Когда мы подошли к Дворцовой Стене, уже стемнело.

Как вдруг закатный фиолетовый туман прорезала вспышка выстрела. Судя по звук, стреляли из обычного оружия — обреза или ружья.

Первым порывом Серджиуса была попытка взлететь, понятно, неудачная, после он потянулся к мечу, обычно висевшему на поясе, но и тут его ждало разочарование. Ни меча, ни арбалета. Сей факт меня озадачил. Проблема в том, что меня не учили боевым заклинаниям. Ну, в самом деле, зачем. И сейчас сперва я не испугалась, поскольку рядом с Серджиусом мне ничего не угрожало, конечно, при условии, что он во всём своём танковом великолепии. Однажды я слонялась по Дворцу и набрела на тренировочный зал, где Юджин с Серджиусом молотили друг друга что есть мочи. И если Юджину сила позволяла справляться с неприятелями без помощи подручных средств одной лишь магией, то Серджиус такими впечатляющими способностями не обладал, даже в обычный рабочий день он ходил обвешанным оружием: помимо тяжеленных, сложных в управлении крыльев, обязательной части военной формы, на нём висело два меча, здоровенный арбалет, из которого можно медведя завалить и, вероятно, что-то ещё спрятанное от постороннего взгляда. Но самое удивительное не это, с помощью особо редкого чёрного кристаллита инкрустированного в широкий золотой браслет, зараженного Верховным Жрецом Ордена, у Серджиуса появлялось три дополнительных руки. Увидев это впервые, мы с моим мозгом временно отключились, оставшись с одной лишь мыслью — почему рук нечётное количество. Наличие лишних рук вообще в тот момент меня почему-то не волновало.

Без оружия Серджиус не был совсем уж беззащитен, он владел всеми доступными видами боевой магии, но я бы всё равно предпочла его усовершенствованную версию.

Серджиус «включил» свои дополнительные руки и пошёл на стрелявших врукопашную, предварительно остановив пули заклинанием заморозки. Противников было слишком много, в темноте я не могла разглядеть точное число, но точно больше десяти. Хотелось как-то помочь.

Не стремясь к оригинальности, я снова воспользовалась «магнитом» — где-то я такое видела, может в фильме о супергероях? — и вырвала оружие из рук его обладателей. Оно вразнобой полетело ко мне — уже спасибо, но видимо это заклинание отменило заморозку и дробь полетела в Серджиуса. Он увернулся, сделав сальто назад, от неожиданности теряя из виду нескольких нападающих, тех что подходили к нему сзади. Оставшись без обрезов, они не смутились и достали ножи, похожие на наши «бабочки», но с большим количеством лезвий.

Одно из лезвий почти вошло Серджиусу под коленку. Дальше всё было как в замедленном действии. В панике я схватила первую попавшуюся пушку из тех, что валялись у меня под ногами, в два прыжка преодолела расстояние между нами и выстрелила. Руку тряхнуло, повело, заряд дроби впился нашему неприятелю в плечо. Я вообще-то целилась в голову, но ничего, так тоже сойдёт. Не тратя времени на то, чтобы перезарядить патроны, взяла другой обрез и выстрелила ещё раз. На этот раз в воздух.

Наши недруги обратились в бегство. Рассерженный Серджиус кинул в них каким-то заклинанием.

— Юджин будет вне себя, когда узнает, что его невеста использовала огнестрельное оружие, — сказал он, отряхиваясь.

— А мы ему не скажем.

Промолчав, Серджиус поджал губы. Его лицо, проглядывающееся сквозь фиолетовый туман, выглядело недовольным. Я спасла ему жизнь, так что теперь придется считаться с моим мнением.

В мрачном молчании мы наконец-то преодолели Дворцовую Стену. Серджиус шёл еле-еле, хромая и сильно кренясь в левую сторону, сказывалось ранение в ногу. Но жаловаться было не в его правилах. Меня тоже качало от усталости и пережитого шока. Только теперь до меня дошло, что вообще-то сегодня я могла умереть несколько раз. Это намного превышает ежедневную норму, которая обычно равняется нулю.

Снова захотелось домой, там меня не пытаются убить, и там есть люди, которым действительно не всё равно, жива я или нет, а Серджиусу абсолютно всё равно, он старается защитить, потому что это вошло у него в привычку, защищать — его главный инстинкт. Уж не знаю, родился он таким или был сделан королём, или может быть тут замешана магия, не такая светлая, которую я привыкла наблюдать в Эйа. Он герой поневоле, обременённый своей тяжкой ношей с самого детства. И все они — Юджин, Рихард, Иоланда, даже радостно-восторженный Конрад — неуловимо, одинаково искалечены жизнью, лишены чего-то даже сперва незаметного, но очень естественного. Что станет со мной, если я останусь? И с чего я вообще решила, что останусь? Разве меня кто-то просил, разве обрадуется этому кто-то, кроме девушек в узорных платьях, которым нужна фигура для подражания, а не королева. С чего вообще у меня возникла мысль, что я стану хорошей правительницей?

Наверное, мне не шло на пользу продолжительное общение с Серджиусом, иначе я никак не могу объяснить этот приступ пессимизма.

Фиолетовый туман постепенно рассеивался, мне стало лучше видно побледневшее лицо Серджиуса, искажённое гримасой боли.

— И что это было? — спросила я у него, до этого момента надеясь, что он сам как-то прокомментирует ситуацию.

Серджиус прочистил горло, но всё равно ответил хрипло:

— Покушение.

Спасибо, без него никогда бы не догадалась. А всё-таки… На нас ведь напали не гномы, а обычные люди, да ещё и с оружием, которое в Эйа запрещено.

— То есть хотели убить меня?

Он поморщился.

— Нет, скорее меня.

— Или Конрада. — Заметив его удивлённый взгляд, я попыталась объяснить. — Ну, ты без формы.

— При всём моём скептицизме даже я не могу представить, кто мог желать смерти моему брату.

Эти слова сказали мне больше, чем любые другие. Несмотря на своё отвратительный характер, Серджиус очень любил брата.

— У Конрада совсем нет врагов?

В это верилось с трудом. Иногда у хороших людей больше неприятелей, чем у плохих, ведь люди, живущие по чести, не идут на сделки с совестью, а это очень многим не нравится.

— Его злеющий враг — школьный друг, с которым они боролись за право защитить девчонку, вечно попадавшую в неприятные истории.

Всё же как-то тяжело он говорил о Конраде, что-то такое произошло между ними, что сковывало обоих и мешало их нормальным братским отношениям. Мне резко захотелось сменить тему.

— У вас случайно нет такого обычая, что за спасённую жизнь поступаешь в услужение к спасителю?

Серджиус посмотрел на меня уничижительно, всем своим видом показывая, что он предпочёл бы смерть, если бы не пришлось выслушивать этот идиотский вопрос. А я что, просто попыталась разрядить обстановку.

Следующим утром на выходе из спальни меня сбила с ног Кайла, растрёпанная, босая, что, напомню, считается в Эйа верхом неприличия, в ночной рубашке, парусом развевающейся за её спиной.

— Я слышала про гномов! — возбуждённо сказала она. — Это так ужасно! Так ужасно! Они тебя не мучили?

Кайла заправила за уши густые каштановые кудри, ореолом окружавшие её загорелое, красивое лицо. За такой короткий срок я умудрилась полюбить эту умную, весёлую девочку, сама себе удивляюсь.

— Нет, они были… — сказала я, пытаясь подобрать слова. — Достаточно милые.

— Пошли, пошли, там Юджин уже бушует вовсю.

В тронном зале, где королевская семья собиралась только по исключительным случаям, было шумно. В углу, на большом диване из упругой светлой материи вроде искусственной кожи, регент Рихард читал, не обращая внимания на суету вокруг. Суету создавал в основном Конрад, который таким образом проявлял заботу, нервируя взвинченного Юджина ещё сильнее. Серджиус на повышенных тонах разговаривал по кристаллу-фонографу с кем-то из подчинённых. Ворон Гидеон летал туда-сюда, каркая, изредка присаживаясь к кому-нибудь из присутствующих на плечи.

— Кайла, оденься! Что за вид?

Я впервые слышала, чтобы Юджин делал сестре замечания.

— Твою невесту похитили, а ты думаешь только о приличиях. Бессердечное животное, вот ты кто! — театрально воскликнула Кайла и пошлёпала босыми ногами переодеваться.