- “КАМАЗ”.

    - В кузове?

    - Накрыт брезентом.

    Я снова подошёл к окну. Трупы во дворе уже убрали. Быстро работают. Большая практика.

    Через полчаса в дверь позвонили. Я пошел открывать. В квартиру просочились те самые трое, но без шлемов. Старший, похожий на моржа, огляделся и спросил:

    - Где?

    - В кладовке.

    Я ожидал чего угодно, но только не такой деловитости.

    - Ясненько.

    Санитары протопали в кладовку, без особой нежности выволокли трупы и потащили на улицу.

    Усатый бесстрастно наблюдал за подчиненными.

    - Курить есть?

    Я молча протянул пачку.

    - Вообще щас с куревом проблем нет, вот только щас закончились засранцы.

    “Морж” ловко сунул сигарету в рот, прикурил от моей зажигалки и блаженно затянулся.

    - А почему шлемы не носите?

    Начальник философски пожал мощными плечами.

    - А толку то. Против психа не поможет, а дрянь эта только через прикосновение, а не через воздух проникает.

    - Говорят, ищут лекарство.

    - Говорят, может и найдут. А мне и так неплохо. Всё равно жил один. Вот только очистим немного улицы и жить можно будет. Магазинов полно, а людей мало. Бери, не хочу.

    - А много, - в горле запершило, - много вообще-то людей осталось?

    - Не больше, чем было первобытных. Так что мы новые первобытные или новые динозавры. Это уж как повезет, найдут причину или нет. А мне и так неплохо. Печку нашел, дров вон полно, стоят голыми ветками шуршат, да и у других людей есть чем поживиться. А лето настигнет, так вообще не жизнь, а малина. Людишек мало, если вообще кто-то останется. Делай что хошь. А я ничего, я выживу. Так что, нормально всё, путём.

    Усатый кинул окурок прямо на пол, затоптал ногой и кивнул на прощание.

    - Ладно, не скучайте, я пошел, работы много.

    В коридоре трещали двери. Взламывали “мёртвые” квартиры.

    Я сел к Ане, на диван. Она поджала ноги и смотрела, почти не мигая. Щекой в подушку и в объятиях ружье, а не плюшевый мишка. Мы молчали, а я смотрел на растертый окурок. Минут через пятнадцать на весь коридор раздался крик:

    - Дезинфекторы хреновы!

    Смачно бухнул знакомый звук выстрела. В ответ защелкали пистолеты.

    - Похоже, Костя принял последний бой.

    - Неудивительно, столько пить, - откликнулась Аня.

    Я вышел на балкон. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как тащат по снегу труп “моржа”.

    - Что ж, он был прав, против психа шлем не поможет.

    - Он отжил свой срок.

    - Значит, всё-таки динозавр, а не первобытный человек. Хотя на троглодита он был больше похож.

    - Будет знать, как в квартире плевать, - ворчала Аня.

    Через час я пошел по пустым квартирам собирать дань. Брал только продукты. Я рассудил, что от денег пользы будет мало. К тому же тяжело становиться вором сразу, к этому надо привыкать постепенно. Единственным материальным приобретением стал карабин, который я отыскал в квартире Костика, а заодно забрал ружье, из которого он застрелил последнего из динозавров.

    Санитары уже действовали в соседнем подъезде, и я решил, что если они не забрали оружие сразу, значит своего хватает.

    Я сложил продукты на кухонный стол и прошел в зал.

    - Хорошо, холодно, никакой холодильник не нужен.

    Аня приподняла веки, и тускло спросила.

    - Много пустых квартир?

    - Хочешь улучшить наши жилищные условия? Выбор большой. Мне кажется, многие погибли не в сам праздник, а позже. Кто-то передрался, а кто-то сам решил поставить точку.

    - Страшно было?

    Я свинтил пробку с бутылки водки и отхлебнул прямо из горла.

    - Чувствовал себя как помесь мародера с гробокопателем. Только здесь могилы уже пустые. Нет, не страшно. Стыдно. Хотя, как говорится, пусть лучше лопнет совесть, чем сморщится желудок.

    - Можно было ограбить магазин.

    Зубы стукнули о стеклянное горлышко, я сделал еще один глоток, почти не ощущая вкуса.

    - Я тебе рассказывал про того типа с пистолетом, что убил пьяного? Думаешь, он один такой?

    Аня посмотрела на меня и мягко сказала.

    - Мне кажется, ты много пьешь в эти дни.

    Лицо свело как от хорошей порции лимона.

    -  Я не пью, а согреваюсь. Господи! Женщина, ты можешь обойтись без сентенций хотя бы во время Апокалипсиса! Если уж нельзя пить во время конца света, то какой повод тебе вообще нужен!

    Аня вздохнула. Она не смотрела на меня, а голос звучал медленно и глухо.

    - Посмотри на Костика, ты тоже хочешь так закончить? Если хочешь, я тебе не мешаю. Но подумай о другом. Мы молоды и если повезет, сможем прожить еще лет 30-40, даже без врачей и прочих предметов роскоши.

    Я поскреб щетину.

    - Ладно, замяли. Подождем до конца недели, пока с ребрами получше станет, и двигаем отсюда. Здесь нет будущего. Как договаривались, рванем в деревню. Там больше шансов выжить.

    - Нужна машина.

    Я закурил и подошел к окну. За эти дни у меня вошло в привычку смотреть на улицу. Хотя не знаю, что я надеялся или боялся там увидеть.

    - Придумаем что-нибудь. Я плохо вожу, но не думаю, что будут пробки на дорогах. Как-нибудь проедем.

    На следующее утро я начал поиски подходящего транспорта. Снег давно не убирали, и проехать мог не каждый конь, пусть даже железный.

    Но для начала я направился в кухню и сделал обрезание ружью. Зажал в тиски, чтоб не дергался, и приступил к операции. Жаль, что не было чертежей и инструкции по изготовлению обрезов. Пришлось экспериментировать. Со стволом пришлось повозиться. У меня нет большого опыта работы с ножовкой по металлу, и я боялся, что не смогу пилить ровно. Однако обошлось. С прикладом проще. Примерил по ладони и отрезал лишнее. Жена в это время пришивала короткий кожаный ремешок к подкладке куртки. С оружием под одеждой, я почувствовал себя немного уверенней, хотя не был уверен, что смогу использовать его по назначению.

    Город словно вымер. Выжившие забились в норы и не желали выползать. Наверное, не просыхают. А может, решают, как им жить дальше и стоит ли жить вообще. А что у меня?

    Против – снег, зима, пустой город, человек с пистолетом, отсутствие тепла, света, газа и воды, отсутствие возможности, но не желания коснуться собственной жены и чьей-либо жены тоже.

    За – Аня в пальто под одеялом, со сломанными ребрами, полная свобода и лет 30-40 кое-какой, но жизни.

    Я выдохнул морозный воздух.

    Хочешь, не хочешь, а дыхание не спрашивает, быть ему или не быть, сердце молча качает кровь и не философствует, а печень никто не спрашивает, любит ли она водку.

    Действуй, а думать будешь в старости. Когда придет время писать мемуары.

    И в мемуарах этот момент будет описан так: ”и при виде мертвого города моё сердце наполнилось скорбью и ужасом, печалью по ушедшим и страхом перед будущим”.

    На самом деле, ужас я испытал только в первые минуты, когда переступил порог подъезда и вышел на улицу. Тёмные здания давят, когда в окнах не горит свет, их медленно заносит снегом и кажется, что  находишься на заброшенном кладбище. Но это продолжалось недолго. Вскоре я привык к зрелищу мёртвых домов и отсутствию человеческих следов на снежном поле, в которое превратились улицы. И, как ни странно, вместо печали и страха на меня снизошла экзальтация.

    Я шёл по безмолвному городу и улыбался, потому что я выжил. Более того, я иду куда хочу и делаю, что хочу. Свобода, абсолютная свобода, которую мы не знали в нашей обыденной жизни. Свобода от всего.

    Я шёл, смеялся, снег хрустел под сапогами и я знал, что для меня не существует ничего невозможного. Что я могу всё, что я король этого умирающего города.

    Отрезвила мысль, что за полчаса блужданий я не нашел подходящего транспорта. Проблема в том, что трагедия произошла в новогоднюю ночь, и на улицах было мало машин. Одни успели доехать до гаражей, а те, что не успели, торчали из фонарных столбов. Их занесло снегом, а внутри могли быть мертвецы. А даже если нет, я все равно не умею чинить железяки.