– Тиа? – проговорил я.

Мне казалось, что мобильник достаточно близко, а значит, наушник еще должен работать. Я не знал точно, насколько далеко смогу отойти, прежде чем потеряю связь.

– Дэвид! – раздался ее голос. – Искры! Сиди тихо. Абрахам уже в пути.

– Некогда рассиживаться, – отозвался я, со стоном поднимаясь на ноги. – Клоны напирают.

– Тебя подстрелили!

– В бок. Ноги пока что в порядке.

Я заковылял прочь, к реке. Если мне не изменяла память, там находилось несколько спусков в подземные улицы.

Тиа выругалась, ее голос стал прерываться, а я хромал прочь от отеля. К счастью, Митоз, видать, не ожидал, что я сбегу в этом направлении, иначе уже отправил бы сюда клонов.

– Напасть! – воскликнула Тиа. – Дэвид, он размножается. За тобой бегут сотни.

– Все в порядке. Я носорог-космонавт.

На секунду она замолчала.

– О, искры! У тебя начался бред.

– Нет-нет. Я имею в виду, что поступлю как-нибудь нестандартно. Удивлю его. Что самое удивительное может прийти тебе в голову? Спорим, это носорог-космонавт. – Связь становилась хуже. – Я продержусь, Тиа. Просто постарайся найти решение. Сделай так, чтобы музыка играла по всему городу, попробуй вертолеты. И погромче. Я уверен, ты что-нибудь придумаешь.

– Дэвид…

– Я его отвлеку, Тиа, – сказал я. – Беру это на себя. – Я помедлил. – Как у меня дела?

Ответа не последовало. Я отбежал слишком далеко от отеля.

Искры! Мне придется заканчивать дело в одиночку. Я заковылял к реке.

На ходу я оторвал кусок рубашки и обернул его вокруг руки. Затем снова прижал пальцы к раненому боку. Дойдя до ступенек, ведущих к реке, я оглянулся через плечо.

Они надвигались как прибой, волной одинаковых, спешащих по улице фигур.

Я выругался и захромал вниз по ступенькам. Все шло хорошо. В плохом смысле этого слова. Пока Митоз преследовал меня, он никому не причинял вреда и не пытался захватить власть над городом.

Я успел спуститься до конца лестницы, когда сверху накатила масса клонов. Некоторые переваливались через перила, перепрыгивая сразу несколько ступенек, другие просто быстро спускались.

Я заставил себя поспешить к череде отверстий в стене прямо над рекой. Вентиляционные шахты подземных улиц. Они были достаточно большими, чтобы пролезть внутрь, но и только. Добравшись до одной из них, я забрался вглубь прямо перед носом у клонов, оттолкнув руку того, что пытался ухватить меня за лодыжку. Мне удалось развернуться лицом к отверстию, и я попятился в темноту.

Фигуры собрались у входа в туннель, закрыв мне свет. Один из них присел на корточки и взглянул на меня.

– Умно, – сказал он. – Заполз туда, куда я могу залезть только по одному. К сожалению, это также означает, что ты в ловушке.

Я все пятился. Силы мои таяли, перепачканные в крови руки скользили по стали.

Митоз забрался в туннель и пополз вперед.

Многим эпикам нравилось думать о себе как о хищниках, стоящих на ступень выше человека. Высшая ступень эволюции. Что за идиотизм. Эпики не превосходили людей. Если уж на то пошло, они были менее цивилизованными, больше следуя инстинктам. И стояли на ступень ниже.

Однако это не означало, что я не испытывал страха при виде надвигающегося на меня темного силуэта. Конечно, страшно, когда в бесконечном туннеле тебя преследует такой тип, а ты медленно истекаешь кровью.

– Сейчас ты мне скажешь всю правду! – пробормотал Митоз, подползая ближе. – Я вырву ее из тебя, человечишка. Я узнаю, как на самом деле умер Стальное Сердце.

В темноте я встретился с ним взглядом.

– Хочу поцеловать тебя! – заорал я. – Как ветер целует до-о-ождь!

Я распевал песню так громко, как только мог. До этого ее ставила Тиа, и я запомнил некоторые слова. Даже несмотря на такие пустяки, что меня душили, а потом еще и ранили.

Я слышал ее в детстве, она проигрывалась по радио раз за разом, и тогда меня, как и почти всех остальных, уже тошнило от нее.

Митоз растаял прямо передо мной. Я остановился, глубоко дыша, в то время как второй клон пополз через расползающуюся фигуру первого.

– Мило, – прорычал он. – Как долго ты сможешь петь, жалкий человечишка? Как ты себя чувствуешь? Я чую твою кровь. Она…

– Буду скучать по тебе, – прокричал я, – как солнце скучает по до-о-ождю!

Он растаял.

– Ты понимаешь, – сказал следующий клон, – что теперь мне придется убить всех в городе. Вдруг они услышали эти песни. Я…

Растаял.

– Хватит! – рявкнул следующий. – Ты…

Растаял.

Я не замолкал, хотя с каждым убитым клоном мое пение звучало все тише и тише. Один из них нашел нож и стал передавать его по очереди. Нож не таял; он просто падал на пол трубы каждый раз, когда один из клонов умирал. Следующий поднимал его и полз вперед.

Каждый клон подбирался все ближе. Я переползал глубже в туннель, пока не почувствовал за спиной край. Труба поворачивала вниз, к подземным улицам. Падение будет однозначно смертельным.

– Пристрелить тебя что ли, – произнес очередной Митоз. – Один раз уже подстрелил. Правда, тогда я лишу себя удовольствия разрезать тебя на кусочки, когда ты будешь выкрикивать правду.

Я завопил очередную рифму, что оказалось плохой идеей, так как, после того как растаял этот Митоз, я обнаружил, что резко привалился к закругленной стенке маленького туннеля. Я начинал терять сознание.

Следующий Митоз выдернул нож из липкой массы, по лезвию потекли остатки предыдущей копии.

Клон потряс головой.

– Понимаешь, у меня классическое музыкальное образование, – сказал он.

Я нахмурился. Он вдруг перестал говорить об убийствах, пытках и других не менее интересных вещах.

– Что?

– Классическое образование, – повторил Митоз. – В той группе я один хорошо разбирался в инструментах. Писал песню за песней, а что мы играли? Одни и те же идиотские риффы, одни и те же аккорды, снова и снова.

После его слов у меня в голове будто что-то щелкнуло, как это бывает с перегретым на огне попкорном, но я не мог сконцентрироваться на мелькнувшей мысли. Своей болтовней он меня отвлек и смог подобраться достаточно близко. Я запел. Еле слышно.

У меня оставалось не так уж много сил. Сколько прошло времени? Сколько крови я потерял?

Митоз задрожал, но я запнулся, и он вернулся в нормальное состояние.

– Ты слишком слаб, никчемный человечишка, – проговорил Митоз. В его голосе звучали самодовольные нотки. – А теперь приступим к вопросам.

Он подполз ко мне, схватил за руку и резко дернул.

Боль! Во время бега и лазания по туннелю я почему-то не замечал боль. Шок.

Я находился в шоке.

И теперь эта боль, словно мощный взрыв, полностью накрыла меня, погрузила в пучину агонии. Я понял, что еще в состоянии издать звук, и закричал.

– Как умер Стальное Сердце? – спросил Митоз.

– Он умер от руки эпика, – простонал я.

– Я так и думал. Кто это сделал?

– Он сам, – прошептал я. – Я его обманул. Он убил себя сам, но причиной был я. Его победил обычный человек, Лоуренс.

– Чушь!

– Обычные люди, – прошептал я, – победят вас всех.

Он снова дернул меня за руку, вызвав мучительный всплеск боли. И зачем я все это ему говорю? Он не собирался мне верить. Я закрыл глаза и начал погружаться в оцепенение. Приятно. Слишком приятно.

В отдалении послышалась музыка.

Пение?

Сотни голосов. Нет, больше. Песню, которая до этого звучала из моего мобильника, пели в унисон. Исполнение было далеко не идеальным, но в нем чувствовалась сила.

– Нет. Что происходит? А ну, назад! – заревел Митоз.

Столько голосов, и все поют. Я с трудом различал слова, но в последовательности аккордов ошибиться не мог. Несмотря на ужасные стихи, песня звучала действительно неплохо.

– Я сам себе армия! Не подходить! Теперь здесь император я! Теперь вы подчиняетесь мне!

Я заставил себя открыть глаза. Митоз передо мной трясся и вибрировал, хотя песня звучала вдалеке.