– Было бы любопытно узнать, кто сейчас в центре вашего внимания? – поинтересовался я.

– Сложно сказать, мы пока не смогли выделить главного подозреваемого из всех. И никто не выдает себя неосторожным шагом.

Магистр сдерживал волнение. Мне показалось, что он сам опасается убийцы, который может оказаться сильнее его тайного общества.

– Если убийца смог расправиться с вашим предшественником-магистром и сильным адептом Коко, значит, он осведомлен обо всех ваших умениях, – заметил я печально.

Герасимов бросил на меня возмущенный взгляд.

– Это невозможно! Неужели убийца обладает тайными знаниями? – спешно произнес он.

– Вполне вероятно, – ответил я. – И вы прекрасно понимаете всю опасность сложившийся ситуации… Обычно вы привыкли наблюдать за другими, но теперь наблюдают за вами… Причем вы не знаете мотива убийства Коко и причины интереса убийцы к вашему обществу…

Мой собеседник нехотя кивнул.

– Но мы не столь просты, – решительно произнес он, – убийца еще пожалеет…

В коридоре, около своей комнаты я застала излюбленный сюжет базарных картин. Осип, слуга Ростоцкого, что-то шептал на ушко моей горничной, которая смущенно хихикала.

Мое появление заставило их спешно разойтись в разные стороны. Удаляясь по коридору, Осип обернулся. Я невольно встретилась с ним взглядом и была вынуждена согласиться с мнением Климентины. Взор у него был неприятный, тяжелый.

Горничная последовала за мной.

– Что он так шептал тебе на ушко? – спросила я, когда она помогала мне переодеться.

– Глупости, всякие глупости, барышня, – краснея, ответила горничная, – а еще сказал, что ему ваш меч понравился. Поглядеть хотел…

– Вот как… – пробормотала я.

Закончив туалет, я спустилась в библиотеку, где устроился Серж Ростоцкий.

– Позвольте узнать, почему ваш слуга желает поглазеть на мой меч? – спросила я сурово.

Легкий на помине, Осип вошел в комнату с широкой простецкой улыбкой на румяном лице.

Ростоцкий немедля переадресовал мой вопрос.

– Простите, барышня, – пробормотал он, поклонившись, – впервые увидал такую диковину…

Я перевела взор на Ростоцкого, который недоверчиво покосился на Осипа.

– Хорошо, ты свободен, – отпустил его Серж.

– Не понимаю, но с каждым днем этот человек кажется мне все более подозрительным, – шепнул мне Ростоцкий, – но причины я понять не могу… Его взгляд… Интерес к древним диковинам… Я должен разгадать его тайну!

– Охотно окажу вам помощь, – улыбнулась я.

В библиотеку вошла Климентина. Как обычно безупречная. Единственное, что мне не нравилось в ее образе – приколотая к кудрям бледно-розовая роза, сделанная из шелка. Климентина собиралась задать тон моде на это вульгарное, на мой взгляд, украшение.

– Вы уже готовы! – радостно воскликнула барышня. – Прошу поторопиться! Серж, надеюсь следствие скоро будет завершено, и ты избавишься от этого неприятного Осипа!

– Жду с нетерпением разрешения загадки, – честно ответил ей брат.

Как и следовало ожидать, в обществе меня ждали пустые разговоры.

Несколько барышень, зная высокое положение и репутацию Климентины в свете, окружили ее, как только Ростоцкая переступила порог комнаты. Они на перебой, осыпали Климентину восторженными отзывами. Я спешно отошла в сторону, стараясь не смотреть на этот образец низменного раболепства. Климентина с достоинством выслушивала их речи, иногда одаривая высокомерной улыбкой. Барышня наслаждалась вечером, вставляя остроумные фразы в каждую тему разговора. А я, скучая, молча изучала предметы гостиной.

Вдруг разговор случайно переменился. Собравшиеся будто бы решили вспомнить все приметы, которые следует соблюдать, если в доме покойник.

– Когда покойнику шьют саван, нельзя нитку узлом закреплять… Иначе снова беда придет.

– А все оставшиеся лоскутки ткани и ниточки необходимо положить в гроб. Если они попадут в руки злодея, он сможет порчу на смерть навести…

– Да, вы правы.

– Мой кузен рассказывал случай в доме по соседству. Гробовщик ошибся в мерке, и гроб для покойного деда великоват вышел, и через неделю в их семье скончался младенец. Если гроб удлинен – ждите еще мертвеца в доме.

– А моя тетушка рассказывала, как гроб внесли в комнату с крышкой, которую нужно оставлять у двери… После такого мор всю семью скосил…

– Если у покойника не плотно закрылись глаза, значит, он наблюдает и любого за собой прихватит…

– Ему на глаза пятаки положить надо, верное средство.

– И не дай Бог устроить похороны в понедельник, тоже скверная примета…

– Самое важное, завесить зеркала в доме… Из зеркала мертвец любого на тот свет уведет…

Забавно было наблюдать, когда просвещенные господа, рассуждавшие о науке и литературе, перешли к суевериям, над которыми обычно потешались. Надо заметить, не все принимали оживленное участие в беседе о приметах. Многие молча ждали, когда тема переменится. Среди них был и Сергей Ростоцкий, который вежливо кивал, глядя в окно.

Насладившись обменом знаниями, гости обратили свое внимание на меня, поинтересовавшись, согласна ли я с этими утверждениями.

ґ– Все возможно, – ответила я, глупо улыбнувшись.

Единственное, что позволило мне смириться с навязчивой темой, это испорченное настроение Климентины. Барышня явно не ожидала столь неприятной беседы. Никого более не занимала роза в ее волосах, все погрузились в воспоминания пугающих историй, которые когда-то случались с дальними родственниками их приятелей.

Ночь я провела неспокойно. Ко мне вновь вернулся казалось бы забытый кошмар. Улыбающийся человек опять привиделся мне во сне. На сей раз его образ казался особенно четким, и он протянул мне руку… В этот момент я очнулась. За окнами начинало светать.

К завтраку я спустилась с трудом. Из-за сонливости и головной боли почти не слышала болтовни Клементины о предстоящих вечерах и салонах.

Кофе немного помог взбодриться, и я заметила, что Серж обеспокоенно смотрит на меня. Мне не хотелось начинать разговор при его сестре. К счастью, Климентина вскоре удалилась в свои комнаты, желая начать подготовку к очередному балу.

– Вы обеспокоены? – произнес Серж.

Его слова прозвучали скорее как утверждение, чем вопрос.

– Вы не ошиблись, – ответила я, принимаясь за вторую чашку кофе. – Ко мне вернулся мой давний ночной кошмар.

Ростоцкий внимательно слушал мою речь.

– Ко мне во сне приходит странный человек, который вызывает у меня панический страх. Они ничего не говорит, только улыбается… И мне особенно жутко от его улыбки.

– Любопытно, что может значить ваш сон, – задумался Серж.

Закончив завтрак, мы отправились в библиотеку, где столкнулись с Осипом, старательно протиравшим книжные полки. Слуга, раскланявшись, улыбнулся нам. От этой улыбки мне стало жутковато, она напомнила мне улыбку того человека из ночного кошмара. Я попыталась успокоить свои чувства. Возможно, мне привиделось из-за дурного сна. Осип, конечно, ведет себя странно и подозрительно, но принять его за посланца гостя моих кошмаров – можно счесть признаками начинающейся истерии.

Дабы успокоиться, я устроилась в кресле у окна, выбрав книгу позабавнее. Однако меня больше заняло не чтение, а дождливый осенний пейзаж за окном. Ростоцкий попытался завести разговор на отвлеченную тему, а я с трудом пыталась поддержать беседу. Наконец, мы оба не выдержали и признались, что все мысли заняты недавними таинственными случаями.

Нас беспокоили: убийство Коко, тайные общества, Стахов и Адель… и Сфинксы на набережной.

– Невозможно не думать о словах того странного человека, который встретился нам возле Сфинксов, – произнес Серж, глядя на наследный амулет.

– А ваши сны о жизни египетского пра-прадеда? – поинтересовалась я.

– Они мне непонятны. Прадед будто пытается что-то объяснить мне, но я далек от его знаний… Его послания подобные картинам, разгадать смысл которых я пока не в силах…