У него действительно отличная задница.

Я виновато отвожу глаза в сторону, он оборачивается ко мне и ухмыляется.

— Я узнала, где живет Винни Демарко. Я поеду и посмотрю появится ли у него Мелани.

Мэтт смотрит на меня в шоке.

— Подожди, ты все еще работаешь над этим делом, даже после всего, что случилось?

Я пожимаю плечами.

— Ну, да. Это не справедливо, что она хочет сделать с тобой. Я не могу просто так, взять и оставить все как есть.

У него отличное лицо с выражением «покер фейс», невозможно прочитать,о чем он думает. Я надеюсь, что это все-таки хоть как-то повлияет и укрепит его в мнении, что мне можно доверять.

— Я поеду с тобой.

Он даже не спрашивает, просто сообщает, что собирается это сделать. С моим чувством независимости, особенно если учесть тот факт, что я надрала задницу Энди, выгнав его из своей жизни, я не слишком радуюсь, когда кто-то вот так начинает переть напролом. Мэтт прижимается ко мне и убирает прядь с моей щеки.

— Если ты не против.

Сукин сын.

Пистолет вдруг проскальзывает между нашими телами.

— Оставьте место для Святого Духа. Давайте пошевеливайтесь. Мне необходимо немного поесть, иначе я не смогу принять свое лекарство от артрита.

Мама проталкивается между нами и выходит за дверь.

Я неохотно следую за ней, Мэтт идет за мной. Я запираю за нами дверь, и он берет меня за руку, пока мы спускаемся вниз по ступенькам к стоянке, где стоит мама в нетерпении постукивая ногой возле дверцы машины.

Я испытываю стыд, ну, совсем немного. Потому что вся эта история с Мэттом началась с самого начала совершенно неправильно, и теперь я тащу его на ланч со моей безумной матерью. Несмотря на то, что я все еще верю в сказки и счастливый конец, и просто возбуждена, как огонь, от своих романтических дум. Я немного пребываю в удивлении, поскольку Мэтт не выскочил с грохотом хлопнув входной дверью, как персонаж мультика, как только моя мать вытащила пистолет из сумочки.

— Если для тебе это через чур, ты не обязан ехать с нами, — говорю я ему, останавливаясь на достаточном расстоянии от машины, чтобы мама нас не слышала.

— Не буду врать… сейчас все немного похоже на сумасшедшие. Я и ты. Нас слишком много. И это чертовски меня пугает, поскольку я так и не знаю могу ли доверять тебе. Ты разрываешься на части, чтобы помочь мне, и я не знаю из-за того ли, что испытываешь ко мне какие-то чувства или же просто чувствуешь себя виноватой.

Я открываю рот, чтобы сообщить, что мои чувства к нему не имеют абсолютно ничего общего с чувством вины, но он останавливает меня взмахом руки.

— Нет. Ничего не говори… пока нет. Я не пытаюсь быть жестоким и неблагодарным за то, что ты делаешь для меня, но мне необходимо время, все осмыслить и разобраться, — признается он.

Я опять мысленно «надеваю трусики большой девочки» и киваю, не позволяя его словам вырезать дыру в моем сердце. Я знаю, что он переживает. Знаю, каково это потерять доверие к человеку и сколько потребуется сил, чтобы вернуть его. Я никогда не могла предположить, что буду именно этим человеком, которому не смогут доверять. По крайней мере, он,наверное, вспоминает поцелуй, поэтому пока все идет вот так.

— Ну, устроить наблюдательный пункт в моем Фольксваген Жук с семидесятилетней матерью, со стволом наперевес и страдающей артритом, похоже для тебя отличный способ, чтобы начать обдумывать и анализировать, не так ли?—сухо интересуюсь я.

— Пока ты не оставишь меня наедине с вооруженной Маргарет, думаю это будет хорошее начало, — Мэтт улыбается, я нажимаю на брелок сигнализации.

— Наверное, я первый мужчина, который когда-либо тупо смотрел на тебя, когда ты сообщила мне свое имя? Ты,скорее всего, подумала, что я полный идиот.

Положив голову на спинку сиденья, я смотрю на Мэтта. Он сидит точно в такой же позе, и я непроизвольно придвигаюсь немного поближе к нему.

— Я сказала тебе, что не обижаюсь, поверь мне. Я на полном серьезе, мне нравится, что ты не знаешь, кто я есть. Хорошо разговаривать с мужчиной, который ничего не знает обо мне,— признаюсь я ему.

Мэтт придвигается к краю сидения, нас разъединяют всего лишь несколько дюймов и коробка переключения передач.

— Я на самом деле не могу тебя отблагодарить за то, что ты для меня делаешь. Твои подруги не возненавидят тебя, когда узнают?

Беспокойство в его голосе заставляет мое сердце таять. Он может в скором времени потерять компанию своего отца, над процветанием которой трудился всю свою жизнь, его бывшая встречается с мафиози, который просто может замуровать нас в бетон, если поймет, что мы следим за ним,а он беспокоится о моем благополучии.

Откуда взялся этот парень?

— Лорелей уже знает. Она еще не сказала Кеннеди, но это вопрос времени. Кеннеди единственная, о ком мне следует беспокоиться. Она носит с собой пистолет,— говорю я ему с улыбкой. — А если серьезно, раз уж мы все выяснили, я смогу все ей объяснить и надеюсь, что она поймет. Я знаю, что поймет.

Мэтт наклоняется ко мне, и я чувствую его дыхание у себя на шеи.

— Но это мафия, с которой мы имеем дело. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.

Я никогда за всю свою жизнь никого не хотела так сильно поцеловать. Я до сих пор помню, насколько нежные у него губы и каковы они на вкус. Я помню ощущения от его языка, скользящего по моему, крепкие руки, обхватывающие меня, прижимая ближе. Воспоминания не заменят мне его настоящего, мне нужна реальная вещь.

Глядя в его великолепные глаза, я начинаю сокращать расстояние между нами, мое сердце колотится прямо в ушах от волнения.

— И сколько мы будем здесь сидеть? Мой бурсит пошаливает.

Вздохнув, я отстраняюсь от Мэтта, и смотрю на свою мать в зеркало заднего вида, которая открывает заднюю дверь и вытягивает ноги. И мне теперь кажется, что это стучало не мое сердце пару минут назад, отдаваясь в ушах, а это она постукивала ногой по полу, пытаясь разогнать кровь по венам.

— Я не просила тебя идти с нами. Ты могла бы остаться, — напомню я ей.

— Я думала, что это настоящая засада и будет что-то захватывающе.

Отвернувшись от нее, я смотрю на Мэтта извиняющимся взглядом, он улыбается мне в ответ. Даже с жалующейся мамой на заднем сидение, я не могу перестать думать о поцелуе. Или представлять его голым. Это совершенно неправильно, поскольку мама находится буквально в двух шагах от меня, а мне любопытно, каково это провести руками по его обнаженному телу? Глаза Мэтта темнеют, пока он наблюдает за мной, как будто он знает, о чем я думаю.

— Так вот как выглядит«позорное занятие». Мне всегда было интересно взглянуть.

Я вскидываю голову от своих похотливых мыслей, перевожу взгляд на мать, которая уставилась в свою окно. Повернув голову, я вижу Мелани, спускающуюся с крыльца дома Винни Демарко. Туфли она держит в руке, тушь размазалась под глазами, волосы выглядят как гнездо крысы.

— Именно это и есть «позорное занятие» мама,— бормочу я, пока мы все втроем молча пялимся на Мелани, стоящую на тротуаре и ожидающую чего-то.

Спустя несколько минут подъезжает такси, она забирается на заднее сиденье. Мэтт и я ныряем вниз, когда такси медленно проезжает мимо нашей машины.

— Горизонт чист, — сообщает нам мама.

Я сажусь и бросаю взгляд на Мэтта.

— Ты в порядке?

Он выпрямляется в кресле и смотрит прямо перед собой, в окно на вход в дом Винни, который только что покинула Мелани.

Дерьмо. Почему, черт возьми, я делаю это с собой? Я не должна желать кого-то, кто все еще страдает по своей бывшей.

Он только что стал свидетелем, что она вышла из дома другого мужчины. Я имею в виду, что когда такое видишь то, кажется, что это происходит с кем-то другим, но теперь Мэтт имел все доказательства, что его жена покинула дом парня, и судя по ее волосам и тому, как она выглядела, она не один час провела в чужой постели.