Вылетевший на охоту ястреб в одиночестве парил высоко в небесах, ловя крыльями мягкие потоки полуденного бриза. Почти все звери покинули земли богомолов, как только начался новый цикл. Лишь несколько молодых гну-синей не успели примкнуть к мигрирующим стаям и остались в своих норах, содрогаясь от доносившихся издалека звуков битвы. Один маленький гну-синь высунул голову наружу и вдохнул воздух, надеясь учуять запах пищи.

Ястреб заметил его. Прижав крылья к телу, птица стрелой устремилась к земле. За секунду перед тем, как удариться оземь, ястреб вновь расправил крылья и с силой сделал несколько взмахов. Пара секунд стремительных движений, и он вновь набрал высоту, сжимая в когтях извивающегося детеныша гну-синя. С силой сжав когти, ястреб прикончил свою добычу.

Он направился обратно к своему гнезду в ветвях дерева кипари, но внезапно сменил курс и обогнул по дуге одинокого богомола, парившего неподалеку.

Ястреб настороженно взглянул на него, но, поняв, что богомол не представляет опасности, птица лишь гневно крикнула на того, кто преграждал ей путь, и полетела дальше. Ястреб был голоден, ведь добычи в округе осталось совсем немного.

Кил’рук проводил ястреба завороженным взглядом.

***

— Ястреб?

— Ястреб, — подтвердил старый богомол, известный как клакси'ва Пок. — Он просто очаровал этого богомола, стал его навязчивой идеей. Он постоянно пытается повторить его движения.

— Пикировать, как эти птицы, у нас не получится, — возразил другой богомол, у которого, в отличие от клакси'ва Пока, были крылья. — Те из нас, кто получил дар полета, могут лишь парить. Мы резво перелетаем с места на место, и в этом наше преимущество. А этот роерожденный — просто самоубийца. Если он попытается выйти из пике с такой скоростью, то воздух просто сорвет крылья у него со спины.

— Как я уже говорил, он постоянно тренируется, — заметил клакси'ва Пок. — Вчера он спикировал с высоты в десять шагов, а этим утром — в пятнадцать.

— Но это почти бесполезно, если…

— А сегодня днем — в двадцать пять, — подытожил клакси'ва Пок.

Другой взрослый богомол замолчал. Он задумчиво потирал верхние конечности. Возобновить полет после падения с высоты в двадцать пять шагов... это было пределом возможностей даже для самых умелых летучих богомолов.

— Значит, он становится сильнее?

— Да.

— Намного сильнее?

— Похоже на то, — ответил клакси'ва Пок.

— Интересно.

— И это касается не только физической силы, — прибавил Пок. — Прошло не больше недели, и роерожденные пока что слабы и очень далеки от того, чтобы повзрослеть. Они полностью зависят от гласа императрицы, а она ничего не говорила о такой странной тактике.

На другого богомола наконец снизошло понимание, и он защелкал жвалами.

— Он действует по своему собственному разумению, невзирая на ее повеления. Этот богомол выглядит очень многообещающе, хоть он и так молод, — его усики слегка дернулись, и вдруг богомол негромко засмеялся. — Минуло уже три цикла с тех пор, как среди роерожденных был найден последний Идеал. Возможно, скоро этот богомол получит второе имя.

— Возможно, — согласился клакси'ва Пок. — Хотя он может погибнуть, так и не раскрыв свой потенциал.

— Это верно. Но ведь так случается во время любого цикла.

***

Юн успокаивал себя одной лишь мыслью, что скоро все будет кончено.

Пандарен-раб почти ослеп от жестоких побоев, которым он подвергался на протяжении последних нескольких часов. Он мог различить лишь размытые силуэты и тени. Два стражника могу выволокли его на свет и приковали к высокому столбу. Он точно не знал, те ли это воины, на которых он напал днем ранее.

«Надеюсь, им было больно,— подумал он устало. Это был жест отчаяния, наказанием за который была смерть, и он сам это знал. Но пандарен не жалел об этом ни секунды. — Хватит им мною помыкать. Я не должен им подчиняться».

— Мы приготовили для тебя кое-что новенькое, — сказал один из могу. — Сюэсин, открывай огонь, как будешь готов.

Юн был слишком измучен, чтобы чего-то бояться, но в нем пробудилось любопытство. Он резко заморгал, стараясь разобрать очертания фигур перед собой.

Как странно. Могу как будто бы собирались казнить его с помощью больших белых медовых сот.

Последним, что услышал Юн перед смертью, был треск разрядов магической энергии.

***

Солнце село: девятый день подошел к концу. К рассвету Кил’рук смог спикировать уже с высоты в пятьдесят шагов. Но и этого было мало, ведь ястреб пролетел не меньше сотни. И все же он чувствовал, как его крылья наполняются силой, как крепнут сухожилия на его спине.

Кователь янтаря за ночь сменил место и развесил сети на склоне у Клакси’весс, обители совета богомолов. Когда Кил’рук возвращался после налета на Стену, он ненадолго замер, залюбовавшись величием янтарной постройки на холме. Ему, разумеется, запрещено было заходить внутрь. Проникнуть в обитель клакси без приглашения было равносильно смерти.

Не в первый раз Кил’рук задумался о том, почему клакси так редко можно было встретить. Богомолы относились к совету с уважением, но очень немногим роерожденным доводилось видеть его членов за пределами их жилища. А еще клакси никогда не принимали участия в сражениях. В разгар славной кровавой битвы от хранителей было мало толку.

Кователь янтаря нарушил течение мыслей Кил’рука.

— Тебя что-то беспокоит, роерожденный?

Его многое беспокоило. Кил’рук осмелился озвучить вопрос, который не давал ему покоя целый день.

— Что ты думаешь о низших созданиях?

— Почему ты спрашиваешь?

«Как может ястреб летать лучше, чем я? Я ведь один из избранных воинов императрицы», — подумал Кил’рук, но вслух решил этого не говорить. Он стыдился своей немощи и не испытывал ни малейшего желания делиться с кем-то своими сомнениями.

— Я видел, как на Стене с нами сражались разные существа. Они были разной формы и размера и сильно отличались друг от друга. Почему они бьются сообща?

— Сообща? — кователь янтаря даже зачирикал от изумления. — Сауроки и пандарены — в рабстве у могу. У них нет другого выбора.

Сауроки? Пандарены? Кил’рук даже не знал, кто это такие. Он всегда думал о защитниках стены как о низших существах, вот и все. К счастью, кователь янтаря не преминул объяснить, в чем дело.

— Умелые бойцы, покрытые чешуей, зовутся сауроками. А те, чьи толстые животы покрыты мехом, — пандарены.

А затем кователь подробно рассказал ему о могу и о том, как много тысяч лет назад они захватили власть на континенте и образовали могущественную империю, подчинившую другие народы. Многие амбициозные начинания могу пошли бы прахом, если бы у них не было сильных и послушных рабов.

Когда Кил’рук спросил, как рабы научились сражаться, кователь янтаря вновь рассмеялся.

— Сауроки были рождены убивать. Они так и не нашли себе другой цели в жизни, — сказал он. — А вот пандаренам запрещают носить оружие до тех пор, пока они не прибудут на Стену, чтобы сражаться против нас.

— Могу посылают в бой нетренированных существ? — верхние конечности Кил’рука вздрогнули от удивления. — Не могут же они быть настолько неразумны!

— Но это правда, роерожденный, — ответил ему кователь янтаря. — Могу пытаются подавить любые восстания в зародыше. Всех пандаренов, которые хоть как-то выражают недовольство, отправляют на Стену в наказание. Поэтому против нас и сражаются самые сильные из них. Но, так или иначе, все они погибнут.

Кил’рук даже не подозревал, что могу столь щедро были одарены чувством юмора, и он смеялся до тех пор, пока у него не заболели усики.