- Их зовут... Барбара и Даниэла, – продолжает лепетать Рауль, ловко вывернувшись из ловушки.

- Кого?

- Моих сестер-близняшек... Барбара и Даниэла.

Мириам ушам своим не верит. Ей никогда не было так трудно склонить парня к сексу. Они одни, в ее кровати, и оделась она сообразно случаю... Спрашивается, что еще нужно?

- Рауль, в чем дело? – спрашивает она, кладя подушку себе на колени. – Неужели тебе не хочется? Я тебе не нравлюсь? Ты находишь меня непривлекательной?

Парень оглядывает ее с головы до ног. С чего она это взяла? Он был бы слепцом, если бы находил ее непривлекательной! Еще несколько месяцев назад он и представить не мог, что может находиться в одной кровати с такой девчонкой. Но что с ним происходит? Почему она по-прежнему не заводит его? Что еще нужно, чтобы он, наконец-то, увлекся ею?

- Не в этом дело, Мириам.

- А в чем же?

- Я и сам не знаю.

- Я тебе не верю, – со злостью отвечает Мириам. – Ты знаешь, но не хочешь мне сказать.

Рауль со вздохом ложится на кровать, положив руки себе под голову, и разглядывает небесно-голубой потолок комнаты Мириам. Откуда она знает, что он не хочет говорить?

- Тебе не кажется, что мы слишком торопимся? – неожиданно спрашивает Рауль.

- Торопимся?

- Ага.

- Я тебя не понимаю. Что ты хочешь сказать?

- Ты даже не знала, что у меня есть сестры, что мой любимый цвет – голубой, и что я хочу стать кинорежиссером... но уже... уже хочешь...

- Секса?

- Да, – тихим голосом признается Рауль. Его шепот почти неслышен, но Мириам этого достаточно, чтобы расслышать парня. Девушка проводит пальцами по лбу, а потом нервно трет щеку.

- Я считала, что всем ребятам нравится секс.

- Может быть...

- Ты – девственник, правда?

Рауль немало удивлен. Он не думал, что эта девушка с ясными, проницательными глазами, будет настолько прямолинейной, но, тем не менее, сейчас ее взгляд его не беспокоит.

- Да.

- В этом нет ничего такого, – с улыбкой замечает Мириам.

- А ты?

- Я – нет.

Так он и думал. Он не первый, не второй и не третий парень, который был у нее. В свои семнадцать лет Мириам уже встречалась со многими парнями из их школы и даже из других. Но кто-то должен был быть первым.

- Проблема не в этом.

- Точно? – спрашивает девушка, протягивая руку и ласково гладя Рауля по волосам. – Ты можешь сказать мне.

- Точно.

Они одновременно улыбаются друг другу. Девушка наклоняется к Раулю и в этот раз целует его в губы неторопливо и нежно, а потом морщит нос и снова ерошит его волосы.

- Значит, Барбара и Даниэла...

- Ага. Им десять лет.

- И как вы между собой уживаетесь?

- День на день не приходится. Вообще-то, они славные девчушки, но очень быстро взрослеют, хотят знать больше, чем положено.

- Такое со всеми происходит, разве нет?

Сомнения, отразившиеся на лице Рауля, служат девушке ответом. Он не знает точно, и улыбается, глядя в ее васильково-синие глаза и на пухлые губы. Рауль досконально рассматривает красивую, милую девушку, стоящую перед ним. Сегодня вечером среди множества заданных вопросов, он понимает, что девушка его жизни не Мириам.

Глава 3

Отношения с семьей

Он заходит в дом, стараясь не шуметь. Уже третий час ночи, и сестры с мамой, вероятно, спят. Рауль тихо крадется к своей комнате, когда слышит голос из гостиной, подзывающий его. Обреченно вздохнув, Рауль послушно плетется в гостиную.

- Ма, чего ты не спишь в это время? – спрашивает парень, смиренно глядя на сидящую на диване женщину. Телевизор в комнате включен на минимальную громкость. Вид у Берты усталый; ей с трудом удается сидеть с открытыми глазами. В руках она держит книгу, которую тут же откладывает в сторону, едва сын подходит к ней.

- Где ты был? Уже так поздно, – безучастно спрашивает она, запинаясь и выдавливая из себя слова, будто каждый слог дается ей с неимоверным трудом.

- Какое там поздно, сейчас только два часа.

- Но...

- Что но, мама?

- Твои сестры и я весь вечер ждали тебя, чтобы... отметить твой день рождения. – Глаза Берты краснеют, а на лице еще резче проступают морщины. В один миг женщина постарела на десять лет.

- Мне жаль, но я встречался с...

- Я приготовила тебе на ужин лазанью, а сестры весь вечер пекли торт.

- А почему вы ничего мне не сказали?

- Это был сюрприз, – печально отвечает Берта. – Мы звонили тебе на мобильник, но ты не брал трубку.

Это верно – на мобильнике было три пропущенных звонка от нее. Когда мать позвонила, он как раз был дома у Мириам и не захотел отвечать. В последние месяцы он делал так всегда.

- Да ладно тебе, тоже мне беда. Подумаешь, отмечу с вами утром, не настолько это грандиозное событие.

- То есть как это не настолько? Это же твой день рождения, сынок. Когда ты был маленьким, то за три месяца начинал считать дни до своего дня рождения.

- Я уже не маленький, мама. Я вырос.

- Но этот день... особенный.

- Еще один день, и только! Нет в нем ничего особенного! – Рауль резко повышает голос; его бесит настырность матери. Он кое-как стаскивает с себя пиджак и прикрывает им ноги, усевшись в кресло и, молча, глядя на экран. По телеку идет одна из тех программ, в которых людей собирают для того, чтобы отгадывать загадки, ответы на которые и так очевидны. В данном случае, речь идет об игре в “виселицу”. Зрители должны угадать слово из пяти букв, которое начинается на букву “ж”, а заканчивается на “ф”. Подсказка: животное с очень длинной шеей.

- Жираф, – тихо бормочет Берта.

- Ясно, жираф, – неодобрительно качает головой Рауль. – Эти передачи делаются в расчете на простофиль, пусть они, наивные, звонят и тратят деньги.

- А в детстве “виселица” тебе очень нравилась. У тебя было сильно развито воображение.

Рауль и сам отлично помнит те игры, и помнит того, с кем играл. Отец покупал Раулю большущие книжки с головоломками, и тот по уговору должен был решить их за определенное время. Это был своего рода вызов сыну. Все было замечательно, но сейчас Рауль уже не тот мальчишка. Два с половиной года прошло с тех пор, как отец ушел и погиб в результате несчастного случая.

- С тех пор многое сильно изменилось.

- Но у тебя по-прежнему богатое воображение.

Рауль не так безоговорочно уверен в этом. Он много раз пытался написать сценарий короткометражки, но всегда останавливался на середине. Дело просто тормозилось и не шло на лад. Возможно, для написания сценария у него никогда не было способностей и достаточного таланта. Скорее всего, ему не по зубам стать кинорежиссером, несмотря на твердое убеждение друзей, что когда-нибудь он этого добьется.

- Пойду-ка я в кровать, – говорит Рауль, поднимаясь с кресла.

С печальной улыбкой мать смотрит на сына. Она не встает с дивана, и Рауль подходит к ней и

целует в щеку, желая спокойной ночи. Берта, не мигая, смотрит, как сын выходит из комнаты. Ну вот, ее мальчик уже и не мальчик. Его походка ей так хорошо знакома – так ходил когда-то ее муж. К горлу подступает тяжелый, горький комок. Берта с большим трудом проглатывает еще одну таблетку антидепрессанта.

Вещи действительно изменились.

Рауль идет вперед по коридору к своей комнате, но прежде останавливается перед дверью в

спальню сестер. Дверь слегка приоткрыта. Парень осторожно толкает ее и заглядывает в комнату. Кажется, девчушки крепко спят. Ему становится жаль, что эти малышки весь вечер готовили для него праздничный торт, а он и минуты с ними не провел. Рауля охватывает чувство огромной вины, но они должны были сказать ему.

Ближе к двери лежит Даниэла. Парень на цыпочках подкрадывается к ее кровати. Во сне Даниэла –

чистый ангелочек, а вот когда проснется – только держись! Рауль наклоняется к сестре и легонько целует в щечку. Даниэла мгновенно чувствует присутствие брата, словно в ней срабатывает некий сестринский детектор. Она тут же широко отрывает глаза и шлепает брата.