Все клоны были связаны. Если достаточное их количество слышало песню, эффект передавался даже тем, кто не слышал.

В один миг очередь из клонов в трубе вскрикнула и схватилась за головы.

– Обычные люди, – прошептал я. – С которых довольно.

Митозы взорвались, каждый клон внезапно разлетелся на куски. Их смерти открыли мне путь наружу. Я заморгал из-за неожиданно хлынувшего солнечного света. Хотя мне не все было видно, я понял, что происходит. На застывшей стальной реке собралось огромное количество народа. Тысячи людей, одетых в костюмы, рабочие комбинезоны, униформу. Они пели все вместе, даже больше говорили нараспев.

Жители Ньюкаго пришли на помощь.

– Ты невероятно удачлив, сынок, – проговорил Проф, усаживаясь на стул около моей больничной койки. Это был суровый человек с седеющими волосами. Защитные очки он засунул в карман рубашки.

Я согнул руку. Исцеляющие способности Профа, переданные мне под видом высокотехнологичного устройства, затянули раны. Я мало что помнил из последних часов, провалявшись в шоке, пока несколько городских врачей пытались продлить мою жизнь, чтобы успел прибыть Проф.

Я откинулся на спинку кровати, глубоко дыша, и припомнил последние моменты с Митозом.

Воспоминания оказались ясными, но все, что случилось после, было как в тумане.

– Как ей удалось собрать их всех там? – спросил я. – Людей?

– Система чрезвычайных сообщений, – ответил Проф. – Тиа отправила просьбу всем, кто был недалеко от реки, прийти к тебе на помощь и спеть песню, которую она переслала им на мобильники. А ведь они легко могли остаться в укрытиях. Обычные люди не сражаются с эпиками.

– Я обычный человек.

– Вряд ли. Но это не имеет значения.

– Имеет, Проф. – Я посмотрел на него. – Все это бессмысленно, если они не начнут бороться.

– Последний раз, когда люди боролись, – сказал Проф, – эпики уничтожили миллионы, а страна развалилась на части.

– Все потому, что мы не знали, как их победить, – возразил я. – Теперь знаем.

Проф вздохнул и поднялся.

– Мне сказали не спорить с тобой, дать тебе отдохнуть. Мы поговорим обо всем позже. Ты хорошо держался против Митоза. Он… – Проф помедлил.

– Что? – спросил я.

– Последнее время Митоз жил в Новом Вавилоне. Раньше его называли Манхэттеном.

– Как раз, куда ты ездил.

Проф кивнул.

– Он пришел сюда, когда я отправился на разведку в Бабиар… Получается, что он намеренно заявился в мое отсутствие. Это невозможно, если только…

– Что?

Проф потряс головой.

– Мы поговорим позже. Теперь отдыхай. Мне нужно подумать. И сынок, ты, конечно, молодец, но я бы хотел, чтобы ты тоже подумал. Ты сильно рисковал. Нельзя вот так просто торопиться и принимать скоропалительные решения. И группой руководишь не ты.

– Да, сэр.

– У нас теперь целый город, о жителях которого нужно заботиться. – Он подошел к двери маленькой комнаты, которую нагревал солнечный свет, льющийся из открытого окна. – Искры! Как раз этого я никогда и не хотел.

Его лицо на мгновение омрачилось. Скорбь и что-то еще. Что-то более… зловещее.

– Проф, – спросил я, – откуда у эпиков берутся слабости?

– Это дело случая, – сразу же ответил он. – Слабости эпиков могут быть чем угодно. В них столько же смысла, сколько в самих способностях. То есть никакого. – Проф нахмурился, посмотрев на меня. – Ты знаешь это лучше других, сынок. Ты же их изучал.

– Ага, – согласился я, глядя в окно. – Слабостью Митоза была его собственная музыка.

– Совпадение.

– Уж очень большое совпадение.

– Ну, может, музыка тут ни при чем, – предположил Проф. – Возможно, это был страх перед выступлением или чувство неуверенности или что-то в этом духе. Музыка просто служила напоминанием.

Скорее всего, так и есть. Хотя…

– Он ненавидел музыку, – сказал я. – Свое искусство. Тут что-то есть, Проф. То, чего мы еще не заметили.

– Возможно. – Проф задержался в дверном проеме. – Абрахам попросил кое-что тебе передать.

– Что? – Я смутно помнил, как Абрахам вытаскивал меня из туннеля и нес в госпиталь.

Проф нахмурился:

– Его точные слова были: «Скажи ему, что он был прав насчет этого города… так что я прощаю его за хот-дог. На первый раз».