Но тут, как говорится, в чужой монастырь... Да я и сама, наверное, после всего буду не прочь выпить.

— Что теперь? — спросила я.

— Пройдемся по переулкам и барам.

— Как-то бестолково.

— Есть идея получше?

Вообще-то да.

— Чарли! — крикнула я. — Ча-а-а-а-а-арли!

Один бармен и две официантки выглянули на улицу, увидели нас, пожали плечами и вернулись к работе.

— Ты говорила, что у имен есть сила, — сказала я, посмотрев на Кассандру.

— Говорила, было дело, — подтвердила она, глубоко вдохнула и закричала: — Чарли!

И тут из проулка между продуктовым магазином и заброшенным домом за джазовыми клубами высунулась голова, которую я узнала еще до того, как ее обладатель вышел на свет фонарей.

— Попался! — прошептала я.

— Давай порошок.

Я подчинилась, и мы обе высыпали по чуть-чуть себе в ладони.

— Запомни, надо дунуть этим порошком прямо ему в лицо.

Но стоило нам сделать шаг по направлению к Чарли, как тот побежал.

— Черт! — прошипела Кассандра и тоже припустила рысцой. — Он не должен бегать.

Я бросилась за Кассандрой. У меня было преимущество длинных ног, а у нее — меньшего веса.

— Почему?

— Потому что ему полагается только медленно шаркать. Странный парень.

— Мертвый парень.

Кассандра не сочла нужным ответить. Чарли двигался слишком резво, чтобы мы могли одновременно поддерживать разговор и продолжать погоню.

Он уводил нас от мигающих огней Френчмен-стрит, петлял по незнакомым мне переулкам, бежал мимо табличек с названиями улиц, которые я не могла прочесть без света в темноте. Кассандра не выглядела встревоженной, — видимо, знала, куда мы направляемся.

Тем не менее я считала дурацкой затеей гнаться за трупом по всему Новому Орлеану, вооружившись лишь порошком для выявления зомби, который еще неизвестно подействует или нет.

— Наверное, нам лучше его отпустить, — прохрипела я.

— Ни за что! — Кассандра, конечно же, не запыхалась. — Я впервые так близко подобралась к зомби и не упущу шанс...

Ей все же пришлось сделать глубокий вдох, и я приободрилась.

— Какой шанс?

Она нахмурилась, бросив взгляд мимо меня.

— Это парк Луи Армстронга.

Я притормозила.

Парк Луи Армстронга — не то место, где хотелось оказаться после заката. Хуже него только...

— Он идет на кладбище святого Людовика номер один.

Вот-вот, оно самое.

Все путеводители большими красными буквами предупреждали о том, что нельзя ходить на кладбища ночью. И не только из-за зомби. Даже в светлое время суток посещение кладбищ очень рискованно, и поэтому самым безопасным вариантом считались групповые экскурсии.

Лет восемьдесят назад в этой части Нового Орлеана, известной как Сторивилль, располагался единственный в стране узаконенный квартал красных фонарей. Клиенты могли ознакомиться с каталогом, содержащим перечень борделей и даже изображения проституток. Джаз тогда тоже только набирал популярность, так как в ту пору еще не был официально признанным музыкальным стилем.

Даже после того как проституция снова стала вне закона, Сторивилль остался местом, где и в шестидесятых годах двадцатого века можно было найти девиц определенного сорта. Неподалеку построили полицейский участок, однако в квартале по-прежнему царила атмосфера опасности, которая, казалось, никогда не исчезнет.

— Давай вернемся к тебе, — предложила я и потянула Кассандру за руку.

— Нет, — ответила она, упрямо сжав губы.

— Почему ты так одержима этой погоней?

Ее лицо приняло мечтательное выражение, и мне на мгновение показалось, что она начнет откровенничать, но затем жрица вновь посерьезнела.

— У меня свои резоны. Порошок не потеряла?

— Нет, но предпочла бы пушку.

Я вспомнила о пистолете, которым меня снабдил Адам и который так и остался лежать в багажнике моей машины – о да, пользы от него сейчас хоть отбавляй.

Кассандра молча извлекла из сумки здоровенный нож. У меня отвисла челюсть. Кто эта женщина?

— Э-э, наверное, не очень-то разумно расхаживать тут с этой штуковиной.

Кассандра вздернула бровь:

— Поверь, в этом районе — очень даже разумно.

— Здесь нет никого, кроме нас.

— Ошибаешься. Они здесь повсюду, — заявила она и направилась к кладбищу.

По спине пробежал холодок. Кто такие «они»?

Не желая оставаться в одиночестве, я устремилась за Кассандрой и подоспела как раз в тот момент, когда она достигла ворот кладбища святого Людовика. По каменному забору бежала колючая проволока. Кованые центральные ворота были закрыты на тяжелый замок.

Я радостно выдохнула, но тут Кассандра наклонилась и надавила на створки. Ворота открылись.

— Проклятье, — буркнула я.

Кассандра глянула на меня с усмешкой:

— А как, по-твоему, Чарли проник внутрь?

— Разве он не умеет просачиваться сквозь стены?

— Он зомби, а не привидение.

— Уверена?

Кассандра подняла ладонь с зажатым в ней порошком.

— Давай выясним.

Не дожидаясь моего согласия или отказа, она скользнула в ворота. Я с тоской посмотрела на улицу, сверкавшую огнями, словно стадион во время воскресного матча. Я видела множество машин и даже редких явно живых прохожих. Мне хотелось остаться.

— Диана! — раздраженно позвала Кассандра.

Я не могла бросить ее одну и поэтому тоже вошла в ворота.

Серп луны освещал кладбище, создавая игру теней и слабо озаряя белые надгробные камни. В остальном здесь царила тьма.

— Смотри под ноги, — тихо предупредила Кассандра. — Тут много разрушающихся старых плит. Запросто навернешься.

— Куда мы идем?

— Могила Мари Лаво — лучшее место для поисков зомби.

— Как скажешь.

Склеп новоорлеанской королевы вуду располагался неподалеку от центральных ворот. Высокий, но в целом ничем не примечательный, он пристроился среди многих других. Я не увидела бы в этом белом квадратном памятнике ничего особенного, если бы не цветы перед входом и нарисованные на стенах крестики.

— Что это такое? — прошептала я.

— Есть поверье: если нарисовать три крестика на склепе Мари, три раза шаркнуть ногой по земле или трижды стукнуть по ее усыпальнице, то желание сбудется.

Я начала мурлыкать старый мотивчик «Постучи три раза».

Кассандра фыркнула, подошла к склепу и постучала в дверь. Раз. Два. Три.

Я замерла, когда эхо этого звука разнеслось в ночной тишине. Я почти не сомневалась, что на стук кто-то откликнется, и резко обернулась, услышав, как где-то на кладбище зазвенел колокольчик.

— Живой портрет, — пробормотала Кассандра и пошла на звук. Поскольку мне совершенно не хотелось оставаться одной и наблюдать за тем, как королева вуду, не дай бог, восстанет от стука, я присоединилась к спутнице.

— Какой еще живой портрет?

— Разве ты не слышала такое выражение?

— Разумеется, слышала. Но так говорят, когда один человек похож на другого. При чем тут колокольчик, который звенит на кладбище? — Я потерла внезапно заледеневшие руки. — Ночью, в темноте.

— Это кладбище открыли в 1789 году. Тогда еще не знали, что желтую лихорадку разносили москиты. Считалось, что болезнь передавалась от человека к человеку, и неважно, от живых или мертвых.

— Понятно.

— Поэтому кладбище разместили за пределами города в надежде воспрепятствовать лихорадке. Но смертность была повальной и многие боялись заразиться, поэтому некоторых больных порой хоронили заживо.

— Вот незадача.

Кассандра повернулась ко мне, вздернув брови.

— Это еще слабо сказано. Из-за существующей здесь уникальной практики захоронений усыпальницы вскрывают для погребения новых тел. Когда на дверях с внутренней стороны начали находить царапины от ногтей, возникла прекрасная идея.

Колокольчик внезапно перестал звонить, и наступившая тишина была столь оглушительной, что я почти слышала наше дыхание.

Кассандра указала на склеп.

— Сверху стали вешать колокольчики, протягивая веревку внутрь. Людей предупреждали, что если вдруг они очнутся в темноте в замкнутом пространстве, надо просто найти веревку и позвонить в колокольчик, и тогда подоспевший смотритель выпустит их на свет божий.