Кощей на железных цепях, размышляет Афанасьев, — это туча, окованная зимним холодом. Она снова набирает силу, когда вдоволь напьется воды, то есть весною. Тогда она срывается с места и уносит Марью Моревну — закрывает солнце.

…Снарядился Иван-царевич и пошел в путь-дорогу: «Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!» Долго брел по белу свету, наконец увидал Кощеев дворец. Нашел Марью Моревну и увел с собою. Но Кощей Бессмертный догнал их на добром коне, Марью Моревну отобрал, а Ивану-царевичу сказал: «Ну, первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой меня напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись — на куски изрублю!» Не послушал его Иван-царевич, в другой раз увел Марью Моревну, — Кощей опять их догнал, а в третий раз изрубил Кощей Ивана-царевича на куски, сложил в смоленую бочку, скрепил бочку железными обручами и бросил в синее море. Спасли царевича зятья: орел поднял бурю, и волны выбросили бочку на берег; сокол подхватил ее, унес в поднебесье, бросил с высоты и разбил; а ворон полетел за живою и мертвою водою (в некоторых записях сокол летит за живей водой, а ворон — за мертвой).

Так ветры приносят облака, из которых льются оживляющие землю дожди, замечает Афанасьев.

…Трудной службой у Бабы-Яги, умом и смекалкой добыл себе Иван-царевич богатырского коня и увез на нем Марью Моревну. А когда стал их Кощей догонять, конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и убил его.

Иван-царевич на богатырском коне, заключает Афанасьев, есть сам Перун, языческий бог грома и молнии: своим могучим ударом он разбивает тучи и выводит солнце из-за темных гор.

В ученых статьях Афанасьев отвергает пословицу «Сказка — складка, а песня — быль». Сказка — не пустая складка, пишет Афанасьев, в ней, как и во всех созданиях целого народа, не могло быть и нет ни нарочно сочиненной лжи, ни уклонения от действительного мира. Чудеса сказки — это чудеса могучих сил природы, увиденные глазами древности. А сама сказка — это родившийся в далекие времена рассказ человека о природе. Чтобы понять первоначальное значение сказки, мы должны снова найти живое понимание древних преданий, тогда все загадочное объяснится само собою.

…Стоит в дремучем лесу избушка на курьих ножках, когда надо — повертывается.

«Избушка, избушка, повернись к нам передом, а к лесу задом; нам в тебя лести, хлеба-соли ести».

Избушка повернулась. В избушке на печке лежит Баба-Яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок…

Во многих сказках живет таинственная лесная старуха. То и дело, глядишь, заводит добра молодца тропинка к ней в избушку.

Шел-шел Иван-царевич, видит — стоит хатка на курьих лапках, на собачьих пятках. «Хатка, хатка! Повернись к лесу задом, ко мне передом». Хатка повернулась. Иван-царевич вошел, а в хатке лежит Баба-Яга, костяная нога, из угла в угол, нос в потолок врос. «Фу-фу! — говорит она. — Доселева русского духа не слыхать было, а нынче русский дух воочию проявляется, в нос бросается! Почто пришел, Иван-царевич?..»

Но бывает, не по доброй воле оказывается человек в избушке на курьих ножках.

…Схватила Баба-Яга мальчика Лутонюшку и утащила в свою избу. Приказала дочери истопить избу жарко-жарко, Лутоньку ожарить…

А когда перехитрит герой Бабу-Ягу, ускользнет из страшной ее печи, бросается она в погоню:

…Баба-Яга, костяная нога, села на ступу, толкачом погоняет, помелом плед заметает…

Живет в сказках таинственная старуха.

То добрая помощница героя — одаривает его и чудесным коном богатырским, и путеводным клубочком, и волшебным полотенцем: махнешь одним концом — тотчас явится мост.

То злая людоедка, похитительница детей — норовит изжарить их в своей печи.

Кто же она — Баба-Яга?

Вопрос не пустой для тех, кто, подобно Афанасьеву, видит в сказке не праздную выдумку, кто ищет в сказке историю народа.

Ученые по крупицам собирают сведения о далеком прошлом человечества, чтобы понять, как родился сказочный вымысел. Вникают в древнейшие обычаи, поверья, обряды, чтобы найти жизненную основу сказочных образов и чудес.

…Опытные мужчины уводили юношу в глухой лес, в тайное место, известное лишь немногим. Там, в чаще, обычно стояла хижина, обозначавшая ужасное чудовище. Дверь была «пастью»: юноша входил в хижину — так чудовище «проглатывало» его.

В лесной чащобе мудрые старики открывали юноше предания и верования рода, объясняли правила жизни, обучали его приемам охоты, мужским песням и пляскам.

Это называлось обрядом посвящения.

Уводили в лес юношу, мальчика, а возвращался оттуда полноправный член рода, воин, охотник, муж.

Считалось, что во время обряда юноша умирает, а потом оживает опять — уже новым человеком.

Юношу условно, понарошку, сжигали, жарили, изрубали на куски, отдавали на съедение чудовищу, а после воскрешали снова. Это «понарошку» не было безобидным: посвящаемого испытывали огнем, били, рассекали ему кожу.

Иван-царевич, вступающий в дремучий лес, чтобы совершить подвиги и достигнуть благополучия в конце сказки, сродни юноше, который проходил обряд посвящения и становился настоящим мужчиной.

Совершали обряд и над детьми, не достигшими юности. Их заводили в лес и бросали там — они сами должны найти дорогу к хижине, приспособленной для совершения обряда. Иногда мужчины похищали мальчика тайно, а женщинам говорили, что его унесло чудовище.

Отголоски древнейших обрядов слышатся в сказке.

Некоторые нынешние исследователи сказок находят в образе Бабы-Яги следы древнего обряда посвящения.

Но и обряды возникли не сами по себе, а выросли из старобытных верований.

Яга живет в лесу, и в лесу производился обряд посвящения. Лес был преграда на пути, граница неведомого, лес был иное царство.

Избушка на курьих ножках — застава у входа в лес. Ни объехать, ни обойти ее нельзя. В нее надо войти. Надо встретиться с ее хозяйкой.

Избушка стоит лицом к неведомому тридесятому царству, там-то и предстоит герою совершить свои подвиги, пройти испытания. Чтобы войти в избушку, надо поворотить ее заклинанием.

Сопоставляя предания, поверья и обряды разных народов, некоторые ученые пришли к выводу, что тридесятое царство, вход в которое охраняет избушка Бабы-Яги, — это царство смерти.

Да и сама Яга сохранила в сказке все обличие мертвеца: лежит она в своей избе, как в гробу, из угла в угол, и нос у нее в потолок врос, и нога костяная.

Но герой доказывает, что имеет право войти в таинственное тридесятое царство. Он знает заклинание, которое поворачивает избушку. Он умеет разговаривать с Бабой-Ягой: «Ну, старая! Чего кричишь? Ты прежде напои-накорми, в баню своди, да после про вести и спрашивай». Он смело принимается за угощение, которым потчует его старуха. Герой показывает Бабе-Яге, что он свой, что не заслужил ее лютой злобы, а вовсе наоборот — может рассчитывать на ее помощь.

И вот:

«Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг — откуда только взялись! — набежали всякие звери, излетели всякие птицы. «Гой есте, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете; вы, птицы, всюду летаете: не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?»

И в другой раз:

«Крикнула старуха громким голосом — и приплыли к ней все гады и рыбы морские: так и кишат!»

Баба-Яга называет зверей своими слугами.

В далекой древности люди считали смерть превращением в животных.

Баба-Яга, повелительница зверей, охраняет вход в царство мертвых.

Люди верили в сокровенную связь свою с животными; каждый род знал животных, которые были ему особенно близки — оказывали услуги, предупреждали об опасности. Связь со своими животными передавалась от поколения к поколению по материнской линии.

Баба-Яга, которая лежит «из угла в угол» избушки, похитительница детей и странная помощница, владеет чудесными предметами и повелевает зверьми. Она пропускает героя в глубь дремучего леса, в неведомое тридесятое царство, и он выходит оттуда, ставши отважнее и умнее.

Люди верили, что в земных делах им помогают предки, давно ушедшие в «иное», «тридесятое» царство, что предки следят за жизнью людей своего рода, своей семьи и вмешиваются в нее.

Нынешние ученые видят в Бабе-Яге образ предка-помощника по материнской линии, в которого верили древние.

Афанасьев не знал о Яге всего, что знают сегодняшние исследователи, но знал много. В его трудах припасены бесчисленные наблюдения, ценные замечания, без которых ученые не могут обойтись и сегодня.

Но Афанасьев взглянул на Бабу-Ягу по-своему. Баба-Яга распоряжается естественными силами природы, объяснил он, и сама сливается с ними: вихрем проносится она по воздуху в своей ступе и размахивает помелом, вызывая бури и метели. Афанасьев считал ступу Бабы-Яги воплощением грозовой тучи, а толкач или клюку — палицей языческого бога Перуна, образом молнии.

Учитель Афанасьева, профессор Кавелин, сказал как-то: «Обряды, религиозные верования, предрассудки упорно хранят тайну своего значения и смысла. Чтобы заставить их говорить, нужны известные приемы, известная манера, способ спрашивать».

Ученые старались разными способами выведать тайное значение сказки, заставить ее говорить с ними не языком бахаря, а языком науки.

Одни поражались сходству сказок многих народов, прокладывали на географических картах пути движения сказок по белу свету, находили в них следы преданий и верований, которые народы заимствовали друг у друга.

Иные искали «прародину» сказок и одного далекого «предка» сказки, которая во многих обликах и одежках живет теперь у разных народов; поиски уводили караванными дорогами на Восток, к древним индийским сказаниям.