Взяв ее за руку, он поцеловал подушечки пальцев.

– Спасибо тебе. За все.

– Ну что тут скажешь? – Голос доносился уже словно издалека. – Эта дама любит спасать принцев в беде.

Тит улыбнулся и провалился в сон.

И когда проснулся, все еще улыбался.

Ему привиделось, что они вдвоем сидят на декоративном парапете на террасе летней виллы Королевы Времен Года. И вместо того, чтобы целоваться, Фэрфакс рассказывает ему какую-то длинную мудреную шутку.

Проснулся Тит от смеха – хотя сейчас, открыв глаза, не мог вспомнить, что же она сказала.

И тут же услышал ее через оставленное приоткрытым окно. Она снаружи разговаривала с Купером. Шум прибоя и ветер не давали разобрать слова, но ясно было, что Фэрфакс рядом, в безопасности, в хорошем настроении.

Тит сел и рукой оперся на что-то твердое на кровати – брошенную ею книгу. Взгляд упал на небольшие, богато украшенные часы на подоконнике: четырнадцать минут третьего.

Интересно. Именно в это время, согласно предсказанию матери, он увидел проявление стихийной магии, изменившее жизни всех с ним связанных. Из-за этого предсказания Тит всегда, когда находился в замке, после обеда ложился в постель, и Далберт будил его точно в четырнадцать минут третьего, чтобы все случилось до последней мелочи так, как предрешено.

Тит вышел на балкон, на свежий ветер с моря. На горизонте собирался шторм, но здесь погода была еще солнечной и теплой – по крайней мере, настолько, насколько может быть теплой погода в начале осени на берегу Северного моря. Внизу на газоне Купер и Фэрфакс играли в крокет. Оба помахали ему, приветствуя. Тит царственно кивнул в ответ.

– Не хотите ли присоединиться к нам, ваше высочество? – крикнул Купер.

Уже собравшийся ответить Тит почувствовал, что его палочка вдруг нагрелась. И начала ритмично менять температуру, становясь то горячей, то прохладной: палочка передавала призыв о помощи. И не простой, а корабельный, сигнал о бедствии на воде.

Где-то рядом есть корабль магов?

– Минут через пять, – отозвался Тит.

Он смотрел на море, но никаких судов не видел. Фэрфакс тоже искала. Она, видимо, почувствовала сигнал его запасной палочки, которую носила в сапоге.

Тит наложил заклинание дальнозоркости – и был потрясен. В семи верстах, посреди Северного моря, плыл атлантийский корабль. Нет, совсем не боевой, но гораздо крупнее патрульных катеров. Корвет для преследования в море.

Кого он догоняет?

Обнаружить шлюпку, удирающую от корвета, удалось через несколько секунд.

Тита ждало еще одно потрясение: единственным пассажиром шлюпки оказался Уинтервейл.

Пустыня Сахара

Что бы там их ни нагоняло, было оно большое и двигалось быстро.

Тит повернулся к чародейке:

– Можешь проломить камень?

На лице ее отразилось сомнение, но она лишь задула волшебный огонек, что освещал их путь, и ответила:

– Посмотрим. Держись за меня.

Он обхватил ее руками. Они спустились где-то метр по песку, а потом, помедленнее, в скалу внизу, что растрескивалась у них под ногами. Обломки вылетали наверх, освобождая им место.

Как раз вовремя: сверху прополз странный агрегат, царапая скалу, словно гигантский стальной гребень. И между зубцами всего полпальца – никак не проскользнуть.

– Как думаешь, насколько быстро эта штука движется? – спросила девушка, снова зажигая свет.

Тит запоздало осознал, что по-прежнему ее обнимает, и отпустил:

– Верст двадцать в час.

Проделанная в камне щель была так узка, что они по-прежнему стояли нос к носу. Кожа чародейки в магическом сиянии казалась голубоватой, а песчинки на переносице – крошками лазурита.

– Они ищут в круге радиусом в полторы версты, – начала рассуждать она. – Неводу требуется шесть минут, чтобы добраться от центра до края, и еще столько же, чтобы вернуться обратно. В зависимости от того, как далеко мы от центра, у нас до новой встречи с ним есть пять или шесть минут.

Тит покачал головой:

– Бригадир сказала, что один невод движется внутрь, другой наружу. Они, вероятно, встречаются на полпути и меняют направление. У нас будет всего две-три минуты, не больше, прежде чем гребенка вернется назад.

Девушка нахмурилась. Неразумно, не говоря уже о том, что опасно, останавливаться каждую пару минут и пробивать дыру в камне.

– В таком случае, мне лучше проделать туннель в камне. Ты сможешь проползти милю?

– Могу, но в этом нет нужды. Мы можем левитировать друг друга.[5]

Она, кажется, почти впечатлилась его сообразительностью.

– Так и сделаем.

Проделав горизонтальный проход на сажень под песком, девушка вползла в него на животе. Тит влез следом ногами вперед и лицом вверх так, что подошвы их ботинок соприкоснулись. Заклинаниями они подвесили друг друга на ладонь над полом, и ручеек колотого камня заструился под ними в противоположную сторону. Каждые секунд пятнадцать Тит перемещал их обоих вперед, оттолкнувшись от стен туннеля.

Они постепенно продвигались под скрежет проходившей над ними туда-обратно гребенки. Через полчаса чародейка расширила туннель настолько, что получилось сесть и отдохнуть. Тит жадно глотал воду из данного ему бурдюка, удивленный тем, насколько хочется пить, хотя внизу было прохладно, как в погребе.

Его часы измеряли не только время, но и расстояние. Он показал девушке, что они прошли примерно две трети версты с тех пор, как в первый раз опустились с поверхности.

Она кивнула и спросила:

– Как ты?

Рана болела беспрестанно и ощутимо. Но по сравнению с прежними мучениями боль была пустяковой.

– Нормально. А ты?

Чародейка, кажется, удивилась:

– Я-то отлично, конечно.

Рядом с ней появился крошечный шарик воды и, неспешно крутясь в воздухе, начал расти. Ныне стихийники чаще развлекали народ на вечеринках, чем занимались чем-то существенным. Ее же способности, с другой стороны...

– Ты собиралась что-то мне показать, когда нас догнал невод, – напомнил Тит.

– А, это. – Девушка вытянула из кармана визитную карточку.

Он рассмотрел надпись. «A. Г. Фэрфакс»

– Не возражаешь, если я буду так тебя называть?

– Давай, – пожала она плечами. В ее взгляде снова засветился вызов. – Должна ли я в ответ обращаться к тебе «ваша светлость»?

– Принца можно так называть, но обращаться к нему следует «ваше высочество». Например: «Ваше высочество, было честью ползти с вами по тесному душному туннелю».

Чародейка фыркнула, но добродушно. Водяной шар за это время раздулся. Забрав у Тита бурдюк, она вновь наполнила его и положила обратно в сумку. А затем подняла лицо, их взгляды встретились, и он только тогда понял, что все это время не сводил с нее глаз.

– Ваше высочество, – полунасмешливо произнесла девушка, – дозволите ли мне выкопать вам еще полверсты прохода?

– Несомненно, дозволим, – отозвался Тит, возвращая карточку. – Когда мы снова будем сидеть на троне, мы вспомним о твоих преданности и усердии и вознаградим тебя

Она покачала головой, словно осуждая его высокопарность, но уголки губ поползли вверх. Тит же поразился, когда, несмотря на окружавшие их опасности и неизвестность, пришел в полный восторг от того, что сумел вызвать ее улыбку.

* * *

В следующую минуту они обнаружили, что не могут снова левитировать друг друга.

– Наверное, наши заклинания уже почти истощились к моменту остановки – мы вряд ли заметили бы это, потому что находились очень близко к земле, – сказал юноша, который то ли был, то ли не был принцем. – Тогда требуется перерыв на четверть часа, а значит, снова мы сможем левитировать, – он взглянул на часы, – минут через семь.

Ему все еще было больно – он держался осторожно и избегал лишних движений. Люди по-разному реагируют на боль: кому-то нужны сочувствие и поддержка, другие предпочитают страдать в одиночестве, без свидетелей. Принц, похоже, принадлежал к последним, к тем, кого раздражают настойчивые доброхоты. Или...