— В каком смысле, я тоже часть Вашей семьи? — озадачился мужчина.

— Нилом о Лансье — мой личный телохранитель и часть семьи.

— Он…он жив? — исполин пытался поверить моим словам.

— Жив и находиться в добром здравии, ожидая нас на моём крейсере.

— Почему же он не проследовал за Вами? — всё ещё не веря, поинтересовался исполин.

— Это сюрприз для него. Он не знает, что это Терониум-8, что я прилетела сюда за Вами, хотя и рвался со мной. Если меня сопровождает Нил, я хожу без охраны. Вы сами можете заметить, сколько он попросил взять с собой людей, чтобы ему было спокойнее.

— Ты называешь его коротким именем, прислушиваешься к нему и вы всегда вместе. Ты его исиль? — он сощурил глаза и пытался распознать мои эмоции. И что я должна сказать? Что Нил мне нравиться, но я не его единственная.

— Нет.

— Да.

Это было сказано одновременно с капитаном и Адимом. Причем я отрицала, они подтверждали. Вот и приехали. А меня проинформировать о сути вещей забыли?

— То есть он тебе не сказал, — усмехнулся Ванир, — Мальчик за годы жизни, так и не поумнел.

— И не успеет уже, — разозлилась я и резко встала, — Хотите лететь с нами — пойдемте, нет — оставайтесь здесь.

Не говоря больше ни слова, подошла к двери, вышла, следуя к летуну. Дорогу, оказывается, запомнила и без проблем прошла в средство передвижения, начиная проверку системы. Через пару минут вошли остальные. Ванир занял кресло второго пилота, я не стала спрашивать, а запросила отправку обратно. Компьютер отстыковал нас и вывел в космос, где я переняла управление. Видя, что пыл убить моего телохранителя не угасает, Ванир решил сгладить острые углы.

— Он просто боялся тебе в этом признаться, — мягко и тихо проговорил он, почти так же приятно, как бархатный голос Нилома.

— Этот упертый исполин ничего не боится, — перечила я.

— Он неполноценный, ты знала об этом?

— Мне говорили, что он не может иметь детей, — проигнорировала фразу о его неполноценности, — Но это ничего не меняет.

— Для нашей расы это первостепенная черта в выборе. Отец ненавидел его за то, что он убил свою мать, но сам при этом не сможет подарить ему внуков.

— А Вы как к нему относитесь?

— Каким бы он не был, он часть моей семьи и важная часть моей жизни.

— Хорошо, я постараюсь его не сильно покалечить, — я слегка улыбнулась.

— Он просто хотел сделать лучше для тебя. Чтобы ты была счастлива.

— Не спросив при этом меня, — снова завелась, но старалась уже не злиться.

Нила можно понять, но и спускать с рук такое отношение не смогу. Он хотел как лучше, решая за меня. Я не маленькая девочка, хоть и по факту только вступила в совершеннолетие.

Остаток пути мы летели молча. Первыми вышли охранники. Алекс немного помялся у двери, но всё же подошел ко мне:

— Я был против твоих с ним отношений, — проговорил он жестко, но потом смягчился и обнял меня, — Но он действительно любит тебя и с ним тебе будет хорошо.

— Спасибо, Алекс, — обняла в ответ и вышла из летуна.

Нил встречал меня у самого спуска на крейсер.

— Всё прошло нормально? — задал он ту же вопрос.

— Всё прошло отлично, единственный мой, — всё же не удержалась.

— Откуда ты узнала? — он смотрел растеряно с долей отчаяния в глазах, — Я не буду тебя этим донимать.

— Мы выясним всё позже, сейчас тебе нужно улыбнуться и повернуться на 90 градусов.

Он непонимающе посмотрел на меня, пока я сама не взяла его за руки и не повернула в сторону выходящего из летуна Ванира. Нил встал, не шевелясь.

— Нилом, ну что ты, — по-доброму улыбнулся мужчина и, подойдя к нему, ухватил в крепкие объятия, — Даже не поздороваешься с дедушкой?

Исполин по-прежнему ошарашено смотрел на своего деда и не верил в происходящее. Капитан взял меня за руку, и мы пошли в сторону мостика. Проверив состояние крейсера, завели гипердвижки и отправились домой. Ванир утащил Нилома в столовую, где они долго разговаривали. В то время там кроме них никого не было, вся команда понимала, что им нужно побыть наедине. Кэтрин встретила меня на мостике, обворожительно улыбнулась Алексу и пригласила к себе в каюту. Капитан вздохнул и устало улыбнулся в ответ, когда она уже обернулась у самого входа.

— И сколько вы будете играть в кошки — мышки? — засмеялась я, как только за нами закрылась дверь в её каюту.

— А пока Алекс не скажет мне, что неравнодушен ко мне или просто не поцелует, — засмеялась она в ответ.

Он упорно делал вид, что не замечает взглядов и улыбок Кэтрин. Что происходит с этим мужчиной, понятия не имела. У него вроде проблем не было, по крайней мере, по его словам. Подруга рассказывала, как бесился исполин, пока меня не было. С виду спокойный и уравновешенный мужчина, а глаза готовы были убить одним взглядом. Вся команда ходила мимо него с опаской, пока летун не пристыковался к крейсеру. Меня угостили вкусным, но давно остывшим чаем и отпустили, ибо ей всё ещё тяжело давалось вести столь активный образ жизни, да и с Нилом пришлось мучиться именно ей.

Я прошла в свою каюту, переоделась в удобную одежду и пошла на смотровую палубу. Меня там уже ждал предмет нашего с подругой разговора. Он молча лежал на полу и смотрел на образовавшуюся стену, похожую на полярное сияние, быстро сменяющиеся холодные цвета. Крейсер был окружен такой стеной со всех сторон. Не говоря ни слова, подошла к нему и легла рядом, устраивая голова на предложенную руку.

— К черту фразы, обиды, мой дурной характер,

Все бессонные ночи забуду, сотру.

К черту комнаты, стены, полны они фальши,

Прости меня, мама, я снова горю.

В затворках сознанья забилась надежда,

Её М4 бомбит без остатка.

И груз неподъемный, он названный временем,

Не даст мне уснуть черты памяти, фальши.

К черту воздух, пропитанный весь никотином,

Вздохнув его с силой, я разум сожгу.

Нет силы вбирать в себя всё негативное,

Нет мочи кричать, поле боя сожгу.

И завтра рассвет, как и сотни единственный,

Я снова попробую воздух вдохнуть,

Но он и не будет, как прежде, тем чистым.

К черту всё, всем на зло, я закончу свой путь.

Нил не говорил и слова, продолжая всматриваться в иллюминатор. Я приподнялась и заглянула в его глаза. Они блестели и проявлялись золотистые вкрапления.

— Давно ты себя сдерживаешь? — улыбнулась, понимая, что не ошиблась. Он боялся показать мне свои изменения.

— Давно ты знаешь об особенностях исполинов? — посмотрел на меня.

— Начала изучать, когда нашла тебя.

— Тебя это пугает?

— Покажи, — скорее потребовала, чем попросила. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и открыл. Некогда полностью черная радужка плавилась как металл, становясь по-кошачьи золотой. Пускай цвет глаз и изменился, заставляя меня задержать дыхание от такого вида, волнение из них не исчезло, а стало заметнее. Когда чернота полностью ушла, он снова закрыл глаза, на этот раз не открывая.

— Ты очень красивый, — призналась я.

— Я знаю, что ты меня не примешь, можешь ничего не говорить.

Ударила его в плечо.

— Ты когда-нибудь меня услышишь? — зло посмотрела на него, — Я не отказываюсь от тебя.

Не успела сказать большего, так как была прижата к полу. Он обнял меня крыльями и поцеловал. Требовательно и нежно. Пытаясь за один раз насытиться на долгое время. Я не упиралась, а лишь сильнее прижалась к нему, отвечая его требованию, ожидая развязки.

Поцелуй закончился, не успев толком начаться. Затуманенными глазами смотрела в его и видела лишь легкую улыбку.

— Пускай я раб, — начал он.

— Личный телохранитель, — уперто перебила и воинственно посмотрела в глаза.

— Личный телохранитель, — улыбка стала шире, — Но я не дам никому отнять тебя у меня. Мы будем двигаться медленно, но я всегда буду рядом.

— Всегда будешь защищать меня, — закончила я, за что он поцеловал меня в лоб и обнял сильнее, перевернувшись на спину.

Нил смотрел на образованную быстрым полетом стену и наконец, чувствовал покой. Его семья приняла его. Дедушка в безопасности, а новообретенная семья в лице капитана, Кэтрин и множества других рабов чувствует себя хорошо. Он был счастлив, ибо якорь, который держал его в этой семье рядом, принял его всецело. А любовь… Любовь появиться со временем, он об этом позаботиться!