ВАЛЕНСИЙСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ КОРОТКОМЕТРАЖНЫХ ФИЛЬМОВ

ДЛЯ МОЛОДЫХ РЕЖИССЕРОВ

Рауль придвигается к девушке чуть ближе, чтобы удостовериться, что зрение не играет с ним злую шутку. Все правильно, нет никаких сомнений – брошюра связана с конкурсом, финалистом которого он и является. Может, она одна из организаторов? Почувствовав безграничный интерес, Рауль решает незамедлительно броситься в атаку и все разузнать.

- Прости, – не сдерживая любопытства, обращается к девушке Рауль, постучав пальцем по плечу соседки. Та недоуменно смотрит на парня и снимает наушники. – Могу я задать тебе вопрос?

- Да... спрашивай, – несколько растерянно отвечает она.

- Ты случайно не имеешь к этому отношения?

- К фестивалю короткометражек?

- Да.

- Ну... в общем... – мнется она, заправляя прядь своих оранжевых волос за ухо, – короче... я одна из финалистов.

У Рауля отвисла челюсть. Эта девушка – его соперница в борьбе за победу! Она будет состязаться с ним за три тысячи евро и годовой курс обучения кинорежиссуре. Она – другой финалист конкурса!

- Серьезно? Ты не шутишь? Это кажется мне невероятным.

- Конечно, серьезно. А в чем, собственно, дело? Я не похожа ни на финалиста, ни на режиссера?

В ее голосе смешались негодование, разочарование и даже смирение. Ну вот, этот красавчик тоже недооценивает ее? Впрочем, она привыкла к вещам и похуже. Правда, она не думала, что в этот единственный, триумфальный для нее, раз кто-то станет насмехаться над ней.

- Я совсем не это имел в виду. Дело в том, что...

- Послушай, красавчик, если я добралась до финала, то только потому, что заслужила. Может, я никогда и не стану великим режиссером, потому что у меня всегда все выходит наперекосяк, но этот фильм получился классным и...

- Я – другой финалист.

Теперь уже девушка лишилась дара речи, и только молча смотрит на улыбающееся лицо своего попутчика. Ей хочется провалиться сквозь землю.

- Ты – другой финалист?

- Да. Меня зовут Рауль, и я рад познакомиться с тобой.

- А я – Венди. Прости меня за... глупость.

- Проехали, не парься. Я не должен был так резко наезжать на тебя, – замечает парень, яростно жестикулируя. – Организаторы с самого начала разместили нас рядом. Кажется, они хотят войны между оппонентами и жаждут нашей крови.

Девушке трудно понять саркастичное замечание Рауля, но она все же улыбается его шутке.

- От крови у меня кружится голова. И несмотря на то, что на первый взгляд я могла показаться тебе довольно воинственной, я очень миролюбива, если меня не злить.

- Тогда я не стану выносить о тебе поспешных суждений.

- Спасибо. Я вела себя как малолетка, кумира которой оскорбляют. Я сразу принялась обороняться.

- У тебя есть кумир?

- Кумирша. Тейлор Свифт. У меня и дня не проходит, чтобы я не слушала какую-нибудь из ее песен. Она американка, как и я, хотя она родилась в Пенсильвании, а я в Миннесоте, в городке Уодина.

- Ты американка? Но у тебя нет акцента.

- Потому что я с трех лет жила в Мадриде. От американского у меня осталась только семья и внешность. Официанты из кафе на площади Майор разговаривают со мной по-английски.

Рауля не удивляет рассказ Венди, он и сам подумал об этом раньше.

Какое-то время ребята говорят о жизни в Мадриде и Америке, о местах, куда им хотелось бы поехать. Венди кажется очень приветливой и милой. В манере говорить и печальном взгляде этой белокожей девушки с апельсиново-оранжевыми волосами проскальзывает определенное безучастие и отрешенность, но у Рауля она вызывает симпатию.

- Значит, ты хочешь стать кинорежиссером.

- Да, режиссура – моя самая большая мечта, хотя я знаю, насколько трудно этого добиться.

- Я тебя понимаю. Я тоже мечтаю об этом. Да, будет непросто, но надо постараться осуществить мечту всеми возможными способами.

- Не знаю, есть ли у меня столько сил, как у тебя, – признается девушка, снова отводя волосы за уши. Рауль уже понял, что она делает это по привычке. Говоря, Венди повторяла этот характерный для нее жест несколько раз в минуту.

- Нужно быть оптимистом и верить в то, что хочешь.

- Я верю в то, чего хочу. Проблема в других, потому что они не верят в меня.

- Это неправда, а то, что ты здесь, и это не просто так, служит тому доказательством.

- Все равно только мы с тобой представлены на фестивале.

Парень заразительно хохочет, вслед за ним смеется и девушка, хотя не так неудержимо, как Рауль. Венди откидывается назад и искоса поглядывает на своего спутника. Она думает о том, что лучшего соперника в борьбе за первый приз у нее и быть не могло.

- Могу я узнать, о чем твой фильм? – Рауль давно хотел задать этот вопрос и вот теперь решился, испытывая к девушке чуть больше доверия.

- Почему бы нет, можешь, конечно. В фильме рассказывается о девушке, которую никто не понимает, – отвечает Венди, на секунду отводя свой взгляд от Рауля.

- Это автобиография, верно?

- Больше, чем хотелось бы.

У Венди вырывается невольный вздох, а по губам проскальзывает печальная улыбка. Руки девушки беспокойно теребят наушники, то сворачивая их в петли, то разворачивая обратно.

- Все мы когда-нибудь чувствовали себя непонятыми.

- Возможно, но я чувствовала себя такой всегда, в том и проблема.

Все это кажется Раулю очень знакомым. Это часть истории его самого и его друзей. Ни одного из них никто не понимал, пока они не создали свой клуб. Он-то понимает, каково Венди, и от души хотел бы ей помочь.

- А как называется твой фильм?

- Я много думала об этом и, в конце концов, решила назвать его… “ Непонятая”.

Глава 19

Нейт Робинсон живо расправляется с еще одним пончиком с шоколадом, а Валерия насмерть поражена его ненасытностью. Как столько еды в него влезает, и куда она девается? Он стрескал уже семь пончиков, включая этот последний. Судя по тому, что он сказал, это его обычные полдники.

- Я могу заказать себе еще порцию? – спрашивает парень, с сожалением глядя на Сесара и призывая его к состраданию.

- Еще одну? Ну ты даешь!

- Так ведь я с полудня ничего не ел.

- Если хочешь, заказывай, только платить будешь сам...

- А разве ты не приглашал нас перекусить?

- Я плачу за свой горячий шоколад и кофе Валерии, а за себя ты платишь сам.

- Это чистой воды мачизм! [прим: мачизм – проявление превосходства мужского пола во всех видах]

Слушая горькие сетования Нейта, Валерия смеется. Кажется, этот парень сошел с телеэкрана из какого-нибудь американского ситкома девяностых. Он вполне подошел бы на главную роль в “Принце из Беверли-Хиллз” или в “Делах семейных”. Они с Сесаром абсолютно разные. Один из них рослый, красивый, с загадочным взглядом, словом, яркая личность; другой – невысокий, чрезмерно шустрый, но физически слабоват. Однако заметно между ними небывалое единство.

- Вы давно знакомы?

- Очень давно, – быстро отвечает Нейт, – даже слишком. Я уже и не помню, когда это случилось, и сколько лет тому назад.

- Восемь лет, в декабре будет девять.

- Тогда мы были совсем мелюзгой.

- Да, в то время твои волосы были естественного цвета, – небрежно роняет Сесар, отхлебнув из чашки шоколад.

- Верно, были, и пушка в заднем кармане штанов была.

- Ты носил с собой пистолет? – встревоженно спрашивает Вал.

Друзья переглядываются и весело хохочут.

- Куда там! У меня отродясь его не было. Ты думаешь, у нас здесь Балтимор?

- Это всегдашняя шутка для непосвященных, – признается Сесар. – Я ему подыгрываю, а иначе он обидится.

Ну и парочка! А она тоже хороша – всему поверила. Как была простофилей, так и осталась. А хуже всего, что теперь она покраснела как рак, и это снова заметно, а горячий кофе, что она пьет, все только усугубляет.

- Прости, Валерия, мы два тупых кретина, – извиняется Нейт и тянется к тарелке за предпоследним пончиком. Он макает его в шоколад и продолжает говорить. – Насчет пистолета я пошутил, но с Сесаром познакомился, переживая далеко не лучшие времена. Я впутался в сомнительные делишки, а он помог мне выбраться оттуда.