Донбасс наш!

Отдыхать, однако, не приходилось. Личный состав корпуса, казалось бы, уже всему научившийся в тяжелейших боях, непрерывно совершенствовал свое воинское мастерство. Особое внимание уделялось обучению вновь прибывшего пополнения.

Мне очень нравилось, как обучал своих бойцов командир первого мотострелкового батальона 2-й гвардейской механизированной бригады гвардии майор Е. Я. Лишенко. Внешне он ничем не подходил к сложившемуся в литературе и кино образу командира — высокий, стройный, властное выражение лица. Нет, он был невысок, немного полноват, любил посмеяться и пошутить. Военного образования у него не было. «Раскопал» его в музкоманде, где он играл на баритоне, полковник Вайцеховский. Сначала Лишенко был его адъютантом, потом стал разведчиком и вот теперь командовал батальоном в звании майора. За два года — путь от рядового до майора!

Полковник Вайцеховский не ошибся в выборе. Выполняя поручения командира полка, адъютант носился по подразделениям, разыскивал нужных людей в любой боевой обстановке, точно передавал им распоряжения. Не упускал Лишенко возможности принять участие в атаке или в отражении вражеского удара. Но настоящей страстью Емельяна Лишенко была разведка. Когда он перешел в разведку, то отличился в первые же дни. Ночью Лишенко пробирался в тыл врага, бросал гранаты в окна домов, где размещались гитлеровцы, приносил ценные сведения о расположении противника, случалось, приводил и «языка».

Рабочий день у комбата Лишенко был заполнен до предела. К подъему он уже был на ногах, вместе с личным составом подразделений делал физзарядку, а после завтрака отправлялся с одним из взводов на занятия. Он учил бойцов приемам боя, маскировки, вместе с красноармейцами ползал по-пластунски, окапывался, стрелял.

— Командир должен быть примером для бойцов во всем, — говорил он. — Нужно не только рассказывать, но и показывать!

Много внимания командование корпуса уделяло вопросам отдыха личного состава. Нам удалось, например, оборудовать даже несколько домов отдыха типа теперешних профилакториев с усиленным рационом питания и медицинским обслуживанием. Вообще, если бойцы отдыхали, то медики трудились вовсю. Они сумели провести медицинское обследование всего личного состава корпуса. А это было немаловажно, поскольку пополнение поступало и из ранее оккупированных территорий, а там ни медицинской помощи, ни достаточного питания, конечно, люди не получали.

В дни нашего отдыха кроме медиков особенно напряженно приходилось трудиться ремонтникам. Порою они совершали чудеса — восстанавливали настолько поврежденные танки, которые, казалось, годились только в переплавку. Один из тягачей был оборудован стрелой с подъемной талью, и наши технари — беззаветные труженики — ездили на нем сразу же после окончания боя и снимали необходимые агрегаты с танков, не подлежащих восстановлению. Они успешно ремонтировали также подбитые самоходные установки. Например, на СУ-152 заменяли пушечные стволы. На замену шли стволы, снятые с разбитых 152-мм полевых орудий, обнаруженных на поле боя. Это была очень сложная работа, требовавшая большого мастерства и специального оборудования. Среда инженеров и техников корпуса при восстановлении боевой техники особо отличились гвардии подполковник Яновский, гвардии майор Кабанов, гвардии капитаны Вертиполох, Алексеев, Дурейко.

В дни пребывания в тылу к нам часто приезжала самодеятельные ансамбли песни и пляски, выступали профессиональные артисты. В корпусной газете начал работать корреспондентом писатель Макс Леонович Поляновский. С тех пор в газете стали появляться очерки, рассказы, фельетоны и даже фотоснимки за подписью Макс Поль.

Особенно памятным событием стал приезд в конце апреля 1943 года делегации трудящихся Воронежской области. Делегаты привезли с собой много писем, подарков от родных и знакомых. Но самым нужным и дорогим подарком были новенькие тридцатьчетверки с надписью «Воронежский колхозник». Колонну из восьми боевых машин воронежские хлеборобы приобрели на личные сбережения. Среди членов делегации были и инициаторы сбора средств на танковую колонну: колхозники села Манино Калачеевского района Е. Ф. Крамарев и М. И. Белоглядова. Каждый из них на свои деньги приобрел по танку. На башнях двух машин были надписи: «Крамарев Ераст Федорович» и «Белоглядова Марфа Ивановна».

По случаю приезда гостей состоялся митинг. Гвардейцы благодарили земляков за подарки, давали клятву беспощадно бить ненавистного врага. При распределении танков по подразделениям машина Е. Ф. Крамарева была вручена экипажу гвардии лейтенанта Лысенко. Старый колхозник с пристрастием расспросил каждого члена экипажа о боевых делах, просил танкистов беречь машину, быстрее гнать на ней фашистов с советской земли.

Боевая машина, приобретенная на средства Марфы Ивановны Белоглядовой, была вручена экипажу командира 2-й танковой роты 2-й гвардейской механизированной бригады старшему лейтенанту М. В. Власенко. Вместе с полковником К. И. Филяшкнным я присутствовал в бригаде во время вручения. Марфа Ивановна рассказала гвардейцам, как живут и работают колхозники в тылу:

— Уже в первые дни войны из нашего Манина ушли на фронт почти все мужчины. Надел солдатскую шинель и мой хозяин. Все заботы о семье, о колхозе легли на наши женские плечи. Трудно было… Трактористы и тракторы тоже были нужны фронту, и нам пришлось пахать и убирать урожай без машин. А с фронта уже приходили в село похоронки. Каждый день то в одном, то в другом доме крики, плач… Но плачь не плачь, а дело не должно стоять. Армии нужны хлеб, мясо, другие продукты!

В то первое военное лето хорошая рожь удалась! Вышли мы валить ее крюками. Ничего не получается: отвыкли мы от такой дедовской работы. Моя соседка упала ничком на сноп, в голос запричитала. Не по нашим женским силам хлебушко уродился…

Однако все убрали. Колоска не оставили на стерне. Часто по радио передают песню «Вставай, страна огромная». Вот и мы, бабы, встаем с зарей и идем на работу, как на смертный бой с фашистом. Ведь мы подпираем фронт плечами, помогаем мужьям и сыновьям бить врага. И одна только радость — весточка, что где-то остановили немца, где-то разбили и погнали назад.

Только прошлым летом хороших вестей с фронта не приходило. Враг попер на Волгу, на Кавказ, подступился к нашему порогу, к самому дому. Работаю я в поле и думаю: а зачем у меня деньги лежат? Копили мы их с мужем до войны на случай увеличения семьи или еще какой надобности. Вот и решила, что самая главная сейчас надобность — поддержать родное Советское государство. Поехала я в город, сдала в банк сто тысяч рублей. Как раз на танк хватило. Теперь привезла его вам. Бейте фашистских извергов так, чтобы они больше никогда не топтали нашу землю…

Рассказ Марфы Ивановны Белоглядовой на всю жизнь запал мне в душу. Взволнованные услышанным, стояли бойцы. Мы еще раз убедились, что советский народ ничего не жалеет для победы над врагом.

После вручения экипажам боевых машин состоялся парад. Вместе с командованием корпуса его принимали дорогие гости из Воронежа.

Забегая вперед, скажу, что спустя полтора месяца танки воронежцев уже были на переднем крае… Боевое крещение они приняли южнее Изюма.

Как известно, в оборонительном сражении Красной Армии под Курском по плану Ставки Верховного Главнокомандования предусматривалось обескровить ударные группировки врага и этим создать благоприятные условия для перехода наших войск в контрнаступление, которое должно было перерасти в общее стратегическое наступление в целях разгрома основных сил врага на южном крыле фронта, освобождения Левобережной Украины и выхода на Днепр. В задачу Юго-Западного фронта во взаимодействии с Южным фронтом входило освобождение Донбасса. Наш корпус, на 100 процентов укомплектованный личным составом и на 95 процентов боевой техникой, влился в состав Юго-Западного фронта, которым командовал генерал армии Р. Я. Малиновский.

13 июля 1943 года части 1-го гвардейского механизированного корпуса, находившиеся в резерве в районе Сватова, получили боевой приказ. Гвардейцам предстояло к утру 14 июля сосредоточиться в районах Россоховатое, Высокое, Гороховатка и быть готовыми к действиям в западном и юго-западном направлениях.

Когда стемнело, колонны двинулись к фронту по нескольким дорогам. Машины шли с притушенными фарами, тяжелые тягачи тянули на прицепах орудия, приглушенно урчали моторами тридцатьчетверки танковых полков и 9-й гвардейской танковой бригады.

Впереди по горизонту небо горело от зарева, все отчетливее и громче слышался гул артиллерийской канонады, над передним краем то справа, то слева взлетали осветительные ракеты.

Противник в полосе предстоящих действий корпуса прочно удерживал рубеж обороны частями 46-й и 333-й пехотных дивизий, имея ближайшие тактические резервы в районе населенного пункта Долгенькой и в лесу несколько южнее. Оперативные резервы, по данным разведки, располагались в районе Барвенкова и Славянска. Гитлеровское командование начиная со второй половины марта подготовило по берегу Северского Донца две оборонительные позиции, по две траншеи в каждой. Вся глубина немецкой обороны была насыщена огневыми точками, мощными противотанковыми и противопехотными минными полями.

Хотя местность в полосе ввода корпуса в прорыв была сильно пересеченная, изобиловала большим количеством балок и оврагов, затруднявших маневр по фронту, зато пути подхода к исходным районам позволяли сосредоточить корпус скрытно от противника: по левому берегу Северского Донца почти всюду были довольно обширные леса и рощи. Нужно отметить и то, что большие препятствия для передвижения представляли поймы реки, превратившиеся местами в болота. Действия корпуса при вводе в прорыв осложнялись и наличием всего одного брода. Правый берег Северского Донца был крут, труднопреодолим для танков и особенно для колесных машин.