Я стремглав пересекла комнату, но — сюрприз! — никого не увидела.

— Держи. — Адам вложил в мою ладонь что-то холодное и тяжелое.

Пистолет. Как мило!

— Умеешь им пользоваться?

— Ну да.

— Тогда пользуйся. — Адам направился к двери.

— Погоди! Я с тобой.

Он не остановился, не поглядел на меня, не ответил, а просто выскользнул за дверь. Когда я добралась до крыльца, его и след простыл.

— И как это у него получается? — проворчала я. Зачем он отдал мне свой пистолет? А сам-то чем будет пользоваться? Голыми руками?

Почему бы и нет? Согласно местным сплетням, он был этаким каджунским коммандос. Хотя эти же сплетни гласили, что он умер, а на болотах водится оборотень.

Если слух меня не подводит, их тут может быть целая стая.

Я обвела взглядом густую траву. Мне впервые довелось услышать такое многоголосье. Поймать одну из нескольких особей будет значительно легче.

Однако я колебалась. Адам велел никуда не выходить без него. Но я приехала сюда, чтобы отыскать волка или волков, а они были рядом.

Проверила пистолет — браунинг сорок пятого калибра с полной обоймой. В самый раз. Не хватало только одного.

Нырнув обратно в дом, я схватила фотоаппарат. Никто не верил в волка, обитавшего в этих краях? Вместо тысячи слов сделаю снимок. В качестве доказательства требовалось предъявить настоящего зверя, но и фотография тоже сойдет.

Меня окутала душная влажная ночь. Трава на болоте шелестела, хотя ветром даже не пахло.

Жаль, что я не умела подражать волчьему вою. Волки воют по нескольким причинам: чтобы созвать стаю, подать сигнал тревоги, найти собрата или поддержать связь. Они ответили бы на мой зов, и я поняла бы, в каком направлении двигаться.

А так я продолжала идти в ту сторону, откуда, по моим прикидкам, доносился вой. Едва ли Адам сильно от меня оторвался, но я не слышала приглушенного звука его шагов и не чуяла даже малейшего запаха сигаретного дыма.

Я понятия не имела, куда забрела, пока не оказалась на поляне и не обнаружила желтую полицейскую ленту, обвисшую в отсутствие ветра.

Кровь впиталась в землю, влажная почва поглотила все пятна. Если бы не лента, никто бы и не догадался, что вчера здесь случилась трагедия.

Раздался низкий утробный вой, и я замерла, опустив одну руку на пистолет, а второй потянувшись к фотоаппарату, ремешок которого перекинула через шею.

Луна нырнула за облака, и в паре шагов от себя я уже ничего не видела. Однако трава шелестела так, будто звери приближались ко мне с разных сторон. Что было маловероятно.

Обычно волки не наступали так, словно изучали тактику ведения боя в Вест-Пойнте, и не нападали на людей. Во всяком случае, не нападали до тех пор, пока не объявились в Новом Орлеане.

Кто сказал, что охотничья тактика не меняется вместе с ареалом обитания?

Из-за плохой видимости и обилия звуков у меня расшалились нервы. Я должна была знать, что происходит. Так что я щелкнула фотоаппаратом, и вспышка осветила болото, как разряд молнии.

Из болота на меня смотрели глаза. Аллигатор? Нутрия? Волк? Психопат?

Повернувшись налево, я сделала еще один снимок. Вспышка обнаружила то, что я и так предполагала увидеть. Меня окружили.

Но на этот раз, прежде чем вспышка погасла, я успела разглядеть не только глаза, но и силуэт. Слишком высокий для крысы или аллигатора и слишком низкий для человека. Но не собака и не койот. Зверь с более длинными лапами и более крупной головой, чем у койота и большинства собак. Судя по начальному курсу зоологии, сочетание этих признаков дает волка.

Угодив в кольцо, я ощутила не только страх, но и легкий азарт — вдруг я нашла нечто сверхъестественное? В конце концов, для этого я сюда и приехала.

Справа от меня раздалось рычание, слева и сзади его подхватили. Они приближались. Я почти чувствовала их теплое дыхание. По спине пробежал холодок, в кровь хлынул адреналин.

— Пошли вон! — крикнула я в надежде, что заставлю их разбежаться. Или, скажем так, в надежде, что мне не придется стрелять. Мало того, что темнота не способствует меткой стрельбе, так еще и живое доказательство ценится гораздо выше мертвого. И все же...

Я подняла пистолет. Если они настаивают….

Ритмичные шаги приближались вместе с частым собачьим дыханием. Я щелкнула предохранителем, и вокруг стало тихо, словно мои преследователи уже слышали этот звук раньше и знали, что он означает.

Трясущимися руками я старалась удержать пистолет на весу и не пуститься со всех ног наутек. Хищники преследуют добычу. Многие зоологи придерживались такой теории: если кролик не бежит, лисе он неинтересен. Я не была ни сторонницей, ни противницей подобного мнения, но той ночью на болоте решила с ним согласиться.

Не знаю, как долго простояла там, замерев от испуга. Из-за облаков появилась луна и осветила поляну достаточно, чтобы правда раскрылась.

Я была одна.

— Вот зараза!

Я же что-то видела и слышала.

— Я не сумасшедшая.

«Почему тогда разговариваешь сама с собой?»

Прекрасный вопрос. На который я не потрудилась ответить…

— Диана.

Я резко обернулась.

— Кто это сказал?

— Deesse de la lune.

В старших классах я изучала латынь. Но узнавала французский на слух, жаль только, что не понимала.

— Кто здесь? — прошептала я.

Быстрое движение в траве. Порыв ветра, звук, запах зла.

Зла?

Луна вновь исчезла, как будто кто-то наверху щелкнул большим выключателем, и теперь я различала лишь тень, несущуюся ко мне во весь опор. Больше волка, меньше человека.

Это существо не имело четких форм, но обладало достаточной массой, чтобы я ощутила, как сотрясается земля под его... ногами? Лапами?

Я нажала на спусковой крючок.

Отдача была такой сильной и громкой, что я сделала шаг назад и, споткнувшись то ли о корень, то ли о камень, шмякнулась задом на землю. Фотоаппарат так больно впечатался мне в грудь, что я невольно закашлялась. Я ждала крика, стона, шума падения. Но не услышала ничего.

Ошеломленная и дрожащая, я так и осталась сидеть, пока луна не выглянула снова. Тогда я встала и отправилась на поиски.

Ни крови, ни волка, ни человека. Неужели мне все это померещилось?

Вряд ли. Но я была одна на поляне, где убили Чарли. Только я, мой пистолет и...

Я посмотрела на камеру, висевшую у меня на шее, и улыбнулась.

Снимки, которые я сделала.

Я отправилась обратно в дом дожидаться рассвета.

Я не собиралась спать и сама не знала, что уснула, пока меня не разбудил стук в дверь.

— Адам, — пробормотала я, слишком уставшая, чтобы гадать, зачем ему колотить в дверь собственного дома. Вчера он этим явно не озаботился.

Стоявший на пороге мужчина был полной противоположностью Адаму Рюэллю — большую непохожесть и придумать нельзя. Под два метра ростом, свыше ста килограммов весом, с коротким ежиком светлых волос. У него были внушительные мускулы, огромные кулаки, и когда он заговорил, на ум сразу пришел домашний уют, а не думы о жарком сексе, влажных простынях и тропических ночах.

— Диана Мэлоун?

Я заморгала от вида его неоново-желтого галстука с темно-синей эмблемой футбольной команды «Нью-Орлеан Сэйнтс». Солнечные блики отскакивали от сверкающих туфель незнакомца и точно иголки впивались мне в мозг. Я хмыкнула и отступила в дом, оставив дверь открытой настежь.

Расценив этот жест как приглашение, он вошел следом. В доме по-прежнему было грязно, но я не стала рассыпаться в извинениях. Не я же устроила этот погром.

К тому же я ничего не успела сделать, разве что вынесла мусор. Я рассчитывала посвятить большую часть этого дня уборке, но теперь надо было тащиться в город, искать экспресс-фотоателье, а потом заскочить в библиотеку для небольшого исследования.

Хотя особняк Рюэллей выглядел так, будто перенесся сюда из времен Гражданской войны, на самом деле вся коммунальная система в нем была обновлена лет десять назад. Тем не менее годы пренебрежительного отношения не прошли даром. В доме ничего не работало.