Ещё немного в таком темпе, и я начну скучать уже по Сартанару. С ним хоть всё было просто и понятно.

Неловкая пауза затягивалась, а я всё никак не могла выдавить из себя ни одного связного предложения. Наконец, Менгерель проникся моими затруднениями, или ему просто надоело стоять столбом посреди коридора, и нарушил гнетущую тишину.

- Пойдём, не посреди коридора же разговаривать, - он, развернувшись на месте, жестом предложил мне тронуться в путь, и я пристроилась рядом. Кажется, для разговора демон решил выбрать пресловутую лабораторию, к которой я стремилась. Логично: туда было гораздо ближе.

Неприятно царапнул тот факт, что за руку меня никто брать не стал, и руку не предложил. И вот попробуй догадайся, не то это мнительность, и мужчина просто не подумал о необходимости это сделать, не то он, как утверждает моя растревоженная паранойя, сознательно избегает.

Путь оказался недолгим, и закончился неожиданно. Я, честно говоря, даже не поняла, что случилось, потому что связное и непрерывное течение времени вдруг раздробилось на отдельные фрагменты.

Вот Гер протягивает руку, чтобы открыть дверь.

А вот моя спина уже очень близко познакомилась с каменной стеной, да с таким энтузиазмом, что лёгкие некоторое время отказывались выполнять свою основную функцию. Демон же стоит спиной ко мне на некотором отдалении, а вокруг происходит... что-то. Что-то странное, неправильное, чему я не могла подобрать название. Видимая мной часть пространства напоминала рассыпающееся на пиксели цифровое изображение, из которого прихотливо выпадали куски, только здесь они имели неправильную форму. Провалы были залиты густой и будто бы вязкой как смола чернотой.

Потом у меня, кажется, опять случился пробел в восприятии, и на месте странных дыр обнаружились не менее странные и такие же непроглядно-чёрные объёмные фигуры конической формы с нанизанными на них висящими в воздухе тонкими прерывистыми кольцами, заставляющими вспомнить незлым тихим планету Сатурн и детские пирамидки.

Дальнейшее перемещение действующих лиц также воспринималось отдельными кадрами, будто вырванными из общей плёнки. Конусы окружили неподвижного демона, отсекая его от меня. Перед глазами, - или всё-таки вокруг? - поплыли чёрные предобморочные мушки. А потом по всему этому откуда-то сбоку с жутковатым низким гулом прокатился клуб яркого почти белого пламени, обдав жаром. Картину происходящего скрыло сплошное слепое пятно, а в нос ударил запах гари, похожий на запах палёной изоляции.

- Как удачно у меня сработала интуиция, - раздался с той стороны, откуда ударило огнём, голос Арвинара. - Живой?

- Не уверен, - сипло пробормотал Менгерель и закашлялся. - Зоя? - окликнул он меня. Когда я не отозвалась, повторил уже с отчётливой тревогой в голосе. - Зоя, ты где?

- Жива твоя Зоя, - насмешливо хмыкнул крылатый, судя по звуку подходя ближе. Да и в глазах у меня потихоньку начало проясняться. - Только, похоже, в шоке, - вслед за этим послышалась неопределённая возня. Кажется, новоприбывший помогал Геру встать.

Через несколько секунд я вдруг стремительно прозрела, - явно не естественным путём, - и сумела оглядеть «поле боя». Светлые стены от гари слегка посерели, а на полу обнаружились кучи какой-то спёкшейся массы; надо полагать, всё, что осталось от тех конусов. Гер тоже выглядел не лучшим образом, особенно — в сравнении со своим пышущим здоровьем сородичем. В местами опалённой одежде, бледный, взъерошенный, вмиг осунувшийся, как будто махом похудел килограммов на десять.

- Что это было? - наконец, выдавила я, обретя дар речи.

- Понятия не имею, я не разбирался, - легкомысленно отмахнулся Арвинар, без видимого напряжения поддерживавший за плечо пошатывающегося Менгереля. Создавалось впечатление, что он вот так же легко может поднять того над полом и встряхнуть, как коврик.

- Это не может не радовать, - пробормотал Гер. - Пока разобрался бы, могло стать поздно. Спасибо.

- Обращайтесь, - весело ухмыльнулся тот, аккуратно разжимая руку и критически разглядывая неуверенно стоящего без опоры мужчину.

- Гер? - обратилась я уже персонально. - Что здесь случилось?!

- Видимо, к игре присоединился кто-то из-за пределов нашего мира, - невозмутимо отозвался он, подходя ближе.

- Кто?! И на кой ему это надо? - пробормотала я.

- На этот вопрос только он сам сможет ответить. Или она. Или оно. Пойдём, ты хотела что-то спросить, - он кивнул на лабораторию.

- Ты больной что ли? - растерянно и даже безо всякого сарказма уточнила я, беспомощно переводя взгляд на Арвинара, с явным интересом наблюдавшего за нашим разговором, и обратно. - Тебя только что чуть не убили, ты понятия не имеешь, кто это сделал, но вместо того, чтобы разбираться с этой проблемой, ты собираешься болтать со мной на отвлечённые темы?

- Да, - спокойно подтвердил он. - Что-то не так?

Я в ответ поперхнулась воздухом, а потом, сделав вдох, разразилась длинной экспрессивной непечатной тирадой на тему степени собственной усталости от демонов, их отношения к жизни, самого этого мира и всех богов, вместе взятых.

Честно говоря, повод для истерики, - а это была именно она, - был не самый весомый, но... видимо, накипело, да и запоздалый страх решил найти выход, пусть и такой неожиданный.

Впрочем, говорила я сейчас именно то, что думала. А думала я, что демоны ведут себя как полные кретины, потому что такой толпой, обладая такими силами, они вполне могли разобраться со всеми проблемами за пару часов. А они вместо этого развлекаются. Сартнара убили — всем плевать, Менгереля выкинули в другой мир — всем плевать, один демон чуть не убил другого, за что и пострадал — всем плевать, с большой долей вероятности пытаются убить их создателя — всем, опять же, плевать. И никто даже не пытается хотя бы сымитировать бурную деятельность по поиску виноватых. Более того, одна виновная доподлинно известна, и вновь — никаких действий! Непонятно, как их при таком отношении до сих пор всех не поубивали?!

Гер честно пытался меня успокоить. Вернее, поначалу он просто терпеливо ждал, потом — начал предпринимать попытки вклиниться в мой монолог. Я в ответ принялась бурно жестикулировать, отмахиваясь от призывов и уговоров. В какой-то момент даже попыталась в порыве эмоций отвесить демону подзатыльник, напрочь забыв о присутствии третьего лица, но реакция у мужчины оказалась отличной, и мою руку он перехватил ещё на замахе. И тут же — вторую, во избежание.

Последовавшую за этим словесную конструкцию он выслушал с интересом и чуть насмешливой улыбкой, чем разозлил меня окончательно. Было чувство, что я вот-вот попросту лопну от возмущения. Видимо, моё состояние для Менгереля секретом не являлось, и он предпринял ещё одну попытку меня успокоить (или, что вероятнее, заткнуть). Гораздо более удачную, к слову.

Мгновение — и я оказалась в достаточно неожиданном положении: руки заведены за спину и надёжно зафиксированы не только хваткой демона, но и стеной, к которой тот меня прижал. А продолжать ругаться мне не давали губы мужчины, накрывшие мои; не поцелуй, просто прикосновение. Я ещё немного подёргалась, но, приняв наконец бесполезность всех этих телодвижений и бессмысленность претензий, присмирела.

Правда, отпускать меня Гер не спешил, а потом это прикосновение плавно превратилось в поцелуй. Неторопливый, вдумчивый, ласковый, на который я ответила сразу и без раздумий. А подаренной моим рукам свободой воспользовалась для того, чтобы покрепче обнять мужчину.

Недавнее возмущение выветрилось внезапно и полностью. Более того, я сейчас ловила себя на мысли, что полностью противоречу самой себе, потому что теперь мне тоже не было никакого дела до окружающего мира и до по-прежнему висящего в воздухе запаха гари.

Не знаю уж, сколько лет Менгерелю и как он их прожил, но целоваться, определённо, за это время научился виртуозно. По-моему, гораздо лучше, чем его покойный приятель... Может быть, всё дело было в отношении, кто знает? Но сейчас мне хотелось, чтобы этот поцелуй не заканчивался. Хотелось продолжать ощущать крепкие объятья и впитывать даримое ими ощущение умиротворённого покоя. Хотелось закрыть глаза, доверившись чувству узнавания и родства, вновь твердившему, что знакомы мы не две недели, а, по меньшей мере, две жизни.