – сообразил герцог.

– Точно, – подтвердил Максим. – Как у них с этим?

– Не могут огни заартачиться. Их предки подписали вассальный договор с моими славными предками. Согласно этому договору эльфы, по первому требованию герцога, должны выставить в его распоряжение отряд числом в пятьдесят стрелков-лучников, – Ральф взял один из разбросанных по столу свитков, развернул его и прочел: – «С великой радостью, что им предоставлена возможность выполнить волю светлейшего герцога, а также с трехкратным запасом оперенных боевых стрел, двумя запасными тетивами и продовольствием на три дня. Буде отряд задержится в выполнении воли светлейшего герцога, более трех дней, их светлость благосклонно снабжает вышеуказанный отряд эльфов качественным продовольствием, водой и другими необходимыми для существования припасами». Вот так, – Ральф отпустил свиток и тот снова свернулся. – Никакого непослушания, упираться всеми копытами эльфы не станут. Сложность в другом. Вот, донесения, – Ральф кивнул на стопку бумаг. – Сообщают, что появились многочисленные вооруженные группы хаврюг, а кроме того, по приглашению Шкварцебрандуса, на нашу суверенную территорию, проникли и разбойничают еще какие-то отряды. Мародерствуют. Хватают мирных путников и уводят их к Черной башне. Дороги стали опасными. Поэтому, никого из придворных послать в те края не могу. Точнее – послать могу, но охрану им дать не могу. Нет у меня охраны. Гвардейцев в отпуск отправили. По графику они действуют! Болваны! Доберусь я до них когда-нибудь! – Ральф недовольно фыркнул, и чуть снова не превратился в сурового, их светлость герцога Гезерского, но удержался. – Гвардейцев отозвали, но соберутся они не ранее, чем завтра вечером. А без охраны – нет никакой гарантии, что мои послы доберутся до эльфов и кобольдов. Надежда на тебя, Максим. Эльфы и кобольды должны мои Указы получить. Как только появится Агофен, пошлю его к вам на помощь. Действуйте. Я на вас надеюсь. А мне баронами заниматься надо. Не бароны, а какие-то левые анархисты.

Теперь Максим понял. Посылают к эльфам и кобольдам не его, а Эмилия. Он – охрана. И Агофен тоже охрана.

– Доставим, – заверил он Ральфа. – Доставим и сами явимся к Разрушенной башне.

– Вот и хорошо, – считайте, что вам предстоят приятное путешествие и интересные встречи. Сумеете посетить некоторые знаменательные места. В нашем герцогстве их немало. Я бы и сам с удовольствием по ним проехался, так не выберешься ведь ни из этой бесконечной рутины, ни из этого неудобного кресла. И заменить его, на удобное, нельзя. Потомственное и олицетворяет… Символ власти. Но, ничего, скоро встретимся. Не забудьте: место встречи – Разрушенная башня. – Ральф подвинул к себе письмо, адресованное кому-то из баронов, пробежал по нему глазами, сердито хмыкнул, что-то зачеркнул, быстро написал еще пару строк, потом поднял голову, глянул на Эмилия и Максима, зло прищурился: – Вы чего стоите здесь?! Делать нечего?! Эльфам и кобольдам через четыре дня быть у Разрушенной башни! Вам тоже!

Опять средневековый герцог. Злой, как скрейг краснохвостый. Прямо сейчас и броситься…

«Гены суровых предков, – вспомнил Максим. – И никуда он от них не денется. Надо побыстрей убираться отсюда».

Уполномоченный Посол и Призрак Справедливости торопливо откланялись и покинули кабинет их светлости герцога Гезерского.

* * *

Из небольших мешков и веревок, Максим быстро соорудил два сидора. В один они поместили три бутыли кирандино, во второй аккуратно уложили пару небольших хлебцев и кусок местной колбасы, которую Максим захватил, почти не глядя, торопливо пробегая по кухне. Связку сочных коричневых корешков, со странным запахом, который напоминал и мяту, и горчицу, добавил Эмилий.