Гаврила расстарался, нашел квартирку рядом с казармами гарнизона. Одна комната в избе с отдельным входом и сенями, чистая и просторная. Из мебели большая кровать, стол, пара стульев, две лавки, сундук. В углу таз для умывания на тумбочке. В красном углу икона Спасителя, лампадка.

Хозяева семья возчика. Сам хозяин Фрол, могучий заросший бородой тридцатилетний мужик, занимался извозом, держал две прочных телеги и четверку ломовых лошадей. Его жена Матрена, миниатюрная, особенно на фоне мужа женщина, занималась хозяйством. Двое детей, сын и дочка, были ей в помощь.

Кроме комнаты мне предоставили домашнее питание. Такой постоялец как я оказался выгодным для моих хозяев. Чем именно я узнал позже, но и так был рад их радушию.

Второе изменение неожиданно быстрое решение по выкупу Горок. После выплаты большей части долга, я восстанавливался в правах. Остаток задолженности в три тысячи сто сорок рублей должен выплатить в течении трех лет. Надо было думать, что делать с имуществом.

Собрал большой совет в составе себя и своего второго я, посоветовался и постановил. Средства пока есть, от оброка в этом году людей освобождаю, о чем и отписал в уезд. Тем же письмом вызвал старосту в Смоленск, в связи с невозможностью оставить службу. Тимоха обязан прибыть к концу сентября, тогда и определимся чего с этим добром дальше делать.

Третье изменение у меня появился официальный управляющий.

После нашей поездки в Горки состоялся семейный совет всей родни моего будущего управляющего. Отец Гаврилы и глава всей большой семьи Бубновых Савелий Иванович Бубнов решение сына о переходе ко мне на службу одобрил и благословил, а также пообещал всемерную помощь и поддержку от всей немаленькой семьи. Дисциплина в их клане была железная. Наверное, только так и могли выжить потомки скоморохов. А семейка знатная.

Еще два брата у Гаврилы в возчиках, да столько же зятьев, да самый младший братишка, принял Гаврилину коляску. Нормальный таксопарк, а заодно и служба информации. Очень удобно.

Торжественно вручив своему родителю и главе извозчичьей фирмы отступные в размере двухсот пятидесяти рублей, Гаврила поступил в мое распоряжение и на мое содержание. В десять рублей ежемесячно. Да еще и условие выдвинул.

Гаврила меня опять удивил. Управляющим согласился быть, но только при мне. В Горках мол, и Тимоха справится. Вот будет у меня тричетыре имения, тогда и управляющий будет нужен, а пока он так побудет.

Ладно, при мне так при мне. Я озадачил Гаврилу рядом наставлений, и он мотался по Смоленску и ближайшим окрестностям. Коекакие идеи зрели в голове по устройству своей дальнейшей судьбы и повышению собственного благосостояния, а от службы пока я убежать не мог, так что все в дугу вышло. Пусть Гаврила крутится. Основные направления работы производство растительного масла из семян подсолнуха, этого еще не производят вовсе, производство пищевого спирта, и кое какие задумки в народном промысле связанном с канцелярскими товарами. А че? Ни кнопок ни скрепок ни графитовых карандашей пока в России не производят. Техпроцесс несложный, металла требуют немного. Еще кой чего есть в задумках, но это позже.

На нынешний момент у меня имелись значительные свободные средства. Остаток от денег Фролиных и десять тысяч презентованных князем Мирским мой неприкосновенный запас.

Деньги к будущему году должны, как минимум, удвоиться, а для этого их нужно грамотно пустить в оборот. Именно потому Гаврила не знает ни дня отдыха, прочесывая окрестности. Ищет людей, помещения. Материалы нужные. На мне только идеи, все остальное на нем. Чем раньше задумки запустим, тем быстрей разбогатеем.

Кроме того зная ход истории не так уж сложно вести выгодные денежные дела, даже для такого неважного коммерсанта как я.

Игорь свое обещание сдержал. С середины вересня (сентября) день у меня начинался и заканчивался на плацу. Фрунту за один день не выучишься, его вколачивают в подкорку строевым шагом. Вот я и шагал. Семь дней в неделю.

Ох и погонял он меня, садюга, когда сам, когда через другого унтера. И в дождь, и в солнце и в туман.

Тиран африканский этот Одинцов когда дело службы касается. Полдня гоняли меня, полдня я гонял свое капральство, добиваясь от десятерых гарнизонных солдат гвардейской выправки.

Ха три раза, до гвардейцев, конечно, как до луны, но коекакие успехи были. Мужики старались.

Если честно, то с отделением мне повезло. Трое солдат после ранения и последующего лечения в прошлогоднюю турецкую компанию по ходатайству их полкового командира были переведены в гарнизон из гренадерского Астраханского полка. А гренадер и есть гренадер. Железные мужики.

Четверо тоже нормальные служаки. В гарнизоне уже три года, переведенные из пионерного батальона для проведения какихто работ, помоему, дом коменданту строили, да так и оставленные тут.

Еще трое забракованные прошлогодние рекруты. Их вернули в рекрутское депо, как заболевших и бестолковых, а оттуда сплавили в гарнизон. Тормоза порядочные, но скорее просто запуганные да забитые, чем глупые. Воспитанию хоть с трудом, но поддавались. Особенно после того, как поговорил с ними по человечески, да запретил шугать старшим солдатам. Тянутся, но пока с трудом. Ребята из Пущи, лесовики. Трудно им к строю привыкнуть.

Повезло мне и с ротой.

Караульную службу роты делили поровну, при нужде вполне слаженно работали в составе батальона полного или неполного состава по любой задаче, но каждая рота имела свою специфику.

Так первая в нагрузку имела представительские функции на различных городских событиях. Люди туда отбирались повиднее, снабжались тоже лучше. Комендантская рота. Так и называлась в противовес роте губернской.

Вторая специализировалась на всяких чрезвычайных ситуациях. Кроме пожарной команды губернской роты была и своя служба в батальоне, как раз во второй роте. Работали они и в арсенале. Вся остальная работа на укреплениях тоже была на них. Технари, пожарные и строители. Из города почти не выводились.

Четвертая это конвойная. Постоянно в командировках находятся до половины личного состава. Рекрутские депо тоже в основном их работа

А вот дезертиры это уже третья. Мы были тревожной ротой, и если мундиры в третьей роте были похуже, чем в первой и второй, то ружья самые новые.

Когда губернатор, комендант, начальник полиции считают, что в пункте 'А' нужна вооруженная воинская сила, то поднимают в первую голову третью роту и скорым маршем направляют в этот самый пункт 'А'.

Надобность могла быть в самом городе или пригороде, а могла быть у черта на куличках, в самом отдаленном уезде губернии.

Ловили беглых крестьян, дезертиров, ходили воевать разбойников. Если где бунт, то солдатушки там будут в самом скором времени.

И подавят, и накажут, шомполами по крестьянским спинам записывая непреложную истину в Империи бунтовать нельзя.

Неприятная работа, а что делать, присягал служи.

Кажется Жуков, или до него какойто из королей, точнее не помню, говорил: 'Армией командую я и сержанты'. Очень большая доля истины в этом есть. В роте за порядком и службой смотрели унтера.

Быт, подготовка, внешний вид, здоровье, питание этих вопросов офицеры не касались. Вспоминали о службе только после втыка вышестоящего руководства или в походе.

Пару раз в год проводились маневры всего батальона. Раз в три месяца стреляли на стрельбище, по три выстрела на ружье, дюжина в год выходит. Несколько парадов за год. Вот и вся служба для офицеров. В остальное время, в основном, пили и развлекались.

Своего командира роты, капитана Васильева, я увидел впервые только через неделю. Он прибыл в роту вместе со священником, когда пришло время присягать. Капитан отбарабанил текст присяги, мне как нижнему чину говорить было не положено. Батюшка подошел с крестом, засвидетельствовав, что присяга принята и благословил на службу Отечеству и Государю, за веру Православную. И на этом все. Я полноценный военнослужащий со всеми правами (мало) и обязанностями (много).