Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я - поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти -

Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Май 1913

Как влюбленность старо, как любовь забываемо-ново:

Утро в карточный домик, смеясь, превращает наш храм.

О мучительный стыд за вечернее лишнее слово!

О тоска по утрам!

Утонула в заре голубая, как месяц, трирема,

О прощании с нею пусть лучше не пишет перо!

Утро в жалкий пустырь превращает наш сад из Эдема...

Как влюбленность - старо!

Только ночью душе посылаются знаки оттуда,

Оттого все ночное, как книгу, от всех береги!

Никому не шепни, просыпаясь, про нежное чудо:

Свет и чудо - враги!

Твой восторженный бред, светом розовыл люстр золоченный,

Будет утром смешон. Пусть его не услышит рассвет!

Будет утром - мудрец, будет утром - холодный ученый

Тот, кто ночью - поэт.

Как могла я, лишь ночью живя и дыша, как могла я

Лучший вечер отдать на терзанье январскому дню?

Только утро виню я, прошедшему вздох посылая,

Только утро виню!

1909-1910

Пока огнями смеется бал,

Душа не уснет в покое.

Но имя Бог мне иное дал:

Морское оно, морское!

В круженье вальса, под нежный вздох

Забыть не могу тоски я.

Мечты иные мне подал Бог:

Морские они, морские!

Поет огнями манящий зал,

Поет и зовет, сверкая.

Но душу Бог мне иную дал:

Морская она, морская!

1911-1912

Идешь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала - тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти - слепоты куриной

И маков набрав букет,

Что звали меня Мариной

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь - могила,

Что я появлюсь, грозя...

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились...

Я тоже была прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед,

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

 Главу опустив на грудь,

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли... -

И пусть тебя не смущает

Мой голос из под земли.

3 мая 1913

Я думаю об утре Вашей славы,

Об утре Ваших дней,

Когда очнулись демоном от сна Вы

И богом для людей.

Я думаю о том, как Ваши брови

Сошлись над факелами Ваших глаз,

О том, как лава древней крови

По Вашим жилам разлилась.

Я думаю о пальцах, очень длинных,

В волнистых волосах,

И обо всех - в аллеях и в гостиных

Вас жаждущих глазах.

И о сердцах, которых - слишком юный

Вы не имели времени прочесть,

В те времена, когда всходили луны

И гасли в Вашу честь.

Я думаю о полутемном зале,

О бархате, склоненном к кружевам,

О всех стихах, какие бы сказали

Вы - мне, я - Вам.

Я думаю еще о горсти пыли,

Оставшейся от Ваших губ и глаз...

О всех глазах, которые в могиле.

О них и нас.

24 сентября 1913

Сергею

Вы, чьи широкие шинели

Напоминали паруса,

Чьи шпоры весело звенели

И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,

На сердце оставляли след,

Очаровательные франты

Минувших лет!

Одним ожесточеньем воли

Вы брали сердце и скалу,

Цари на каждом бранном поле

И на балу.

Вас охраняла длань Господня

И сердце матери, - вчера

Малютки-мальчики, сегодня

Офицера!

Вам все вершины были малы

И мягок самый черствый хлеб,

О, молодые генералы

Своих судеб!

- -

Ах, на гравюре полустертой,

В один великолепный миг,

Я видела, Тучков-четвертый,

Ваш нежный лик.

И вашу хрупкуй фигуру,

И золотые ордена...

И я, поцеловав гравюру,

Не знала сна...

О, как, мне кажется, могли вы

Рукою, полною перстней,

И кудри дев ласкать - и гривы

Своих коней.

В одной невероятной скачке

Вы прожили свой яркий век...

И ваши кудри, ваши бачки

Засыпал снег.

Три сотни побеждало - трое!

Лишь мертвый не вставал с земли.

Вы были дети и герои,

Вы все могли!

Что так же трогательно юно

Как ваша бешенная рать?

Вас златокудрая фортуна

Вела, как мать.

Вы побеждали и любили

Любовь и сабли острие

И медленно переходили

В небытие.

26 декабря 1913

С.Э.

Я с вызовом ношу его кольцо! -

Да, в Вечности - жена, не на бумаге.

Его чрезмерно узкое лицо

Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно-великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его глаза - прекрасно-бесполезны!

Под крыльями раскинутых бровей

Две бездны.

В его лице я рыцарству верна, -

Всем вам, кто жил и умирал без страху!

Такие - в роковые времена

Слагают стансы - и идут на плаху.

3 июня 1914

Продолговатый и твердый овал,

Черного платья раструбы...

Юная бабушка! - Кто целовал

Ваши надменные губы?

Руки, которые в залах дворца

Вальсы Шопена играли...

По сторонам ледяного лица