Харуюки решил, что если внутри гонщика действительно сидит та девочка, то ему нужно как-то позвать эту личность. Он хотел попросить Аш Роллера поменяться с ней местами, но вот словами эта просьба прозвучала немного не так, как он хотел…

— О-о-отдай мне сестру! — вырвался из Харуюки вопль.

Глаза услышавшего эти слова Аш Роллера буквально вспыхнули.

— Что… ты сказа-а-ал?..

— А… н-н-нет, я х-х-хотел сказать…

— За-а-а-аткн-и-и-ис-с-сь!!

Голос Аш Роллера стал напоминать боевой клич, и вместе с этим он вновь крепко ухватился за руль. Двухцилиндровый двигатель с оглушительным звуком взревел.

— Из-за тебя! Мой! Радиатор гнева раскалился докрасна!

Харуюки начало казаться, что белый дым повалил и из-под скелетной маски.

Из выхлопных труб повалило пламя, и переднее колесо, прижимавшее Харуюки к земле, поднялось в воздух. Харуюки понял, что удар этим колесом опустит его здоровье до совсем критического уровня. Он попытался задёргать конечностями и сбежать, но оказалось, что его аватар уже впечатался в бетон сантиметров на десять.

— А! А-а! Стоп, стой, джаст э момент! — завопил он, но пылающего яростью брата было уже не остановить.

Мощное колесо с грохотом опустилось… но за мгновение до того, как оно раскрошило бы шлем Харуюки, вдруг дёрнулось вправо, ударившись об капот дорогого немецкого автомобиля. В стороны разлетелись листы проржавевшего металла, а старый двигатель загорелся.

Грохот утих, и лишь свет дрожащего пламени играл на хромированных деталях мотоцикла. Аш Роллер вновь заговорил, чуть более спокойным голосом:

— Я хочу с тобой сделать такой мега-хилл всего, чёртова ворона…

Харуюки не сразу понял, что Аш зачем-то решил добавить вычурности слову «гора».

— …Но я сильно должен тебе после того, что случилось на неограниченном нейтральном поле… так что на этом, пожалуй, закончу. Но! Если ты будешь и дальше приставать к моей сестрёнке, я из тебя шашлык… нет, жареную отбивную сделаю! Ар ю андерстенд?!

— П-п-п-понял! Йес, сэр!

Харуюки рефлекторно отдал ему честь, затем выкарабкался из продавленной его аватаром дыры и с облегчением вздохнул. Подняв голову, он встретился взглядом с остановившим свой мотоцикл Аш Роллером, внимательно смотрящим на него.

Харуюки всё ещё сомневался в том, что происходит, но знал, что был один вопрос, который он должен был задать именно сейчас. И он спросил, даже не поднимаясь на ноги:

— Так вот… э-э… Аш. Кто… ты на самом деле?..

Харуюки и Аш сели рядом на капоте огромного американского седана, который они нашли неподалёку.

Таймер в верхней части поля зрения уже успел отсчитать 600 секунд, то есть десять минут. А с того момента, как дверь, захлопнувшаяся за выбежавшим из квартиры Харуюки, снова открылась, прошло уже почти 10 минут. Если он всё ещё хотел разобраться с Бронёй Бедствия в одиночку, ему нужно немедленно уходить с парковки и бежать из дома.

Но Харуюки не собирался уходить с этого дуэльного поля, не разгадав тайну бёрст линкера по имени Аш Роллер. Отчасти ему было просто любопытно. Но главная причина была в том, что Харуюки казалось, что он должен разузнать как можно больше о человеке, с которым познакомился восемь месяцев назад, когда только-только оказался в Ускоренном Мире, человеке, с которым провёл бесчисленные дуэли, который стал для него самым главным соперником, и который сам раскрыл ему свою личность.

К счастью, зверь снова скрылся в глубинах сознания и почти не проявлял себя. Пробудить его теперь могла только битва. Харуюки сидел на левой границе капота и нервно болтал ногами, терпеливо ожидая ответа Аша.

И, наконец…

— …Сразу скажу, это догадка Рейкер, — послышался вдруг во тьме голос постапокалиптического гонщика. — Ей кажется, что воспоминания бёрст линкеров об Ускоренном Мире — битвы, разговоры и так далее — записываются вовсе не в наши мозги…

— Э… что?! Где же ещё могут храниться воспоминания, если не в мозге?.. — изумлённо воскликнул Харуюки, но сразу заставил себя заткнуться. Затем он произнёс уже более тихим тоном, начиная догадываться, — То есть… в нейролинкере?..

— Йес. Правда, не все. Для того чтобы проиграть определённый комок воспоминаний, необходим своего рода «ключ», и вот именно эти ключи хранятся в нейролинкере… опять же, это теория учителя.

Когда Харуюки осознал смысл сказанного, он сразу покачал головой.

— Но, но ведь это невозможно. Если бы это было правдой, мы бы теряли воспоминания об Ускоренном Мире каждый раз, когда снимаем нейролинкеры, разве нет?

— Снимаем нейролинкеры, говоришь? Вот скажи мне, Кроу, как ты его снимаешь?

— Ну, как, отцепляю от шеи.

— Именно, чувак, ты отделяешь его от шеи. Но… не от башки, не от мозга. Связь этого прибора с мозгом — беспроводная, — ненадолго прервавшись, Аш Роллер постучал одетым в кожаную перчатку пальцем сначала по макушке, а затем по шее. — Да, пока нейролинкер не закреплён на шее, он вроде как не работает и не связывается с мозгом, но ведь замок нейролинкера защёлкивается автоматически, потому что чует на определённом расстоянии сигналы головного и спинного мозга. Ты слышал о… хотя, не, даже я не слышал об этом, пока мне не рассказала учитель… одним из прототипов современных нейролинкеров был здоровый прибор под названием «Соул»… или как-то так. На нём проводили опыты и, в конце концов, удалось добиться устойчивой связи между прибором и мозгом человека, находящегося в десяти метрах от него.

— Д… десяти метрах?! — изумлённо обронил Харуюки и разинул рот.

Если это правда, и на такое же способны и современные нейролинкеры, то эти приборы совершенно необязательно было вешать на шею. Их можно было крепить к руке, к груди… да что там, таскать в кармане или сумке. Так их было бы гораздо удобнее снимать, надевать и переносить.

«И вообще, с моим потоотделением нейролинкер всегда мешал мне летом. Даже модели с решетчатой внутренней поверхностью не помогали, моя шея взмокала, и поэтому меня в младших классах дразнили «потным фонтанчиком»…»

— Тьфу, о чём это я, — силой выдавив из головы неприятные воспоминания, Харуюки собрался с мыслями. — Э-э… короче говоря, Аш, ты хочешь сказать, что даже когда мы снимаем нейролинкеры с шеи, они тайно подключаются к нашему мозгу, и поэтому мы всегда помним об Ускоренном Мире… так?..

— Ну да, это и есть теория учителя. Вот только… даже она не в силах объяснить, кто я такой и как именно существую.

Харуюки сглотнул и осторожно поинтересовался:

— Выходит… ты всё-таки не Рин… то есть, не Кусакабе Рин, а её старший брат… бывший ICGP-гонщик Кусакабе Ринта?..

Ответа на свой вопрос он ждал больше десяти секунд.

Аш Роллер опустил взгляд на руки, одетые в проклёпанную кожу. Наконец он поднял ладони и несколько раз сжал их, словно проверяя собственные ощущения.

— …Я не знаю. Ай хэв ноу айдия, — прошептал он.

Этого ответа Харуюки не ожидал. Ведь Аш однозначно считал Рин своей сестрёнкой.

Уловив на себя вопросительный взгляд Харуюки, байкер продолжил тихо говорить:

— По крайней мере… я не помню, чтобы в реальности был каким-то там крутым GP-гонщиком. Более того, у меня вообще нет воспоминаний о том, кем я был до того, как стал бёрст линкером. Моё самое первое воспоминание… сцена, в которой я смотрел на то, как этот аватар неумело пытается сражаться.

— Э… с-смотрел?.. Снаружи?..

— Йес. В самой первой дуэли… этим аватаром, несомненно, управляла сестрёнка… Рин. А я смотрел на неё со стороны. Но я не был зрителем, а… даже не знаю, как назвать, призраком? Таким полупрозрачным духом, витающим возле неё…

И тут Харуюки неожиданно для себя вздрогнул. Он вдруг понял, что внешний вид Аш Роллера вполне мог довести какого-нибудь ребёнка до слёз, и хрипло спросил:

— Так ты… привидение?

— К-какое ещё привидение?! Начнём с того, что у меня есть клёвые ноги! И где ты видел привидение, разъезжающее на мотоцикле?!

Аш ударил пяткой своего чёрного ботинка по бамперу автомобиля, на котором они сидели. Ржавый бампер звучно отвалился, ударился о землю, разбился на полигоны и исчез.