Через час пути, когда я в очередной раз начал проклинать медлительность разорителей, отряд вышел к горам, и впереди замаячила обнаруженная Искрой каменная шахта. Охрана шахты, пятёрка земных элементалей при нашем приближении прекратила хаотичное движение и собралась в подобие строя. Прикинув расклад, не стал выдумывать ничего особого: клин разорителей начал разбег, а я скастовал на самого первого из демонов недавно полученную "сталекожу", обеспечив ему запас прочности против мощных ударов воплощений стихии земли. Кошмары рванули в карьер, заходя противнику во фланг, за ними мчались гончие. Табор припал к земле, начав чертить какую‑то замысловатую фигуру, а я стоял и ждал отката заклятья, наблюдая за битвой. Разорители сошлись в схватке, секунду, а может две, казалось, что они и сами справятся, но лишь секунду, потом их клин прогнулся и стал медленно пятиться назад. И тут же две крайние фигуры элементалей взметнуло в воздух и отбросило на несколько метров от таранного удара кошмаров, а на оставшуюся тройку накинулись гончие, вгрызаясь в жёсткую плоть. Миг и свора псов разлетелась в разные стороны. Кошмары, описав дугу, начали новый таранный разбег, а гончие завертели карусель вокруг элементалей. Откат, и "удар ветра" срезает одну из рук воплощения стихии земли, удар в бубен и элементалей оплетают тонкие струи лавы, поднявшиеся из земли, сковывая движения, а трофейные каролинги с секирами срубают куски отвердевшей земли с мощных торсов элементалей.

Ещё один удар кошмаров, бросок гончих, и от элементалей остаётся только груда камней, определяющихся как 5 мер соответствующего ресурса. Загрузив их на предусмотрительно взятую с собой крестьянскую телегу и захватив шахту, двинулись дальше.

Через некоторое время в голове возник какой‑то назойливый шум, от которого никак не получалась избавиться, он мешал сосредоточиться на дороге и дальнейших планах. Чтобы отвлечься, решил раскрыть карту и посмотреть как там дела у Искры. Стоило распахнуть интерфейс и переместиться к демонице, как шум тут же пропал, оказавшись криво настроенным оповещением о нестандартной ситуации. А передо мной раскрылась занятная картина. Отряд Искры стоял на небольшой поляне, усеянной выбеленными временем и ветрами костями и окружённой холмами, а перед ними разлёглось странное существо: каменный истукан с телом мантикоры и лицом женщины, распахнув огромные крылья и вздыбив хвост с ядовитым жалом, существо смотрело на Искру и ждало чего‑то.

Суккуба шагала из стороны в сторону и тихо бурчала себе поднос: "Принадлежит мне, пользуются другие; мне принадлежит, другие им пользуются чаще".

— Искра — обратился я к суккубе. — Искра… Искра… да Искранитал, чёрт тебя дери.

— Точно, имя, моё имя — воскликнула она, обращаясь к существу. — Спасибо, милорд.

— Правильный ответ, — безжизненным голосом произнес каменный сфинкс.

— Следующий вопрос: "Чего становится больше, если перевернуть его вверх ногами?"

В воздухе разлилась напряжённая тишина, суккуба уставилась в небо, видимо ожидая от меня подсказки. Я думал и чувствовал, как сквозь пальцы утекает песок отпущенного на ответ времени. Песок тонкой струйкой сбегал вниз, отсчитывая оставшиеся секунды, тихо шелестя и образовывая небольшую горку. И в какой‑то миг меня осенило.

— Время, Искра, это время, уровень песка в колбе часов.

— Время, песок в колбе часов — послушно повторила демоница.

— Правильный ответ — вновь раздался безжизненный голос сфинкса.

— Может ли всемогущий бог создать камень, который не сможет поднять? — мне показалось или в голосе сфинкса прорезались какие‑то эмоции.

— Молчать, — заорал я на демоницу, вознамерившуюся дать ответ.

— Но почему? — обиженно надула та губки.

— И что ты хотела ответить?

— Ну, может, конечно же, всемогущий бог всё может — и в голосе столько ехидства, словно она прописные истины бесу объясняет.

— То есть, не подняв камень, который сам же создал, он перестанет быть всемогущим богом или всё же он сможет поднять камень, который поднять нельзя?

Искра уставилась в одну точку и впала в ступор. А я задумался над ситуацией. Сфинкс играл не по правилам: заданная им задачка была парадоксом всемогущества, который мог быть разрешён только в философском смысле, с рядом допущений и обоснований, и не имел однозначного ответа да или нет. И, почему‑то мне думается, что философские разглагольствования в стиле Фомы Аквинского или Августина Блаженного не пройдут. Нужно срочно что‑то придумать.

— Искра, а спроси этого льва переростка, о каких всемогущих богах идёт речь, об Эльрасе, Ллос или УрГате.

— О всемогущем боге — прозвучало в ответ на вопрос суккубы.

— Ага, а какой из богов более всемогущ?

Но ответить сфинксу не дали. С небес на каменное изваяния обрушился огненный метеорит, одновременно с ним его фигуру затопило обжигающе ярким светом, окутало ядовитым туманом, оплело странными лианами и паутиной, и тут же всё пропало, оставив на месте грозной фигуры лишь горсть щебня.

Искру окутало золотым сиянием повышения уровня, она довольно улыбнулась, деловито вступила на ещё горячую, почерневшую землю и начала копаться в останках сфинкса. Через минуту поиска, вытащила из‑под груды песка и щебня сначала сундук с сорванной крышкой, в котором лежало 20000 золотых, а за ним ожерелье победы, дающее плюс 3 к нападению и силе магии героя. Но на этом трофеи не закончились, разгребая горячие угли, она вдруг наткнулась на 5 крупных разноцветных и все еще тёплых яиц. А перед моими глазами выскочило сообщение: "Вами получено уникальное задание "Наседка". Степень выполнения задание 0/5". И всё, больше никаких пояснений.

— Искра, уложи их в какой‑нибудь котёл и засыпь углями с этого места, а потом уж в инвентарь, в замке будем разбираться, что такое нам досталось, и что с этим делать.

Услышав подтверждение того, что мой приказ понят, я свернул карту, тем более что подъехавший Табор, впереди которого восседал донельзя довольный Алтрама (мальчишку кошмары к общему удивлению подпускали и даже давали покормить себя яблоками, которых юркий парень утащил с кухни целый мешок), коснулся моего плеча и указал вперед, на поднимающиеся из травы песчаные стены Колизея.

Трибуны восторженно ревели, а на белый песок арены летели монеты, цветы и разноцветные шёлковые ленты. Огромный орк нагнулся, подбирая ленту, и, красуясь, поднял над головой, вызвав новый шквал оваций. Но даже этот шум перекрыл восторженный крик, какой‑то молодой орчанки, с такой же лентой на плече.

"Кажется, повезло нарваться на местную звезду" — промелькнула мрачная мысль. Я встряхнулся, поднял одолженный у одного из своих разорителей щит и под зычный голос то ли судьи, то ли кого‑то вроде конферансье вышел на арену.

Удар гонга, и орк разъярённым носорогом рванул в мою сторону, замах шипастой палицей, и удар уходит в пустоту. Затормозив и взметнув тучи пыли, орк разворачивается и мягкой кошачьей походкой скользит ко мне, в весёлой усмешке обнажая пожелтевшие клыки. Снова удар, отскакиваю назад, ныряю и кувырком ухожу от следующего. Свист и улюлюканья летят мне в след, а орк, вновь красуясь, поднимает руки, приветствуя толпу.

Зло усмехаюсь, шаг, ещё шаг и, пируэтом ухожу от удара за спину противнику, а секира впивается в щит, орк невероятным образом успевает развернуться и остановить мой удар. Нырок под новый замах палицы, секира рассекает пустоту, а удар палицы, раскалывая щит, заставляет меня взмыть в воздух и с высоты обрушиться на песок. Полоска жизни проседает на четверть, а трибуны вновь кричат и рукоплещут.

Тяжело поднимаюсь, скидывая с руки обломки щита, выдёргиваю из ножен крис и бросаюсь в новую атаку. Обмен ударами, уход, ещё уход, полукружье взмаха, и секира цепляет обнажённое плечо орка. Ледяная корка обхватывает бицепс, секунду не давая поднять руку, шаг вперед, и крис, рассекая плоть, уходит под рёбра, а удар щита отшвыривает меня назад, вновь снимая хиты.