- В общем, как я говорил, разговор получится долгим. Очень долгим. Особенно если рассказывать с самого начала, - сообщил он, опускаясь на диван и жестом приглашая меня присесть рядом.

- С сотворения мира? - уточнила я, принимая приглашение. Нервно обняла небольшую диванную подушку, чтобы чем-то занять руки.

- Практически, - серьёзно кивнул демон.

- Я вообще-то пошутила.

- А я — нет, - усмехнулся он. - Ты успела что-нибудь выяснить об этом вопросе?

- Ну, Санс подкинул мне какую-то книжку с картинками. Вроде как ваш Аэрьи начал потихоньку творить себе подобных, потом прервался на богов, потом опять вернулся к демонам. Потом разочаровался в вашем непослушании, и руками некоей Авиэль выбрал Наместника. Потом, когда она спровоцировала свару, он сам её прикончил, но тут вмешалась богиня Ноотэль, которая являлась её матерью и по совместительству создательницей всех эльфов. Они долгое время собачились, но в конце у них вроде бы случилась любовь, и они примирились. Я так понимаю, реальность от этой истории далека?

- Нет, почему же? В целом верно, просто традиционно — без подробностей, - пожал плечами мужчина.

- Ну, да, пробелов многовато, - себе под нос пробормотала я.

- Да. И один из самых очевидных — если Авиэль была дочерью, а не созданием Ноотэль, то можно сделать вполне закономерный вывод, что девочка была отнюдь не рядовой эльфийкой, а как минимум — полубогиней. И задать не менее закономерный вопрос: а кто же папа, о котором ни в одной легенде нет ни слова?

- Это ты? - я нервно хихикнула.

- Куда уж мне, - с сарказмом отозвался он. - Боги нас, демонов, презирают. В чём-то они, как ни прискорбно, правы.

- А в чём разница-то? - опомнилась я. - Чем боги отличаются от демонов?

- Мы не умеем творить, - пожал плечами Менгерель. - Мы умеем копировать, способны разрушать или восстанавливать по образу и подобию, умеем даже делать логические выводы, вполне ловко комбинировать чужие изобретения, даже что-то усовершенствовать, но — не творить что-то принципиально новое, никем прежде не испробованное. Ремесленники, но не творцы.

- Мне кажется, я не вполне поняла, - хмуро пробормотала я.

- Произведение творца отличается от произведения ремесленника душой. Мы не умеем вкладывать часть себя и не умеем дарить предметам жизнь. Видимо, такие вот у нас увечные души. Именно эту свою ошибку Аэрьи исправил, когда создал богов. Вот только я, наверное, никогда не узнаю, зачем он сотворил остальных демонов и зачем оставил нас жить — неудачный эксперимент и первую попытку. Может, в назидание себе и прочим. Или почитал слишком полезными. А, может, всерьёз к нам привязался и просто пожалел; хотя гуманней было убить, право слово. Потому что мучаются в результате все — и мы, и окружающие. Так или иначе собственную ущербность сознают все, вот только смириться с ней, принять обыкновенным недостатком, - в конце концов, даже среди способных к творчеству разумных существ настоящие творцы встречаются исключительно редко, - и жить спокойно способны немногие. Частью именно отсюда проистекает вошедший в легенды цинизм и эгоизм демонов. Учитывая, что при таком серьёзном недостатке мы всё же сильнее богов, они стараются к нам не лезть, но если подвернётся возможность сделать гадость — воспользуются с удовольствием. Как ни парадоксально, к Аэрьи боги относятся с меньшим пиететом, чем мы; может, потому он нас и оставил, что мы гораздо более благодарные при всех своих недостатках создания? Мы же богов тоже не любим, но всё больше из зависти, и в их дела обычно не лезем: нам не интересно. Это, собственно, предыстория.

- Что-то я уже не уверена, что хочу слышать остальное, - хмыкнула я, когда мужчина взял паузу промочить горло. - Это, если что, была шутка!

- Я так и подумал. В общем, возвращаясь к предыдущей теме, у богов тоже есть своё ограничение: они не могут убивать непосредственно. Причём все, начиная с Аэрьи.

- Может, потому он и не сумел с вами разобраться?

- Вряд ли. Это ограничение очень легко обойти, особенно с его силами, - отмахнулся Менгерель. - Он мог создать какую-нибудь болезнь, поражающую только демонов и дающую стопроцентный летальный исход. Или организовать катаклизм. В общем, вариантов масса, было бы желание. И в любом случае это не объясняет, почему он продолжил творить нас после создания богов. Может быть, предполагал в случае чего использовать как оружие? - Он рассеянно пожал плечами. - История с Авиэль получилась... дурацкая. Он сам защитил её от любых магических изменений настолько качественно, что сам же не смог ничего исправить. Но при этом к счастью не сделал её бессмертной. Приказать убить бог тоже не может, но может намекнуть и подтолкнуть нужное существо к нужной мысли. Авиэль убил я. И Эльтора, её отца, - тоже, но уже значительно позже, когда Аэрьи с Ноотэль... примирились. В высших сферах разводы не предусмотрены.

- Кхм. Хреново выглядит этот ваш верховный бог с такой биографией, - растерянно кашлянула я. - И эльфийка его тоже не лучше.

- Он вправе распоряжаться нашими жизнями так, как ему угодно, - невозмутимо парировал демон, а я благоразумно не стала развивать эту тему, решив молчать и слушать дальше. Я в общих чертах уже догадывалась, к чему могло привести подобное, но стоило выслушать подробности из первых уст. - Последнее событие случилось как раз чуть больше тысячи лет назад, и поскольку Светозарную больше ничто не держало в этом мире, она ушла вместе с Аэрьи куда-то за его пределы. И у меня есть подозрение, что они не вернутся даже в том случае, если этот мир встанет на край гибели. Но проверять по понятным причинам не тянет.

- А остальных Указующих тоже убивал ты? - осторожно уточнила я.

- Нет, кода сама Авиэль была мертва, Творец сумел внести нужные ограничения. Не волнуйся, я правда знаю, как их обойти, - успокоил меня он.

- Ну, будем считать, я тебе верю. Ладно, не о том речь. Я думала, вся эта катавасия связана с переделом сфер влияния, но раз тут такой мощный личный мотив, попробую угадать; за бедолагу Эльтора кто-то решил отомстить?

- Именно, - усмехнулся он. - Видора — праматерь икшей и повсеместно считается богиней любви. Видишь ли, богов значительно меньше, чем демонов, и, несмотря на многообразие видов, государств и языков у смертных единый пантеон, просто каждый больше почитает своего собственного покровителя, чем прочих. И каждый вид отражает основную суть своего божества. Икши... очень плодовиты и любвеобильны.

- То есть, вот эта Видора и пытается мстить за Эльтора? Она сама была в него влюблена? А почему так поздно и таким заковыристым способом?

- Тебе знакома фраза «худшее проклятье — это в точности сбывшаяся мечта?»

- В общем, да. «Бойтесь своих желаний: они имеют свойство осуществляться». А причём здесь это?

- Аэрьи создал Видору для меня, - усмехнулся демон. Улыбка вышла... очень нехорошая, злая. - Он вообще относился ко мне с особенной симпатией, и таким образом решил отблагодарить — выполнить желание. Только когда это желание обрело плоть и кровь, стало очевидно, что некоторым мечтам лучше не видеть света. Ну, или, по крайней мере, их надо точнее формулировать. Разумеется, винить кого-то, кроме себя самого, глупо. Это я сейчас понимаю, в чём был не прав и что сделал неверно, а тогда... В общем, Видора возненавидела меня почти сразу, а заодно со мной — и Аэрьи. За дело. Но не до такой степени, чтобы немедленно начинать мстить. А потом я убил Эльтора, которого она любила.

- М-да, какие шекспировские страсти... А почему функции киллера выполнял именно ты? Ты как-то не тянешь на идейного потрошителя. Во всяком случае, отдельные индивиды подходят на эту роль значительно лучше, и это я ещё мало кого знаю!

- Следствие особого доверия Аэрьи, - нервно усмехнулся он. - А ещё против меня не помогает никакая защита, если только жертва способна меня услышать.

- То есть, убивать словом - это всё-таки личный талант? Как необнаружимость поисковыми заклинаниями?