— Нам жизненно необходимо понижение налогов на добычу кристаллитов.

Отобедав, я стала думать. Понижение налогов не слишком принципиальный вопрос, тут даже не будешь драматично заламывать руки, умоляя Юджина не жертвовать ради меня… казёнными деньгами? Ну нет, так дело не пойдёт. Пусть уж раскошеливается. На площади перед всем честным народом целовал? Целовал. Вот и спасай теперь свою принцессу из заточения.

Умирая от безделья, я постаралась открыть медальон. С первого раза он не поддался, но сломав ноготь, я в итоге преуспела. Сначала из медальона ударил луч света, потом появилась изображение, как из кристалла. На меня смотрел большеглазый мальчик лет десяти. Его темно-каштановые волосы знакомо вились на висках. Красивый, весёлый ребёнок. На этой небольшой кристаллической проекции Юджин улыбался той самой детской улыбкой, которая бывает у человека до тех пор, пока с ним не случится первой горе. И сколько всего с ним случилось потом, страшно подумать, а теперь ещё вот я, невеста-самозванка.

Слёзы выступили у меня на глазах. Захотелось никогда не возвращаться домой и в то же время вернуться прямо сейчас, не попрощавшись ни с кем, сбежать, не предупредив никого во Дворце. Домой хочу — в Москву, в ноябрь, к мокрому снегу и круглосуточной темноте.

Тем временем снова появилась делегация гномов, снова с подносами, поеденными ржавчиной. Перерывы между приёмами пищи у них маленькие, прямо как я люблю. Никогда ещё душевные переживания не мешали мне насладиться вкусной едой, поэтому и сейчас я отужинала с аппетитом.

Гномы, не имевшие доступа к магии напрямую, видимо, плохо разбирались в её возможностях, их план похищения был, мягко говоря, непродуман. За тот короткий срок, что мне читали курс лекций по всему, что существует в этом мире, психологии гномов было отведено совсем мало времени, а если быть точной, то этому меня не учили совсем. Может, у них у всех проблемы с логикой? Или решение украсть меня было спонтанным? Допустим, увидели меня такую раскрасавицу на площади и не смогли удержаться.

Поев во второй раз, мы с моим мозгом, решили, что достаточно, и вспомнили о магии, первое правило которой гласило: чем больше предмет, тем легче на него воздействовать. Стена в моей тюремной камере была немаленькой и, судя по ровной кирпичной кладке, построенная не гномами, а людьми, соответственно, за ней не гора и не пещера, и я смогу добрать до Города. Несли они меня не долго, через час буду дома (не у себя дома, конечно, а во Дворце).

Был некоторый соблазн дождаться, пока Юджин героически сверкая мечом ворвётся в мою темницу и спасёт от заточения, а я упаду ему в объятия, красиво лишившись чувств, но я его пересилила.

Второе правило магии гласило, что только результаты человеческого труда поддаются магическому воздействию, то есть травинку или былинку не заколдуешь, а вот кирпичную стену вполне. Вспомнив простенькое заклинание, которое я про себя называла «магнит» и использовала когда было лень подниматься, чтобы взять какую-то вещь, я сжала руку в кулак и потянула на себя, как будто в руке была верёвка. Я мыслила в правильном направлении, но кое-что не предусмотрела. Нужно было использовать обратный «магнит», чтобы стена вывалилась наружу, вместо этого меня сперва обдало облаком пыли, а после на ногу упал кусок из десяти кирпичей. Больно. Очень.

Ладно, это всё мелочи, главное — я сумела сама освободиться. Не нужно мне никаких принцев на белых конях, я сама не хуже.

Гномы от грохота всполошились, но я была уже далеко, ноги-то у гномов короткие и бегают они медленно. Однако если вы думаете, что с меня хватит на сегодня, то вы сильно заблуждаетесь.

Перед выходом в людное место, оценив ущерб, нанесенный моему платью, я постаралась привести себя в божеский вид, а то ещё скажут, что невеста принца таскается неведомо где, одетая в грязную рванину. Подол пришлось оторвать, магическими «ножницами» — подправить край, кое-как оттереть лицо от пыли. Посмотреть на себя возможности не было, оставалось надеяться на лучшее.

Опасливо озираясь по сторонам в ожидании того, что меня схватит люди в форме и отругают за уход в самоволку, я дошла до стеклянного здания ратуши, переливавшегося в свете заходящего солнца, как огромный солнечный заяц. Неподалёку, у входа в небогатый трёхэтажный дом из камня, замазанный сиреневой краской, Серджиус разговаривал с девушкой, внешний вид которой не позволял мне определить род её занятий — маленького роста, чуть пухловата, слишком дорого одета, чтобы принадлежать к низшим слоям, но чересчур бледная, чтобы быть из знати Эйа. Иностранка, наверное. Сам Серджиус был без крыльев и своего обычного обмундирования — мечей, арбалета, с которыми он напоминал небольшой, серебристый танк. Без этой амуниции он выглядел не таким огромным, а вполне обычного, человеческого размера. Его беспокойный взгляд всегда сновал по часовой стрелке, туда-сюда, проверяя, нет ли вокруг опасности. Вот и сейчас скрыться мне не удалось. Он отослал куда-то девушку и направился ко мне стремительным шагом.

— Где крылья забыл? — спросила я, чтобы успеть до того, как на меня польётся обвинения во всех смертных грехах, ну или их местных, не библейских аналогах.

— У меня выходной, — мрачно ответил Серджиус. Его не очень-то радовало, что в свободный от работы день придётся нянчиться со мной.

— А я думала, ты даже моешься в них, только чтобы поспать снимаешь.

На это Серджиус ничего не ответил.

— Что ты здесь делаешь одна?

— Ты не знаешь?

— Не знаю чего? — От разговора со мной он явно испытывал какие-то ужасные душевные мучения.

— Меня похитили. Разве всю стражу не поставили на ноги?

— Похитили? — спросил он скептично, нахмурившись. — И кто же осмелился?

Кажется, он считал мою компанию сомнительным удовольствием, а потому плохо представлял кому и зачем могло прийти в голову меня похитить. Обидно.

— Гномы. Они хотели, чтобы Юджин снизил налог на добычу кристаллитов.

Он тяжело вздохнул.

— Вот же им неймётся. Ладно вручу тебя в целости и сохранности в руки жениху.

Слово «жених» Серджиус произнёс с таким пренебрежительным сарказмом, как будто я у него мужа отбила и теперь тащу под венец.

— Чтобы тебе достались все лавры за моё спасение.

— Очень надо.

Мы молча шли по раскалённым улицам Города.

Рядом с магазином магических товаров вертелась магическая проекция Конрада, который с залихватским видом раскручивал меч, а после клал его на плечо и подмигивал, будто бы каждой девушке конкретно. Ни разу не видела меч у него в руках, даже в тренировочном зале, но выглядело это очень круто.

— Всё же удивительно, насколько Конрад популярен у горожан, — сказала я.

Серджиус посмотрел на проекцию и ехидно усмехнулся.

— Это не Конрад, это я.

— Но тут же написано, — я показала пальцем в угол проекции, — и форма Конрада. Да что я не различаю вас, что ли.

— Он в тот день заболел, — Серджиус пожал плечами, — пришлось подменить.

Сомнения обуяли меня при внимательном рассмотрении хмурой физиономии Серджиуса, как вдруг он преобразился — улыбнулся во весь рот, расслабил плечи, взмахнул руками. И действительно, совсем другой человек.

— В детстве вы наверное частенько этим пользовались, чтобы избежать взбучки от учителей.

— Мы с Конрадом не учились вместе… — ответил он, возвращаясь к своему обычному виду. — Мы не виделись на протяжении семи лет — с восьми до пятнадцати.

Это меня потрясло. Как же так? Что такое должно было случиться, чтобы близнецов в детстве разделили?

— Но почему?

— Такова была воля короля, — сухо сказал Серджиус.

По его лицу я не смогла понять, что он испытывал по отношению к произошедшему, зато я была в ужасе. Смогла бы я подчиниться королю с такой волей? Получается, что даже в этом прекрасном, сверкающем, тёплом мире, полном магии, идут войны, проворачиваются политические интриги, цветёт неравенство, а короли жестоки и порой совсем не справедливы. Вся свою не слишком длинную жизнь я старалась не забивать себе голову подобными вещами, а тут… почему-то не получалось остаться равнодушной. Пожалуй, всё же хорошо, что мне не быть королевой.