Она вырывает лезвие из матраса и заносит его снова. Я знаю, что могу оттолкнуть ее, но не

могу. Не хочу причинять ей боль.

 Но сейчас я смотрю не на мою Амели, не на девушку, которая отдала мне самую

сокровенную часть ее. Не на ту девушку, которой я подарил самую сокровенную часть себя.

 Моя Амели в ловушке, где-то внутри собственного тела. Я должен спасти ее. И я спасу.

 - Амели, детка, проснись! - кричу я. Только кровать нас разделяет, и я вижу, как она - или

оно - пытается придумать, как обойти барьер. - Я знаю, ты слышишь меня. Детка, борись. Ты

должна вернуться ко мне.

 Не человеческий визг вырвался из ее груди и зловещий голос засмеялся.

 - Твоя девочка потеряна навсегда, демон. Она умрет так же, как и ты.

 Услышав эти слова, во мне пробуждается мой собственный ужасный зверь, и холод проходит

через меня, касаясь пальцев и глаз. Я чувствую, как они трансформируются, как магия

просыпается внутри, и я дрожу от невероятного потока силы.

 - Оставь ее, - резко отвечаю я, мой голос такой же холодный, как пламя, которое лижет мне

руки.

 Снова раздается смех, и озноб вьется вверх по позвоночнику. Она сжимает нож, словно

готовясь сделать выпад, и я в боевой готовности поднимаю руки.

 Но вместо этого, она выставляет перед собой руку и вгоняет лезвие ножа в предплечье,

проливая темно-красную кровь Амели на пол и покрывало.

 Эти черные, опустошенные глаза встречаются с моими, и Амели улыбается.

 - Все что ты любишь сгорит.

 Нож со звоном падает и Амели оседает на пол. Но прежде чем она успевает удариться

головой об пол, я ловлю ее и прижимаю к груди.

 - Амели! Амели, поговори со мной, детка! Скажи хоть что-нибудь! - кричу я, качая

безжизненное тело. Наконец она вздрагивает и просыпается, жадно хватая ртом воздух, ее глаза

широко раскрыты от ужаса. Я благодарю Божество, Бога и каждое божество, известное человеку.

 - Боже мой! - плачет она. Амели смотрит на руку, которая по-прежнему кровоточит, а затем

на лежащий в нескольких дюймах нож. - Что случилось? Что произошло, Нико? Что я сделала?

 - Амели, послушай меня. Ты хоть что-нибудь помнишь? Помнишь, что тебе снилось? Или

кто? Мне нужно знать, как помочь тебе.

 - Нет! Я не знаю, что случилось со мной! Ничего не знаю!

 Амели плакала на моей груди, пока я схватил, брошенную на пол, рубашку и обернул ею

руку Амели. Она все еще кровоточила, и, несмотря на то, что я снял боль, я не смогу исцелить

ее. Мне необходимо отвезти ее к врачу.

 - Детка, мы должны ехать. Я должен вернуться в город, чтобы мы смогли подготовиться. И

тебе нужен доктор.

 Я подхватываю ее на руки и несу в ванную. Открываю кран и наполняю ванну теплой,

мыльной водой. И с Амели на руках погружаюсь в нее.

 - Не так я себе представляла нашу совместную ванну, - бормочет она, пока я зачерпнул воду

и полил на её груди.

- Знаю. Я тоже не так представлял, но этот раз не считается. Мы повторим. Мы заслужили

это.

Я нежно мою ее, отказываясь отпустить. Когда рукой провожу в воде по ее лону, у Амели

перехватывает дыхание, и она стонет.

Аккуратно, я раскрываю ее складочки, тщательно омывая, и не могу отрицать то, что мой

налитый кровью член пульсирует напротив задницы Амели.

Амели ухмыляется и ерзает, но тут же морщится, я знаю, что ей еще слишком больно, чтобы

думать о сексе прямо сейчас.

Через несколько минут, мы сухие, одетые и направляемся в Новый Орлеан. Мы настолько

далеки от цивилизованного мира, дорога черная как смоль, но я ясно ее вижу, как божий день.

Амели поворачивается ко мне, я вижу печаль в ее глазах.

- Ненавижу то, что произошло. Я хотела, чтобы было все идеально. Особенным. А теперь...

теперь сон закончился.

Я беру ее за руку, и наши пальцы переплетаются.

- Оно и было идеальным. Кроме того, что с тобой случилось, эта была самая лучшая ночь в

моей жизни.

- Правда?

- Правда. Ты мой сон Амели. И он не закончился. Он только начинается.

К тому времени, как мы подъезжаем к городу, вновь возникает ощущение тепла и

спокойствия, и мы возвращаемся к нашему обычно легкому разговору.

А вот когда я подъезжаю к дому на Бурбон-Стрит, то меня настигает чувство безнадежного

страха. Амели смотрит на меня, ее боль на лице, говорит мне, что она чувствует тоже самое.

- Что-то случилось, - прошептала она.

- Да. - Я выхожу из машины и прислушиваюсь к злу, находящемуся внутри, но пока все тихо.

Слишком тихо. Как будто заклинание наложено на дом, которое сдерживает любой шум. Я

пытаюсь пообщаться с кем- нибудь - с кем угодно - внутри, но натыкаюсь на блок. Ни у кого нет

столько сил, чтобы сделать подобное. Ни у кого, кроме меня.

Я подхожу к машине и открываю дверь Амели.

- Я хочу, чтобы ты осталась здесь. Ключ в замке зажигания. Если я не вернусь через три

минуты, уезжай. Уезжай так далеко, насколько хватит машины. Деньги в бардачке. Просто

уезжай и ты узнаешь, когда нужно будет остановиться. Ты поймешь, когда ты будешь в

безопасности.

- Нет, - кричит она, качая головой; я нисколько не удивлен, что Амели станет возражать. - Я

не брошу тебя. Поехали со мной. Ты не должен идти туда.

Я глажу рукой по ее волосам, а затем нежно провожу пальцем по ее полной нижней губе.

- Должен, детка. Там мои люди. Те девушки... я поклялся защищать их. Возможно, там

ничего не будет, и я присоединюсь к тебе через пару секунд. Но просто не хочу рисковать.

Просто обещай, что уедешь, детка. Я найду тебя, обещаю.

- Обещаешь? - Слезы покатались по ее щекам, и я целую каждую. Не для удовольствия или

чтобы подпитать больное, внутреннее желание, а, чтобы успокоить Амели. Чтобы унять дрожь в

ее сердце, как и в моем.

- Я обещаю.

Я вхожу в дом, не зная, чего и ожидать. Но уверен, что что-то подстерегает меня, что-то

скрывается в темном углу.

Но одно я знаю точно: Смерть - плотно и тяжело витает в воздухе. Свежая, неумолимая и

мощная. Я молча попрощался с Амели, зная, что через несколько минут, она уедет отсюда.

От жесткости, которая встретила меня в этом месте.

Я сканирую коридор, ожидая увидеть кучу мертвых тел, но все чисто. Все на своих местах.

Не пятнышка крови.

Но я знаю, это иллюзия. Кровавая бойня совсем близко, ждет, чтобы удивить меня.

Я заворачиваю в гостиную и замираю на месте. Тела. Десятки оцепеневших трупов,

превратились в мертвые статуи.

Они все находились в комнате, словно жизнь все еще бежала по их венам. Женщины одеты в

бальные и коктейлные платья сидят на диванах.

Мужчина сидит в плотном смокинге за роялем, а его бледные пальцы покоятся на клавишах

рояля. Люди сидят в баре, в их холодных, мертвых руках - хрустальные бокалы.

Люди, которые работали на меня, уважали и даже те, кто заботился обо мне. Те самые, кто

рассчитывал на мою защиту - все они стали частью шоу, организованного для меня. Их всех

перебили, полностью непроницаемые глаза, свидетельствуют об их ужасной смерти.

Их драгоценную жизнь эгоистично высосали. Возможно они находились в сознании и

чувствовали, как органы один за другим отказывают. Чувствовали, как кровь стынет в жилах, как

замедляется пульс. Они чувствовали огонь в легких, когда пытались сделать последний вдох.

- Красиво, не правда ли? - раздался голос позади меня.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с парой сверкающих голубых глаз единственного человека,

который должен был оставаться на моей стороне, несмотря ни на что. Тот, который я думал,

разделяет мое видение того, какой должна быть жизнь. Тот, которого я когда-то назвал братом.

- Какого хрена ты сделал? - презрительно спрашиваю я.

Варшан спускается по лестнице, одетый в свой лучший костюм, его черные волосы