ГЛАВА 2

Видимо, дождь шел всю ночь, я его не слышала, просто в парке было очень сыро. Но, как сказал Джером, это идеально подходило для грязного футбола.

Моя команда собралась в круг, и Джером взглянул на меня.

– Откройся, чтобы тебе передали пас. И, Чарли, будет здорово, если в это время ты будешь бежать задом наперед.

– Позаботься о своей технике, а я позабочусь о своей, – рявкнула я.

– Это был просто совет.

– Я умею играть.

– Да, Джером. Чарли умеет играть, – передразнил Гейдж, толкнув мое плечо своим. – Не указывай ей, что делать.

– Гейдж! – Из всех братьев он для меня был самым близким, единственным, кому я спускала подобное с рук. И все из-за его дурацкой улыбочки, после которой я просто не могла на него злиться.

– Хорошо, давайте сделаем это. – Джером хлопнул в ладоши, и мы заняли свои позиции. Когда до конца игры оставалось пять минут, счет был 7:7. Мои носки были пропитаны грязью, а руки соскальзывали с колен, когда на них опиралась, но я собиралась поймать этот мяч. Ушла от захвата, и Джером передал мне идеальный пас. Я приняла его и побежала. Кто-то схватил меня сзади за футболку, но я избавилась от него, едва не поскользнувшись на мокрой траве.

Когда между мной и оранжевыми конусами не осталось защитников, я стала комментировать свою игру:

– Она преодолевает лужу и несется к очковой зоне. Тачдаун! – Я обернулась и подняла мяч в воздух как трофей. – О да! Мы лучшие!

– Хватит паясничать, – пробормотал Брейден, поднимаясь с земли. – Это раздражает.

– Умей проигрывать, – прокашляла я себе под нос. Он, как и мои братья, ненавидел проигрывать.

Брейден схватил меня и потрепал по голове.

Запахи мокрой травы, пота и грязи заполнили мой нос.

– Фу! От тебя воняет. Отпусти меня.

– Это запах победы.

– Больше похоже на запах поражения.

Он вывел меня из равновесия и бросил прямо в лужу с грязью. Я приземлилась на руки, и грязь забрызгала мне все лицо.

– Ты труп. – Я запрыгнула ему на спину, со всей силы упираясь коленкой в поясницу, и у него вырвалось нечто среднее между криком и смехом. Спрыгнув на землю, я прямиком отправилась к боковой линии, нашла его толстовку и вытерла ей лицо. Затем вернулась обратно на поле, где столпились некоторые ребята, включая двух моих братьев – Натана и Джерома.

– Чего столпились? Давайте уже покончим с этим.

Джером с Натаном бросили на меня предупреждающий взгляд, чтобы я замолчала. Подойдя к ним ближе, я заметила, что один из ребят, Дейв, разговаривал по телефону.

– Какая необходимость прямо сейчас звонить подружке. Ведь самый разгар игры, – упрекнула я, и Дейв посмотрел на меня, но его взгляд был рассеянным.

– Замолчи, Чарли, – сказал Натан. – Что-то не так.

Еще несколько ребят присоединились к толпе.

– Что случилось? – спросил Брейден, подойдя ко мне справа.

Я пожала плечами.

– Не знаю. Меня заткнули.

Через плечо Брейдена я увидела, как у стартовой линии Гейдж подкидывал мяч вверх. Он поймал мой взгляд и развел руки, как бы спрашивая, почему так долго, но в ответ я лишь покачала головой.

Наконец Дейв положил трубку и сказал:

– Мне нужно идти. Это моя бабушка.

– Ты объяснил своей бабушке, что у нас самый разгар игры?! – возмущенно спросила я.

– Она умерла.

– Ох.

Вокруг раздались стоны и соболезнования. Дейв пребывал в шоке, его взгляд был стеклянным.

– Сколько ей было? – спросила я.

Он рассеянно провел рукой по плечу.

– Семьдесят с чем-то. Точно не знаю.

– Что случилось?

– Год назад у нее обнаружили рак. Мы знали, что это произойдет. Только не знали когда.

– Кошмар. – Я потерла руки и осмотрелась. Все просто молча стояли, не зная, что сказать. – Что ж, может, закончим игру?

Брейден толкнул меня локтем в бок.

– Что? Он немного забудется. И у нас осталось всего пять минут. Мы не можем вот так все бросить.

– Чарли, – произнес Джером своим официальным корящим тоном старшего брата, в то же время Натан с Брейденом взяли меня за руки и оттащили от всех.

– Какое большое де... – Брейден зажал мне рот рукой, не позволяя закончить предложение.

– Уж кто-кто, а мы должны это понимать, – тихо сказал Натан. – Прояви хоть каплю сочувствия.

Я укусила Брейдена за палец, и он меня отпустил. Тогда вырваться из их лап не составило особого труда.

– Что я должна понять о какой-то даме, которая проиграла борьбу с болезнью?

Брейден протянул руку, наверное, вновь хотел закрыть мне рот, но я отошла от него.

– Тсс! – шикнул Натан, оглядываясь через плечо. – Ты должна понять, что...

– Ладно. Неважно. Передайте Дейву мои соболезнования, – произнесла я и, развернувшись, побежала по тропинке вокруг парка, все дальше и дальше. Почему я должна была понять, через что проходил Дейв? Потому что в его жизни, как и в моей, кто-то умер? У нас были совершенно разные ситуации. Моей маме было всего тридцать один, когда она умерла. Я едва ее знала. Мне достались какие-то жалкие шесть лет. Шесть лет, которые я даже не помнила.

Стеснение в груди затруднило дыхание, и стало тяжело бежать. Это меня дико разозлило. Мне никогда не было тяжело бегать. Я заставила себя бежать дальше, пока не привела дыхание в норму.

На это ушло некоторое время. И когда я вся вспотевшая вернулась домой, солнце уже было высоко в небе. Брейден стоял у нас во дворе. Его влажные после душа золотисто-каштановые волосы выглядели почти черными. Он был выше моих братьев, из-за чего казался немного тощим, но его широкие плечи выдавали в нем спортсмена.

– Привет, тебе лучше? – спросил он.

– А ты пахнешь лучше? – в ответ с улыбкой спросила я.

– Это значит, да?

– Я в порядке. Похоже, во мне живет придурок, какое открытие.

Брейден напрягся. Он ненавидел слово «придурок». Так мы называли его отца. Ну, так называл его Брейден, а мы все соглашались. Это слово принадлежало только его отцу и было слишком серьезным оскорблением, чтобы предназначаться кому-то еще.

– Дейв в порядке?

– Джером отвез его домой, так что, уверен, с ним все хорошо.

– Что случилось с Джеромом? Два года в университете, и вдруг он стал таким заботливым?

– Твой брат всегда был хорошим слушателем.

Да? И откуда Брейден это знал? Я указала на белый рабочий грузовик на его подъездной дорожке.

– Твой отец сегодня освободился пораньше?

Он отмахнулся, не видя значимости в ответе, а затем снова повернулся ко мне.

– Что собираешься делать?

– Принимать душ. – Я подошла к входной двери и обернулась. – До встречи.

– Сегодня мы отмечаем день рождения мамы, – сказал он, останавливая меня. – И я подумал, будет лучше выбрать ей подарок в торговом центре.

– Наверное, хорошая идея.

Моя рука уже легла на дверную ручку, когда он спросил:

– Есть идеи, что ей можно купить?

– Ты меня спрашиваешь? – удивилась я. – Смешно.

– Я хотел услышать совет девушки.

– Тогда тебе стоит ее найти.

– Так у тебя есть предложения или нет, хочешь поехать?

– В торговый центр? – Я вновь обернулась. У него был такой взгляд. Может, Брейден и был темной лошадкой, но в большинстве случаев я все еще могла его прочитать, и сейчас ему было меня жаль. Я разозлилась. – Слушай, Брейден, я в порядке, ладно? – Если мне и нужно будет с кем-то поговорить, то, видимо, уши Джерома всегда были в моем распоряжении.

Он поднял руки вверх.

– Ладно. – А в его взгляде так и читалось: «Пожалуй, у тебя холодное-прехолодное сердце, Чарли».

И я была полностью с ним согласна.

ГЛАВА 3

Тем вечером за ужин отвечал Натан, и, естественно, пасту с мясом из духовки он достал как раз к возвращению отца. Подлиза. Папа вошел в кухню через заднюю дверь и первым делом, прищурившись, посмотрел на меня. Так, интересно, кто из моих братьев проболтался? И почему папа из-за этого так расстроился? Ради всего святого, почему каждый из этого делал трагедию?! Если бы я заплакала, узнав о смерти бабушки Дейва, сейчас моя жизнь была бы намного проще. Наверное, мне стоит попрактиковаться в пускании фальшивых слез.