Или, что, пожалуй, еще хуже, Далии что-то было нужно от него, а что — и как это дать — он не знал.

В этот момент Дзирт чувствовал себя очень одиноким, больше, чем когда-либо со времени смерти Бренора. Далия еще больше отдалилась от него, вполне возможно, на веки вечные, а Дзирт даже не мог призвать своего единственного спутника, которого знал и на которого рассчитывал с того самого дня, как оставил Мензоберранзан.

С этими горестными мыслями дроу опустил руку в свою поясную сумку и достал волшебную статуэтку. Подняв ее к глазам, он стал пристально вглядываться в миниатюрную мордочку Гвенвивар — верной Гвенвивар, которая больше не придет на его зов.

Даже не осознавая того, он ласково позвал кошку:

— Приди ко мне, Гвенвивар.

В очередной раз ощущая глубокую потерю, он беспомощно смотрел на статуэтку и настолько отстранился от реальности, что даже не заметил, как рядом уже долгое время сгущается серый туман. Так долго, что Гвенвивар почти полностью обрела форму, прежде чем он заметил ее присутствие!

И теперь она была там, рядом с ним, целиком и полностью. Дзирт упал на колени и крепко стиснул ее в объятиях, беспрестанно повторяя ее имя. Пантера тыкалась в него носом, отвечая тем способом, каким только могла.

— Где же ты была? — спросил Дзирт. — Гвен, как ты была мне нужна! Как ты нужна мне сейчас!

Через какое-то время он успокоился достаточно, чтобы крикнуть:

— Далия!

Он боялся, что эльфийка отошла уже далеко и не услышит.

Однако его опасения оказались напрасными, потому что на его призыв через подлесок с оружием наготове примчалась назад Далия. Она сразу расслабилась, когда, пройдя через последний ряд деревьев, увидела Дзирта и пантеру снова вместе.

— Как? — спросила она.

Дзирт только взглянул на нее и пожал плечами.

— Я позвал ее, и она пришла. Может, рассеялась магия, которая ее сдерживала, а, возможно, сам собой исправился разрыв в ткани между планами?

Далия нагнулась, поглаживая мускулистый бок Гвен.

— Хорошо, что она вернулась.

Дзирт ответил улыбкой, которая все больше теплела, пока он наблюдал за Далией, поглаживающей мягкий мех кошки. Теперь ее слишком часто встревоженное лицо излучало спокойствие, искреннее радушие и доброту. Такую Далию Дзирт хотел себе в качестве компаньона. К такой Далии он мог бы испытывать привязанность, возможно, даже любовь.

По какой-то причине он подумал о Кэтти-бри, и наложил своим мысленным взором память о покойной жене на изображение Далии перед ним.

— Значит, нам не нужно искать провидицу, — подытожила Далия.

— Похоже на то, — согласился Дзирт, продолжая почесывать и обнимать Гвенвивар.

— Ну, тогда отошли кошку на охоту, — предложила Далия. Ее голос и выражение лица сделались равнодушными.

— Я уже устала от этой ходьбы. Давай найдем убийцу гоблинов и покончим с этой авантюрой.

Это предложение, казавшееся вполне разумным, зазвенело в сердце Дзирта как разбитый колокол. Если бы он только мог, он не стал бы разлучаться с Гвенвивар. И более того, его неприятно поразил тон Далии. Она не считала эту охоту в лесу к югу от Невервинтера каким-то великим или важным приключением. Она приготовилась драться. Когда было иначе? Но для этого были чисто эгоистические причины: необходимость высвободить свой гнев или добыть больше ушей гоблинов за плату. Для личной выгоды того или иного рода.

«Как их занятия любовью,» — погрузился в раздумья дроу. Ранее он решил, что использовал Далию, но разве не было это лицемерие взаимным?

Безопасность дороги, улучшение жизни тех, кто ее окружает… эти эмоции не находили отклика в покрытом шрамами сердце Далии. По крайней мере, не в значительной степени и, конечно, недостаточно, чтобы Дзирт увидел ее в таком же свете, в котором он когда-то видел свою любимую Кэтти-бри.

Дроу посмотрел на небо.

— Приближается ночь, — сказал он. — Если мы будем охотиться на вампира, как ты полагаешь, нам лучше уйти, чтобы встретить его при дневном свете. Он оглянулся на Гвен и почесал ей шею.

— Мы вернемся сюда завтра утром.

Мгновение Далия смотрела на него скептически и приготовилась было поспорить по поводу их курса. Но затем ответила, словно прозрев:

— Ты боишься, что тебе придется отпустить кошку домой, а после с ее призывом снова будут проблемы.

Дзирт не стал спорить.

— Можешь ты дать мне по крайней мере хоть это? — взмолился он.

Его вопрос, казалось, поразил эльфийку в самое сердце. Она протянула ему руку, и когда он ее взял, Далия поставила его на ноги и стиснула в объятиях, шепча ему на ухо:

— Конечно, — снова и снова.

И Дзирт понял, что в ее голосе звучало отчаяние, а еще он понял, что в самом деле не знал, как реагировать.

Она снова была не такой, какой он только что решил, она была.

По замку Дрейго Проворного крадучись продвигался молодой тифлинг. Он знал, что хозяин был на совете нетерильских лордов. Однако, прожив в этом замке всю свою жизнь, Эффрон также понимал, что и в отсутствии Дрейго это место хорошо охранялось, как магией, так и натренированными и опасными слугами.

Заслышав разговор двух колдунов, Эффрон привалился к стене и затаил дыхание. По голосам он узнал обоих. Они были его ровесниками, хотя, конечно, только по возрасту, а не по способностям. Эффрон был уверен, что дойди дело до драки, он расправился бы с ними без особого труда.

Но куда это заведет его отношения с Дрейго Проворным?

От этой мысли молодой колдун запаниковал и принялся оглядываться в поисках какого-нибудь укрытия или пути к отступлению. Но он находился в длинном извилистом коридоре с несколькими боковыми комнатами. Все они являлись личными покоями, и, таким образом, все, скорее всего, были заперты или находились под магической охраной. Бегство тем же путем, которым он пришел, заняло бы у него слишком много времени.

Выбор за него сделала его нерешительность, поскольку он осознал, что попытавшись удрать в настоящий момент, он не успеет продвинуться достаточно далеко, чтобы остаться вне поля зрения. Колдуны были слишком близко.

Поэтому он прибавил шагу и открыто подошел к ним, как ни в чем не бывало.

Оба кивнули ему и продолжили свой разговор. Потом один из них прервал обсуждение и заметил Эффрону:

— Лорда Дрейго в замке нет.

— А-а, — отозвался Эффрон, — вы знаете, когда он вернется?

Оба переглянулись и в унисон пожали плечами.

— Я оставлю ему записку, — сказал Эффрон. — Если увидите его, прошу вас, передайте, что я хочу с ним поговорить.

Они снова кивнули и пошли дальше, а Эффрон облегченно вздохнул. Очевидно, Дрейго Проворный не сообщил проживающим в замке об их ссоре или об исключении Эффрона из под своей опеки.

Однако чувство облегчения было недолгим, ведь его же поручение молодым ученикам непременно раскроет Дрейго Проворному, что он был в резиденции. Вероятно, он смог бы выкрутиться из этой щекотливой ситуации, если бы встретился лицом к лицу с самим Дрейго Проворным. Но ведь он пришел сюда, чтобы кое-что украсть, и теперь этот план представлялся совершенно самоубийственным.

Так или иначе, Эффрон решил: «Будь, что будет!» и, пытаясь разобраться по ходу, стремительно пересек главный зал крепости — огромное фойе с полом из черно-белых плит в шахматном порядке. Оттуда он перешел в главную библиотеку, затем в кабинет зелий со стойкой для алхимических работ и перегонным кубом, а дальше на широкую спиральную лестницу, опоясывающую главную башню замка.

Проделав длинный путь, Эффрон остановился перед дверью в личные покои Дрейго Проворного. Он знал пароль для безопасного прохождения сквозь охранную магию, но также знал, что если Дрейго Проворный потрудился изменить этот пароль, глифы почти наверняка прожгут всю магическую защиту, которую Эффрон наложил на себя. Насколько ничтожны были бы его контрмеры против явной мощи Дрейго Проворного!

Тогда он чуть не вскинул руки в знак своего поражения, но все-таки буркнул нужный пароль и решительно протиснулся в дверь.