Когда мы сидели в автобусе до какой-то Тулы, мама, глядя в окно, будто сама себе, прошептала «там он нас не найдет». Я тогда не знал, с кем мы играем, но подумал, что взрослые всё-таки странные, ведь суть пряток именно в том, чтобы нашли…

Уже на пути в Тулу, глядя в окно автобуса на пролетающие мимо деревья, я наконец осознал, что такой как раньше, жизнь больше не будет, желания не имеют привычки сбываться…

***

      Денег, полученных после развода, хватило на небольшую двухкомнатную квартиру и на всю необходимую мебель, и даже осталось немного, мама сказала, что это на поиски нового папы для меня. Вообще, она была очень воодушевлена, ведь, как считала, наконец, освободилась из клетки, прутья которой не позволяли ей летать, и теперь, чем бы ни занималась, она словно порхала.

      В первое время после того, как мы переехали, мама была в предвкушении своей идеальной жизни, она мечтала отыскать свою любовь, принца на белом Порше, который будет закидывать ее подарками и просто топить в любви и нежности. Она красиво одевалась, красилась, часто ходила в салоны красоты, но отчего-то принц так и не находился. Бывало, она возвращалась домой в компании с каким-нибудь представителем противоположного пола. Только вот ни одного из этих мужчин я не видел дважды.

      Со временем деньги от развода закончились, ходить по салонам стало не на что, покупать новые наряды каждую неделю тоже оказалось недоступным, а любовь на горизонте так и не появилась. Маме пришлось идти на поиски работы, она надевала свои самые лучшие наряды на собеседования в крупных бизнес-центрах, но женщина без образования, бросившая в свое время университет на втором году обучения, потому что решила себя посвятить семье, там оказалась не нужна. Именно тогда я услышал в свой адрес первые обвинения, что я сломал ей жизнь, ведь она могла бы жить, как мечтала, а я разрушил все ее мечты одним своим появлением.

      Время шло, а хорошую работу мать так и не смогла найти, но деньги были нужны, так что в итоге она устроилась продавцом в ближайший гипермаркет. Она ненавидела эту работу, и давала понять, что заодно и меня ненавидит, ведь только я причина всех ее жизненных неудач. Со временем мать перестала за собой ухаживать как раньше, просто забросила заботу о своей внешности, так же, как в свое время забросила заботу обо мне. Осознав, что постепенно превращается из доброй и красивой девушки в бесформенную и злую женщину, мать начала пить. Сначала одна, потом к нам все чаще стали приходить ее собутыльники. Я много раз пытался убедить ее взять себя в руки, но в ответ получал только взгляд, полный ненависти и очередную порцию обвинений.

      Со временем, ее собутыльники стали оставаться у нас на ночь, нередко задерживались на неделю-другую. Они видели ее ко мне отношение, так что не удивительно, что и они стали со мной обращаться, как с грязью под ногами, некоторые из них даже распускали руки, но у матери это не вызывало никаких эмоций. Изнутри своей комнаты я поставил шпингалет, плевать, что немного кривовато, зато ни один пьяный ублюдок меня не тронет, ведь одно дело избить меня, мать не обратит на это внимания, а другое дело — выбить дверь в ее квартире, так сразу можно лишиться крыши над головой, ну, и еще кое-чего. Так что я почти всегда запирался в своей комнате и старался вообще не отсвечивать.

      С момента нашего переезда прошло долгих десять лет, за все это время отца я не видел ни разу. А два года назад, когда мать осознала свою ошибку и захотела вернуться к нему, мы узнали, что он уже давно женат, и у них с женой растет дочь. Мать после этой новости ушла в очередной запой, а я только порадовался за отца, хоть у кого-то должно быть все хорошо в этой жизни, раз уж у нас все вышло через жопу. Да и по сердцу прошла теплая волна, когда я узнал, что девочку назвали Машей, может, это, своего рода, дань воспоминаниям о когда-то любимом сыне Мише…

      Этим летом мне исполнилось шестнадцать и я перешел в десятый класс, а это значит, что мне осталось потерпеть всего два года. Еще будучи в пятом классе, я осознал, что не хочу такой жизни и поставил для себя цель — хорошо учиться, чтобы вырваться из этого болота. Я хотел достойно окончить школу, потом вернуться обратно в Москву и поступить там в университет, а после, проработав какое-то время на достойной высокооплачиваемой работе, найти отца и показать ему, чего добился. Хотелось, чтоб он знал, что у него вырос достойный сын, хотелось, чтобы он гордился мной. Чтобы хоть кто-нибудь гордился…

      И я шел к этой цели всё это время, не отвлекаясь ни на прогулки, ни на дружбу, ни на симпатии. Нет, я, конечно, не был изгоем, но, тем не менее, все свободное время всецело отдавал учебе. В голове крутилась лишь одна мысль «Вырваться отсюда, надо вырваться»…

  часть II

Но, мое сердце, боже, ты только бейся,

Упрямыми ударами рви грудную клетку,

Покидай мое тело ради мечты,

Разрывай тюрьму груди, моя грудная, ты — боксерский ринг!

Моя мечта, слышь, не прекращай дышать,

И дыши-дыши, вдыхай-вдыхай здесь до последней комы,

И если кто-то из них тебя остановит,

Сделай вид, что ты подохла и мы с тобой не знакомы.

      За пару недель до конца второй четверти, у нас поселился очередной мамин собутыльник. В отличие от всех остальных ее сожителей, этот мне даже понравился, нет, конечно, не на внешность, меня определенно никогда не привлекали толстые и постоянно потеющие мужики, но поступками дядя Витя дал понять, что он хороший человек. Ну, по крайней мере, лучше, чем все предыдущие алкаши… Он ни разу за две недели меня не обозвал, ни разу не ударил, не заставлял бегать в магазин за закуской, и даже выгонял меня из дома, когда им с мамой хотелось уединиться не в спальне, а не заставлял меня на это смотреть, как остальные: «Пусть мальчик посмотрит, поучится, как надо».

      Хотя, думаю, не стоит к нему привыкать, скорее всего, когда я вернусь от бабушки после зимних каникул, его уже не будет у нас в квартире, а может, вообще, тут уже будет жить очередной мамин любовничек.

      Зимние каникулы пролетели, словно один день. Я очень любил отдыхать у бабушки, ездил к ней и на летних, и на зимних каникулах, тем более жила она достаточно близко, в Калужской области. Конечно, в первое время, когда мать на автостанции закидывала меня в автобус до Калуги, со словами «до деревни потом автобус сам найдешь, не переломишься», мне было страшно, мама сама никогда не ездила к бабушке, а я боялся, что в одиночку не найду нужный автобус или, что сяду не в тот, и меня увезут куда-нибудь, откуда я никогда не найду дорогу домой. Но это, конечно, были просто детские страхи, и со временем я перестал бояться этих поездок, наоборот, стал ждать их, будто они были единственным светлым, что было в моей жизни… Хотя, может, так и было…