— Прошу вас, пропустите! — прозвучал голосок Дарьи Драгомировой.

Доктор спешно обернулся, вполне справедливо полагая, что вдове может понадобиться его помощь. Госпожа Драгомирова замерла, увидев тело мёртвого мужа. Её лицо долго оставалось неподвижным. Толпа зевак с интересом ждала, как молодая дама поведёт себя…

— Вот и всё, — наконец, произнесла вдова.

— Позвольте вам помочь, — робко обратился доктор, но Драгомирова жестом отклонила его предложение.

— Вот и занавес, — повторила она, и спешно направилась прочь.

— Она даже не всплакнула! — раздался недовольный ропот.

— А над чем скорбеть, если этот болван тиранил бедняжку! — возражал другой гул голосов. — Вы бы рыдали над смертью своего тюремщика, получив долгожданную свободу?

— Какая злоба!

— Не будем ханжами!

— Прошу разойтись! — резко прервал я набиравшую силы перебранку.

Поскольку Третье Отделение вызывает трепет и беспокойство у многих, моя просьба оказалась выполнена незамедлительно.

Дарью Драгомирову удалось легко отыскать в её номерах. Она не отказалась принять меня. Лицо молодой дамы не выражало никаких чувств… Знаю, мне приходилось видеть, когда людьми, потерявших близких, по вине горя овладевает безразличие ко всему окружающему. Нет… Драгомирова оставалась безразлична к произошедшему изначально… Будто заранее знала…

— Да, мне сказали, что он скоро умрёт…

Вдова догадалась о моём вопросе.

— Позвольте узнать, кто именно?

Ответ оказался не удивителен.

— Господин Чезаре…

Следовало сразу догадаться.

— Во сколько ваш муж покинул вас этой ночью? — задал я вполне логичный вопрос.

— Не знаю, — Драгомирова пожала плечами, — я легла спать очень рано. Обычно супруг ложился спать до полуночи, дабы соблюсти режим…

— Вы легли спать раньше вашего мужа? — поинтересовался я.

Драгомирова явно нервничала и не желала дальнейших расспросов, но не смела попросить уйти.

— Да, он пожелал написать несколько писем…

Понимая, что добиться от вдовы боле ничего не удастся, я попросил позволения побеседовать с лакеем убитого.

Услужливый лакей чётко отрапортовал:

— Господин ушёл из дому ровно в одиннадцать!

— Господин выглядел взволнованным?

Вопрос поставил слугу в тупик.

— Нет, ваше благородие, не взволнованным, — голос лакея звучал задумчиво, — осмелюсь заметить, радостным…

Весьма забавно. Неужто шантажист намеревался получить неплохую награду за своё молчание. Каков глупец!

Глупец? Глядя на безразличное лицо дамы, промелькнула мысль о некой нереальности происходящего… "Вот и всё… вот и занавес" — вспомнились мне её слова. Почему именно занавес? Слова, брошенные в такие моменты, не могут отказаться случайны…

— Простите, вы давно не получали писем из Неаполя? — спросил я Драгомирову.

— Неаполь? — изумилась дама, вырываясь из пут своих мыслей. — Ах да… Неаполь… нет-нет… мне давно не писали из Неаполя…

Мне оставалось только откланяться.

Из журнала Александры Каховской

Снова непонятный зов. Не голос, не видение, а лишь странные чувства и беспокойство, заставляющие следовать по неизвестному ранее пути. Очередная ночная прогулка, способная вызвать ужас у любой барышни, но у меня нет возможности противиться воле незримого провожатого… Не знаю, куда я забрела… Вокруг скользят тени, множество безмолвных теней…

Я опустилась на колени перед камнями. Повинуясь неведомой просьбе, собрав все силы, отодвинула огромный камень… и ощутила могильное зловоние, от которого закружилась голова. Отпрянув от испуга и отвращения, я упала на холодную ночную землю.

Убегая прочь от "могилы", не помню, как оказалась около парка.

Желая сократить дорогу — прошла через аллеи. Сквозь ветви паркового кустарника промелькнули два силуэта, весьма недвусмысленно прильнувших друг к другу. Луч лунного света скользнул по их лицам. Возможно, мне почудилось, но… я увидела… Чезаре и… Виолу…

Наконец, оказавшись в комнате, я зажгла свечу, и, выбрав книжку повеселее, забралась на кровать, не раздеваясь. Хотелось одного — поскорее дождаться рассвета, дабы уехать домой и рассказать Константину о своей пугающей новости…

Неожиданный роман Чезаре и Виолы занимал меня менее всего…

Из журнала Константина Вербина

Сегодня нашли тело несчастной компаньонки баронессы. Печальная новость породила множество загадок. Слова доктора Майера об убитой в Ставрополе также не давали покоя.

— Кем была убитая девушка, о которой вы говорили? — спросил я друга.

— Бедной компаньонкой, — ответил доктор, — поначалу предположили, она выкрала драгоценности госпожи и сбежала с любовником, который не пожелал делится с нею награбленным…

— Злодея отыскали?

— Увы, — доктор, тяжко вздохнув, развёл руками.

К нашей беседе весьма бесцеремонно присоединился Джованни, который — будто из-под земли появился.

— Глава клана просил передать вам весьма любопытную новость, — он перевёл взор доктора.

— Прошу вас, — выразил я согласие с присутствием свидетеля беседы.

— Господин Драгомиров мёртв… — лицо собеседника оставалось непроницаемо.

Майер усмехнулся.

— Это нам давно известно!

— Вы не поняли, — сурово перебил Джованни.

— Какой вздор! — возмутился доктор. — Неужто вы полагаете, что я не способен отличить живого человека от мертвеца?

— Мой друг, не горячитесь, — произнёс я, положив руку на плечо доктора, — синьор Джованни желает сказать, о настоящем господине Драгомирове, не так ли?

— Вы правы, — уважительно кивнул Джованни, — Драгомиров умер в Италии…

— Значит, убитый самозванец! — воскликнул я, хотя хвалиться столь простой догадкой было бы глупо. — Впрочем, его супруга…

Джованни вновь кивнул.

— Но как вы догадались? — Майер недоумевал.

— Под властью мрачных дум, дама едва не проговорилась, что не бывала в Неаполе, — пояснил я. — Простите, что хвалюсь столь вульгарным трюком…

Спрашивать, почему Чезаре скрыл сей факт от меня, было бессмысленным. Верным оказалось предположить, что именно старейшина нанял парочку жуликов, дабы напустить туману… И существует ли красавица Дарья, описанная в дневнике, на самом деле? А вдруг… Снова казалось бы невероятные предположения охватили меня.

— Позвольте узнать, можно ли мне побеседовать со старейшиной? — спросил я.

— Да, сеньор Чезаре ждёт вас! — Джованни молча развернулся и зашагал прочь, мне оставалось только последовать за ним, ругая правила клана, столь непочтительные к собеседникам.

К сеньору старейшине у меня собралось много вопросов. Среди которых оказались темы весьма личного характера, которые готов затронуть не всякий сыщик при следствии. Впрочем, я осмелился предположить, что господин Чезаре сам выскажется о своих похождениях. Удивительно, но именно со столь личной темы старейшина изволил начать нашу вынужденную беседу.

— Да, мне известно, что барышня Александра заметила меня и Виолу в парке, — безразлично произнёс Чезаре.

— Неужто, вы полагаете, будто Лоренцо не догадывается? — задал я волновавший меня вопрос.

Не думаю, что Чезаре из тех, кто часто недооценивает противника.

— Лоренцо знает, — уверенно ответил он, — мне остаётся лишь предположить, что он замышляет…

— Парочка мошенников весьма любопытна, — напомнил я.

— Нет, они не мошенники, а всего лишь бедные актёры, которые согласились неплохо заработать…

Актёры… теперь понятно, почему "Дарья", не имею чести знать её настоящее имя, произнесла слово "занавес".

В это мгновение дверь в комнату распахнулась, и на пороге оказалась сама "Дарья"… Она опустилась на колени перед Чезаре и зарыдала, обливая слезами его руку.

— Мне страшно, — шептала она, — прошу вашей защиты… прошу вас…