Раскрытые ладони застыли всего в нескольких сантиметрах от лица Хранителя.

– Я причинял боль…

– Не ты, – всё так же шёпотом неожиданно возразил Дильмун. – А та тьма и сила, которые ты в себя впустил.

Эн-уру-гал резко отпрянул от старика, нервно и злобно озираясь по сторонам. Его безликие помощники не находили места, пытаясь скрыться от его взгляда, настолько безумным он сейчас был. Никто из них, видя, что произошло с их покалеченным товарищем, не спешили занять место палача. Выругавшись, Эн-уру-гал вернулся к столу, на котором были разложены всевозможные инструменты. Его рука в нерешительности остановилась над одним из них, потом метнулась к другому. Заметив, как спокойно за всем этим наблюдает его пленник, он невпопад схватил первое, что попалось в ладонь. В ней оказался острый хирургический скальпель.

– Смелей! – подтрунивая над новоиспечённым палачом, крикнул Хранитель.

Бывший телохранитель вновь оказался рядом со своим пленником, не решаясь посмотреть тому в глаза. Он чувствовал, знал – надменный старик больше не боялся его, хоть и был слабее в десятки раз. Эн-уру-галу и раньше стоило больших усилий контролировать себя в его присутствии, выполняя свою часть договора, но он и не думал, что Хранителю удастся так просто его раскусить, увидеть правду.

Нет, он не позволит смеяться в лицо своему законному правителю. Быстро успокоившись, бывший телохранитель приблизился к своей жертве, направляя остриё скальпеля к спокойным глазам Хранителя. Одной рукой он приоткрыл левый глаз старика, тот не сопротивлялся. Но даже и будь у него такая возможность, толстые ремни крепко впивались в конечности, фиксировали тело и голову.

Тонкое остриё медленно приближалось к расширенному зрачку.

– Говори! – пригрозил Эн-уру-гал.

Хранитель только печально вздохнул в ответ на его слова и тихо обронил:

– Мне не нужны глаза, чтобы видеть.

Эн-уру-гал резко отвёл руку и гневно ударил наотмашь. На этот раз тишину старого помещения нарушили уже хрипы старика. Глубокий порез наискось пролёг через всё лицо Хранителя. Кровь сочилась из открытой раны, сбегая на шею и грудь, заливая чудом уцелевшие при ударе глаза. Дильмун сильно сжал веки, не давая горячей жидкости проникнуть вовнутрь.

– Говори! – уже переходя на крик, требовал Эн-уру-гал.

Дильмун сжался, чувствуя, что сейчас последует второй удар, но прошло несколько секунд, а занесённая рука предателя замерла на полпути. Аккуратно приоткрыв веки, он увидел то, что и так мог видеть своим внутренним зрением. Эн-уру-гал застыл в нелепой грозной позе. А через мгновение Хранитель почувствовал причины, помешавшие ему продолжить. Знакомая, давящая тисками боль обволакивала разум старика. С Эн-уру-галом, как и несколько дней назад, вновь кто-то говорил, но собеседник на этот раз был иным, гораздо слабее предыдущего.

Разговор выдался коротким, Эн-уру-галу не пришлось отвечать. Незримый собеседник предателя ушёл так же быстро, как и появился, но сказанное им сильно взволновало наследника. Эн-уру-гал машинально выбросил скальпель и, направившись к выходу, жестом позвал за собой своих безликих помощников. Лишь сделав несколько шагов, он вспомнил о Хранителе.

– Ты знаешь, что такое одиночество, старик? – не поворачиваясь, неожиданно спросил Эн-уру-гал. – Тебе знакомо чувство, когда все, кто тебе дорог, уходят от тебя?

Дильмун насторожено взглянул на парня, не понимая, к чему он клонит. На мгновение Хранитель даже обрадовался, что тот наконец-то приподнял маску, проявляя истинного себя, но в следующую секунду он понял, как заблуждается.

– Это чувство – уже часть тебя, – тихо продолжил Эн-уру-гал. – Привыкай, теперь – ты один.

Эн-уру-гал прервал разговор, ворвавшись своим голосом в мысли старика, желая, чтобы следующие его слова остались только между ними.

Дильмун слушал его спокойный монотонный голос, и сказанное наследником против воли резало Хранителя куда сильнее валявшегося неподалеку ножа.

– Ты лжёшь!!! – закричал Дильмун, не в силах более выслушивать подробности того ужаса, который описывал ему бывший телохранитель. – Лжёшь!!!

Эн-уру-гал, обернувшись на его крик, прямо посмотрел в глаза Хранителя. Тот с перепуганным видом искал признаки вранья в молодых чертах парня и не находил их.

– Когда это случилось? – глухо спросил Хранитель.

– Практически сразу после твоего отлёта. Мы ждали, когда ты покинешь сокровищницу. Не хотели рисковать, – угодливо ответил Эн-уру-гал.

Наследник немного помолчал, давая Хранителю возможность переварить услышанное. Но на самом деле он наслаждался. Наслаждался моментом.

– Ах, да! – изобразив забывчивость, вновь обратился он к Дильмуну. – Ты ведь не думал, что я не замечу обрывков твоего жалкого послания?

Хранитель неуверенно поднял глаза на парня. Эн-уру-гал безумно скалился и меньше всего походил на живое существо.

– Ну, того, что ты пытался отправить Канцлеру в первый день нашего подлинного знакомства? – продолжил он.

– Так вот, – сообщил наследник, – спешу порадовать: письмо получено, даже прочитано, но…

Эн-уру-гал намеренно не завершил фразу, растягивая слова.

– Что с Эридом?! – не удержавшись, спросил Дильмун.

Самодовольство вновь укоренилось в глазах предателя.

– То же, что и с сокровищницей, – помедлив, шёпотом ответил он.

– Как ты понимаешь, старик, – обернувшись, на ходу заканчивал Эн-уру-гал, – не так то и важно, ответишь ты мне на мой вопрос или нет. Великая реликвия высшего измерения – знания, попавшие к вам по ошибке, и так вскоре окажутся в наших руках.

– Вопрос лишь в том, – крикнул он уже из другого помещения, – будешь ли ты после этого жить?

Хранитель похолодел. Рядом с ним оставались те мерзкие существа, но он более не замечал их присутствия. Слова перебежчика заполнили все его мысли и никак не укладывались в голове Дильмуна. «Сколько же погибло за эти часы, что он здесь? Тысячи?». Его ограниченная сила не давала возможности взглянуть на Аккадскую сокровищницу, узнать, что там творится, но сердцем старик чувствовал неладное, чувствовал ещё задолго до признания Эн-уру-гала. Правда, новость о Канцлере стала для него неожиданной. Он не думал, что его друг пострадает, и всё обернется трагедией.

Слабым утешением служило лишь то, что жертва Эрида оказалась ненапрасной: Эн-уру-гал попался на трюк Хранителя, поверил, что сообщение, бесформенные обрывки которого таки добрались в кабинет политика, предназначалось именно Канцлеру. Но это был лишь отвлекающий жест, и бывший телохранитель не заметил главного, того, как за дробящимися кусочками разрушенного шара незаметно улетучивался настоящий клубок послания. И он, в отличие от первого, действительно достиг адресата.

…

– Помочь? – неразборчиво повторил Энлиль, изучая незнакомку.

Многое в ней было броским – непосредственные черты лица, повадки, в том числе и далеко не свойственный женщинам высокий рост.

Энлиль быстро возобновил хватку, заламывая её руки за спину.

– Ты проследила за нами?! Ты приходила сегодня в сенат?! – прокричал он. – Приходила к Канцлеру?!

Энлиль завёл запястья ещё сильнее.

– Ты пыталась его убить?! – уже не контролируя себя, кричал он.

– Я пыталась его уберечь! – неожиданно прокричала в ответ девушка.

– Уберечь! – повторила она.

Энлиль, немного ослабив хватку, непонимающе развернул к себе девушку, чтобы видеть её глаза.

– Зачем? Кто ты такая? – быстро спросил он.

На мгновение девушка запнулась.

– Первая ученица Хранителя Дильмуна.

– И твоё имя?..

– Кали, – напомнила она.

Командир резко отстранился.

– Значит, Кали? – грубо обратился к ней он.

Энлиль замолчал, ожидая объяснений, но, несмотря на неприкрытое недовольство на его лице, заговорила девушка лишь через минуту.

Она рассказала о случившемся на границе западного паркового комплекса, о предательстве одного из телохранителей, убийстве Видара, похищении Хранителя и о том, как недавно получила от Дильмуна телепатическое послание, в котором старик просил её помощи и предупреждал о грозящей Канцлеру угрозе. Помочь политику Кали не успела, но её появление в сенате уберегло Энлиля и Энки. Тот взрыв предназначался не столько для Канцлера, как для них.