Директор вздохнул.

    - Не утешил ты меня. В генштабе или ГРУ наверняка есть разработки и соответствующие специалисты.

    - Верно, но они не знакомы с нашими технологиями.

    Директор постучал ручкой по столу.

    - Мы тоже не все их секреты знаем. Наша база не единственная.

    - А наша крыша наверху?

    Директор посмотрел на Аскольда исподлобья.

    - У чистюль кроме военных ещё защитники найдутся. Сам знаешь, сколько людей на самом верху помогают ордену. Да и сам президент к ним неровно дышит. Если бы не эта тема с душой, то вообще лобызался бы с ними в самый мокрый засос. 

    - Ваши распоряжения?

    Директор подвинул к себе следующий документ.

    - Переходим на военное положение.

    В полутёмной лаборатории мерцает монитор. Белая мышь на экране ползает по столу, шевеля усами. Вот рука в перчатке достала пищащего грызуна. Тонкая игла вошла в маленькое тельце. Мышь задрыгала лапками, затихла. Рука аккуратно положила мышь на столик. Тельце лежало лапками вверх. Из-под губ видны мелкие зубки. Чёрные глазки утратили блеск.

    - Смерть наступила в 16:48, - сказал голос за кадром.

    Инна Сергеевна подпёрла голову рукой. Глаза следили за неподвижным телом на экране. Стены лаборатории отсвечивали синевой в темноте. Энергозамок от резвых душ.

    Глаза мыши на экране начали лучиться. Чернота растворялась, светлела, и вскоре глаза были похожи на два ярких пятна света. Даже очки не нужны. Усы дёрнулись. Лапки начали медленно сокращаться. Беззвучно открылась маленькую пасть. Столь же медленно захлопнулась. Мышь легла на бок и, опираясь на короткие лапки, встала. Слегка покачиваясь как пьяный матрос. Переставила лапки одна за другой, пытаясь идти. Упала, поднялась снова, медленно пошла по столу. Голова поднялась и белые, лучистые глаза посмотрели прямо в камеру.

    Врач остановила плёнку. Ровными пальцами откинула волосы. Обернулась.

    На столе лежит обнажённый труп. Душа не торопится проявлять себя.

    От двери прогудел короткий сигнал. В стеклянный тамбур шагнул двухметровый великан. Его чёрные глаза взглянули на тело. Дверь захлопнулась, а впереди открылась. Он размашисто вошёл.

    - Ты должна была начать вскрытие четыре часа семнадцать минут назад.

    - Об этом я хотела с тобой поговорить, Чаграй.  

    - У всех работа стоит. Без твоих результатов наши расчёты бессмысленны.

    - Позволь объяснить.

    - Говори.

    - Я предлагаю подождать со вскрытием.

    - Обоснуй.

    - Посмотри на него.

    - Да, - он подошёл к телу. – Хороший экземпляр. Долго боролся.

    - Мы ошиблись с мощностью.

    - Не всё сразу, дорогая, не всё сразу. В следующий раз сделаем поправку. Лёва уже считает. Хочешь, буду ассистентом?

    - Постой, Чаграй.

    Он обернулся к ней. Густые чёрные брови нахмурились.

    - Нюся, не мнись, я этого не люблю, ты знаешь.

    Она скрестила руки на груди. Заговорила, не поднимая головы.

    - Тебя ничего не напрягает?

    - Ты о том, что душа не отделилась? Так для того и существует вскрытие. Посмотрим, куда она спряталась.

    - Я не об этом. Помнишь животных? – она кивнула в сторону монитора. Он машинально обернулся и улыбнулся.

    - Ещё бы. Помнишь, с чего начиналось? Энергия жизни для лечения всех болезней. Поиски панацеи. А в результате я сам создал жизнь. Психея живая, но неразумная и бестолковая, ластится как щенок.

    - Да. И раньше, как только умирал мозг, она всегда пыталась взять тело под контроль и двигала даже мёртвое тело. Помнишь тот опыт, когда мы наблюдали, при какой степени разложения душа не сможет удержаться в теле? Меня до сих пор тошнит.

    Доктор хмыкнул.

    - Да уж! Не надо было смотреть «Обитель зла, полюбишь и мёртвого козла». Успокойся, наши зомбо-мыши ни на кого не кидались, а вели себя вполне дружелюбно. Единственное точно установленное качество Психеи – это любопытство, а не кровожадность. К тому же у нас есть Рюрик, а от него любой зомби в штаны наделает. 

    Врач вздохнула.

    - Да, но в этот раз всё пошло не так. Его глаза не изменились. И душа молчит, никаких попыток управлять телом.

    - Она впервые встретилась с разумом. В следующий раз будем удачливее. – Чаграй рассмеялся. Его широкая ладонь погладила её по щеке. - Нюся, милая, сейчас время дело делать, а не думу думать.

    У неё дёрнулся уголок рта, она отвернула голову.

    - Не надо разговаривать со мной как с сопливой девчонкой. Вышла из возраста.

    Его полные губы растянули в улыбке покрытые густой порослью щёки.

    - Но так же прекрасна.

    - Чаграй, милый. Посмотри на него.

    Она взяла его за плечо сильными пальцами и повернула к трупу. Доктор послушно обернулся.

    - И живые и трупы по твоей части.

    - Тогда не спорь со мной. У него нет никаких признаков разложения.

    - А не рано?

    - Смотри.

    Женщина надела белые перчатки и подошла к столу. Прикоснулась к руке.

    - Прошло пять часов. До сих пор нет трупного охлаждения, а оно должно наступать в первые пару часов. - Она приподняла трупу веко. – Роговица до сих пор не высохла. Это невозможно.

    - Ты работаешь в лаборатории невозможного.

    - Верно. Но трупные пятна ещё никто не отменял. Посмотри, тело чистое. А давно пора.

    - Ты хочешь сказать, он жив?

    - Да нет же, мёртв. Дыхания нет, сердце стоит. Мозг не функционирует. Я проверяла.

    - М-да. Душа не вылезла, а он сам мёртв, но решил поиграть в мёртвую царевну. Что предлагаешь? Сунуть его обратно в аквариум и пусть дожидается поцелуя прекрасной принцессы? Или принца, я у Адама его ориентацию не спрашивал.

    - Судя по тому, как он защищал ту девушку, с ориентацией у него всё в порядке. К тому же, поступил благородно.

    Она посмотрела в чёрные глаза Чаграя. 

    - Один хороший мужик, и тот труп.

    Доктор рассмеялся.

    - Понял, понял. Твои доводы приняты. Можешь понаблюдать ещё денёк. Но потом, уж будь любезна. А пока, - он обнял её. – Раз уж мы остались без работы, мы могли бы использовать мою энергию в мирных целях.

    Женщина приподняла верхнюю губу в улыбке.

    - Что ж, придётся пожертвовать собой на благо науки. Только не здесь.

    - Мы же не извращенцы. Пошли ко мне.

    - Мне тоже надо сбросить напряжение, а то сейчас заискрюсь. Только молодого Адамыча позову, пусть дежурит. Если что, сообщит по внутренней связи.

    Чаграй обнял её за плечи и повёл к выходу.

    - А помнишь, когда всё только начиналось, мы с ног валились, а из лаборатории не вылезали? О сексе вспоминали два раза в год и то, после шампанского.

    Она рассмеялась.

    - Да уж. Жизнь идёт, молодость позади, а вспомнить нечего. Нам уже за сорок, а что мы видели в жизни кроме лабораторий и опытов! И только теперь понимаешь, что опыты не убегут, а вот годы сквозь пальцы уходят. Вся жизнь сквозь пальцы. Пошли. Тем более, я даже в спецочереди во втором десятке. А половина в ней вообще не учёные.

    - Да ладно, я и то третий.

    - В смысле! А кто второй?

    Дверь закрылась. Тихо гудели генераторы поля.

    Бесцветная тяжёлая волна накрыла меня. Яркая прозрачность разъедает плоть. По кусочку, кость за костью, плоть за плотью. И там где проходила волна, оставалось ничто.

    Кожа засветилась, и прозрачность растворила её. Пропитала мускулы и сухожилия, вобрала в себя. Сердце не билось, бесцветность съела его, и выпило всю кровь. Внутренности пошли на закуску. Но я не испытывал боли. Только умиротворение. Только поглощение. Иначе бы вообще ничего не чувствовал. Прозрачность съела мои глазницы, и теперь я даже не мог видеть тьму. Она окутала мой мозг, пробежалась по нейронам и синапсам.