М у н и и К а ф р переговариваются. К а ф р уходит.
С п у н и. Чего ему было надо?
М у н и. Он хотел получить место кочегара, и я предоставил ему это место!
С п у н и. Как! Не посоветовавшись со мной?
М у н и. Верно — не посоветовавшись с тобой! Прямо в точку!
С п у н и. Что ж, я полагаю, ты лучше знаешь, и всё-таки ты, несомненно, больший сумасброд из нас двоих.
М у н и. Хватит об этом! Спайсер! — почему ты не поёшь?
С п у н и. А зачем?
М у н и. Но так приказано самим Бредшоу…
С п у н и. Да ну его, этого Бредшоу! Ты ведь тоже не поёшь.
М у н и. Вообще-то, я не желаю; разве Бредшоу нам указ?
Раздаются раскаты грома. Оба навостряют уши.
С п у н и. Что это?
М у н и. Чес-слово, не знаю!
С п у н и. Ты сказал, Бредшоу тебе не указ?
М у н и. Сказал.
С п у н и. Ну, так и мне не указ! (Раскаты грома.) Ох, лучше нам сменить тему; придумай что-нибудь.
М у н и. Хорошо; что ты скажешь о погоде?
Входит м и с с и с В з д о р.
М и с с и с В з д о р. В жизнь свою не встречала таких невосполнительных служащих; вот я сейчас им задам![18]
М у н и. Чего вам угодно, добрая женщина?
М и с с и с В з д о р. Уж полчаса дожидаюсь, чтобы мне выдали брикет, но все как провалились куда-то.
С п у н и. О чём это она, Моггс?
М у н и. О, мэм, если желаете билета, я вам сию секунду выдам — куда едете?
М и с с и с В з д о р. В Бирмингем.
М о г г с уходит.
М и с с и с В з д о р. А вы, молодой человек, присмотрите-ка за моими чемадамами и саквальяжами.
С п у н и. Не покажете ли, которые тут чемоданы ваши, мэм?
М и с с и с В з д о р. Как это показательно! Да ведь они все мои! Так что?
С п у н и. Ничего, мэм, всё в порядке; поезд ещё не подошёл.
Возвращается М о г г с.
М у н и. Вот ваш билет, мэм. Пять шиллингов, четыре пенса.
М и с с и с В з д о р. Возьмите деньги. Слушайте внимательно, молодой человек. В конторе я оставила одну сумочку, там у меня нечто превратное…
М у н и. Что, мэм?
М и с с и с В з д о р. Не твоё дело, что! Говорят тебе: нечто конфитинентальное!
С п у н и. Ой, Моггс, там у этой женщины контрабанда! Нечего нам с нею связываться!
М у н и. Глупости, Спайсер: она говорит, в сумочке у неё личные вещи. Желаете взять её с собой, мэм? Мы вам вынесем.
М и с с и с В з д о р. Это невыносимо! Я желаю, чтобы её послали.
Пауза.
М у н и. Послали — это как, мэм?
М и с с и с В з д о р. Не смейте меня перебивать! Я желаю, чтобы её послали… как там его … с еретическим еле-графом послали!
М у н и. Электрическим телеграфом, вы хотели сказать, мэм?
М и с с и с В з д о р. Надеюсь, я так и сказала.
С п у н и. Ох, Моггс, она, должно быть, сошла с ума.
М у н и. Очень сожалею, мэм, но не смогу этого сделать.
М и с с и с В з д о р. Ну, так я приму приментивные меры. Не будь моё имя Вздор, вот возьму и напишу в клозету.[19]
Сцена II
Сцена: боковые кулисы из зелёной бумаги.
Два указателя: «К кассе» и «На платформу». Багаж.
М у н и и С п у н и, как ранее.
М у н и. Спайсер, где миссис Вздор?
С п у н и. В зале ожидания рассуждает о еретических еле-графах.
М у н и. Знаешь, Спайсер, какой ужас я только что видел?
С п у н и. Нет, а какой?
М у н и. Железнодорожный справочник Бредшоу на двух ножках появился передо мной на столе, и в ту же секунду я услышал гулкий голос.
С п у н и. Ой, как ты меня пугаешь!
М у н и. Да, сударь, — гулкий голос, который произнёс: «Муни, отчего б тебе не петь? Спуни, отчего б тебе не петь? Спуни зарезал пенье. Впредь отныне Муни не будет петь, не будет Спуни петь» [20].
С п у н и. Сказал ли он что-либо ещё?
М у н и. О, ещё много чего! Он сказал:
С п у н и. Ещё что-то?
М у н и. А как же. Он сказал [20]:
С п у н и. Это нестерпимо! Ну, он наглец!
М у н и. Тихо, не перебивай.
С п у н и. Но, Моггс, это ведь не так! Я сомневался, что пою, и с пеньем я вовсе не знаком!
М у н и. Затем видение произнесло: «Передай от меня Спуни, что он ответит за свои поступки и проступки».
С п у н и. Ох, ничего себе! Не было такого уговору, когда я принимал это место; очень нужно, я был бы уже за сто миль отсюда!
М у н и. Что ж, не могу больше здесь прохлаждаться, — там кто-то прошёл в контору. (Уходит.)
С п у н и. Ну и дела! Вообразить ли: является книга и декламирует Шекспира словно живой человек? — я не в силах!
За сценой слышны голоса: «Спайсер, Спайсер! Живо сюда, помоги мне с ним справиться!» С п у н и уходит.
Вновь голоса за сценой: «Да послушайте… Это не ваше дело!» — «Придержите язык!» — «Прочь руки, мужлан!»
Входят О р л а н д о, М у н и и С п у н и.
О р л а н д о (поёт на мотив «Com’ é gentil…» [21]).
М у н и.
С п у н и. Понимаете, сударь, он считает, что таковы его обязанности, и потому он не выдаст вам билета, поскольку
О р л а н д о.
М у н и.
18
Миссис Вздор (или миссис Маддл, если это «говорящее» имя оставить без перевода) — Кэрролловский вариант знаменитого персонажа пьесы Шеридана «Соперники» миссис Малапроп (‘миссис Невпопад’, если перевести с французского). В то же время и у миссис Малапроп имеются литературные предшественники — это миссис Слипслоп (опять же ‘Невпопад’, только с английского) из романа Джона Фильдинга «История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса», Табита Брамбл из эпистолярного романа Тобайаса Смоллетта «Путешествие Хэмфри Клинкера» и миссис Твифорд из комедии Френсис Шеридан, матери Ричарда Бринсли Шеридана, «Путешествие в Бат». Ряд, этот, однако, подан в развитии — ситуация здесь изменилась. Изобилующая исковерканными учёными словечками речь миссис Малапроп, как и её предшественниц, способна вызвать лишь усмешку на устах людей образованных; те, кто проще, воспринимают её порой даже с восхищением: «Замечательно владеет пером ваша госпожа! Прямо королева словарей! Вот уж за словом-то в карман не полезет! Это ничего, что у неё иногда слова бывают невпопад» (действие II, картина 2, пер. Т. Щепкиной-Куперник). Миссис Вздор же всякий раз повергает в ужас бедного Спуни (да и рассудительного Муни тоже), неспособного правильно истолковать смысл тех слов, с которыми она к нему обращается.
19
Помимо железной дороги и появления на британских островах первого собственно британского негра, ещё две приметы эпохи усматриваются в «опере». Во-первых, это бурное развитие печати во второй половине 1850-х годов, когда в Англии появилось более ста новых газет, а многие провинциальные еженедельники превратились в ежедневные издания. Этому способствовала долгожданная, до того ежегодно втуне вносимая особым предложением на парламентских сессиях, но и в интересующую нас эпоху лишь постадийная отмена так называемых «налогов на знание»: налога на газетные объявления (отменён в 1853 году), штемпельного сбора с газет и налога на бумагу (упразднены соответственно в 1855 и 1861 годах). Во-вторых, это внедрение такого новшества как электрический телеграф; ведь хотя первая, экспериментальная, телеграфная линия была запущена на железной дороге между станциями Юстон-Сквер и Кэмден-Таун уже 25 июля 1837 года, но ещё и в 1853 году, накануне Крымской войны, газета «Times», которая не в состоянии была опомниться от шквала сообщений из Восточной Европы, назвала телеграф «совершенно из ряда вон выходящим» аппаратом.
20
Перекличка со сценой 2 Второго акта «Макбета» (в нашем случае — по переводу М. Лозинского).
20
Перекличка со сценой 2 Второго акта «Макбета» (в нашем случае — по переводу М. Лозинского).
21
Травестийное воспроизведение знаменитой речи Марка Антония из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь» (действие III, сцена 2). В русском переводе М. Зенкевича:
Источник травестии мгновенно распознаётся благодаря, во-первых, зачину — гротескному перечислению того, к кому говорящий обращается, и где у Шекспира стоят (дословно) «Римляне, сограждане, друзья!» — и во-вторых, рефрену насчёт Спуни, отсылающему к знаменитому судорожному «А Брут весьма достойный человек» Марка Антония. Впоследствии Кэрролл ещё раз вложил первые слова этой речи (обращение) в уста своему персонажу — Благозвону во Втором приступе «Охоты на Снарка», придав им, в отличие от шекспировского оригинала и от повторяющей этот оригинал скорбной ситуации настоящего сочинения, весёлый, бравурный характер.