Смерть с небес. Рассказ

Смерть с небес. Рассказ

I

Он летел в одиночестве. Время не имело никакого значения. Но вот звуки ее песни нарушили безмолвие.

«Штурмуйте Стену, — пела императрица. — Сильные вернутся, слабые погибнут».

Кил’рук впервые открыл глаза.

***

На востоке небо застилали клубы дыма и пыли. В мареве можно было различить лишь едва заметные очертания великой Стены, Змеиного Хребта. Воздух наполнился звуками битвы, восторженными криками молодых богомолов и стонами умирающих, что слились в созвучии звенящих клинков и раздираемой на куски плоти.

Воистину, это начало нового победоносного цикла.

Группа старших богомолов наблюдала за происходящим со склона холма, что располагался западнее поля боя.

— Роерожденные здоровы и полны сил. Забота императрицы не была напрасной, — сказал один из богомолов, и остальные молча с ним согласились. Они наблюдали за тем, как молодые богомолы стремглав неслись к Стене, хотя с момента их рождения не прошло и нескольких минут, и их единственной целью было уничтожение низших существ. — Их рвение окажется весьма полезным, если могу продолжат провоцировать нас. Ничто так не охлаждает пыл тщеславия, как перспектива скорой гибели.

Другие старейшины продолжали клацать жвалами, не говоря ни слова. Это были звуки согласия, но не поддержки. Но пока им не было нужды принимать окончательное решение.

Пока что клакси только наблюдали. События развивались, как и должны были.

***

Одинокий могу, облаченный в изысканные, безупречно скроенные одежды, вошел в большой шатер и холодным взором оглядел рабов, суетившихся вокруг странных полых трубок белого цвета.

— Ты говорил вождю Гуртану, что сегодня оружие будет готово, — изрек он громким голосом, в котором явственно чувствовалось презрение. — Он разочарован твоей неудачей.

Шестнадцать рабов — преимущественно пандарены, хотя среди них были и цзинь-юй, — застыли в ужасе. В глубине шатра медленно поднялся на ноги другой могу; в темноте лица его было не разглядеть. Колеблющееся пламя жаровни чуть освещало его массивную фигуру и широкую челюсть. Несмотря на агрессивный тон гостя, этот могу выглядел угрожающе спокойным.

— Если бы вождь Гуртан был мной недоволен, то он сказал бы об этом сам, Хисинь, — сказал надсмотрщик Сюэсин.

— Возможно, тебе еще не известно о последних событиях. На нас напали богомолы, — безразлично произнес Хисинь, как будто можно было не услышать страшный шум боя, доносившийся с запада. — У вождя Гуртана есть дела поважнее визитов к нерадивому чародею, не сумевшему заставить нескольких рабов сделать что должно.

Нерадивому?! Сюэсин с трудом подавил вспышку гнева. Хисинь был самым изворотливым из советников вождя Гуртана, и он никогда не стал бы злить его без причины. Несомненно, он хотел донести вождю о неуемной ярости Сюэсина. Он спросил бы его: «Если надсмотрщик не может принять даже простую критику, то можно ли доверять ему важные поручения?»

Ни для кого не было тайной, что вождь полностью доверяет Сюэсину почти во всем, что связано с тайной магией. Даже зандаларские тролли часто спрашивали у него совета. Хисиню придется сперва дискредитировать его, прежде чем он сможет занять его место.

«Через мой труп!»

—Хуатан будет готов в нужный час, — сказал Сюэсин. — И когда работа будет закончена, я сам оповещу об этом вождя Гуртана.

— Так мне передать ему, что оружие будет готово… когда? Через пару дней? Недель? Или месяцев? Богомолы ждать не будут, — ответил Хисинь все тем же бесцветным вежливым голосом. Он прикоснулся пальцами к ободку странного богато украшенного сосуда, стоявшего на столе подле него.

— Говори что хочешь, — отрезал Сюэсин.

— Похоже, придется донести вождю, что у тебя нет для него ответа.

— Не испытывай мое терпение, советник.

***

Штурмуйте Стену все вместе. Слова императрицы заполняли их сознание. Она поставила перед ними цель; ее воля была их волей, и богомолы подчинялись беспрекословно.

Без нее они были бы ничем.

Она говорила — сильные вернутся, а слабые погибнут.

Кил’рук и десятки других летучих богомолов взмыли в воздух и вновь полетели на восток. Это была их третья вылазка к Стене; может, даже четвертая. Кил’рук не утруждал себя подсчетами. Все, что заботило его в этот момент, — это ее голос, повелевавший сражаться дальше. С самого рождения он жаждал битв. Сейчас его вели инстинкты; усики постоянно дергались из стороны в сторону, верхние конечности он прижимал к панцирю на животе. Делать взмахи четырьмя прозрачными крыльями за спиной, не сбиваясь с ритма, было для него так же естественно, как дышать.

«Низшие расы должны погибнуть,— пела она им. —Уничтожьте их».

Взглянув с высоты вниз, он подумал, что сама земля содрогается от гнева императрицы. Бесчисленное множество богомолов пробивалось на восток; они легко, не задумываясь, сминали сопротивление врагов. Пусть их Стена высится до самого неба — императрица приказала разрушить ее, и Стена будет разрушена.

«Они называют ее Змеиным Хребтом,— презрительно усмехнулась императрица. — Разрушить ее!»

Роерожденные на земле подбежали к Стене, надеясь сходу перелезть через нее. У подножия стены разрастались бесформенные кучи разломленных панцирей. Влезть на стену было очень непросто, и на это требовалось много сил; а те одинокие богомолы, которым удавалось добраться до верха, оказывались в окружении защитников вала и сразу же погибали.

Кил’рук и другие летучие богомолы парили высоко над Стеной, где их не могли достать стрелы лучников. Каждый из богомолов нес на себе сеть, доверху заполненную непонятными предметами, из которых то и дело вылетали клубы едкого дыма. Кователь янтаря, у которого не хватало одного глаза, называл их бомбами.

— Сбросьте их прямо на головы врагов, — прошипел он, сунув сеть Кил’руку.

Летучие богомолы доставали бомбы из сетей и сбрасывали их вниз. При падении бомбы разрывались, разбрызгивая яд и кислоту, которые поражали защитников Стены. Низшие существа какое-то время паниковали, крича от боли и растерянности, но затем ветер рассеивал ядовитое облако. Защитники вновь занимали свои места на стене и обрушивали на головы богомолов еще больше стрел и камней.

Кил’рук продолжал метать бомбы, но по непонятной причине это не доставляло ему никакого удовольствия. Он хотел поближе рассмотреть, как низшие существа корчатся от боли. Он хотел омыть стены их кровью. Кидать бомбы с такой высоты — слишком чистоплотно, отстраненно и не очень действенно.

Когда у его стаи закончились бомбы, они направились обратно к кователю янтаря. Другие летучие богомолы весело переговаривались друг с другом по пути назад, в то время как Кил’рук безмолвно размышлял. У кователя были припасены новые сети, которые он сложил в тени саженца дерева кипари.

В течение двух дней и ночей они продолжали свои налеты. Снова и снова они подлетали к Стене. Сбрасывали бомбы и возвращались за новыми сетями.

Ко второй ночи большинство богомолов из стаи Кил’рука были обессилены бесконечными боями и лежали на земле, прислонившись к крупным деревьям кипари. Кил’рук взял еще одну сеть и улетел без них.

Стена, как и прежде, устремлялась к небу, а враги императрицы еще дышали. Как мог он позволить себе отдыхать?

Лишь на заре четвертого дня он наконец потерял сознание от усталости.

II