Сердобольная сестричка отказалась от поступления в институт и посвятила себя заботе о любимом папочке. У того перекосило половину лица, отнялась вся левая сторона и едва ворочался язык. И при этом рот не закрывался, и на подбородок то и дело текли слюни. Линка только и успевала их подтирать. Дядька Мишка, эта саблезубая, пучеглазая жаба, приходил раз в неделю, чтобы помочь Линке организовать «перезрелому овощу» мытье. Бабка Файка готовила им обед, а тетка Нинка доставала по блату лекарства. Всеобщий любимец – дед Архип – часами трепался о войне, таким образом развлекая «овощ», пока Линка бегала по делам.

– Он меня конкретно достал! – пожаловалась Светка дружкам, прикуривая сигарету. – Да кто! Этот Хоттабыч! Целыми днями пасется, мораль свою престарелую на уши вешает. Как у себя дома! Хрен выдворишь. Идея! Давайте его медали и ордена свистнем? Может и его кондрашка хватит? Чо, знаете, как он ими дорожит! На День Победы, словно елка! Завешает пиджак ими и чешет свою седую бороду!

– Ага, ждет, когда его кто-нибудь трах-тиби-дох! – поддержал Димон и классически плюнул через щелку передних зубов.

– Ну чо, подпишетесь на это дельце?

– Да страхово как-то, – озираясь по сторонам, промямлил Вовчик и попятился от нависшей над ним Светки.

– Чо, ссышь, пацан? Слабо? Тогда проваливай. Хрен ты у меня сигаретку стрельнешь. А вякнешь чо лишнего, урою.

– Да нет, я, типа, с вами! Свет, реально, мне не слабо!

– Заметано. Я его отвлеку, а вы по-тихому проскользнете.

Сработали чисто. Старикан развесил уши, Светка ему втирала о своей несчастной судьбе, а пацаны в это время рылись в его комнате. Выкраденные ордена продали на базаре. Один дядька отвалил им две тысячи, которые были пропиты в тот же день.

– …видели бы вы его рожу, когда он хватился своих побрякушек! Я ему говорю, типа, давайте я медали перед праздником почищу. Он, типа, спасибо, внученька! Искал до потери пульса, пока не дошло, что у него их увели.

Светка замолчала и обернулась. Сзади стояла Линка. Глаза полные слез! Губы трясутся! Лицо все в пятнах! Прелесть, а не зрелище.

– Какая же ты дрянь! – с трудом проговорила Линка, и слезы горошинами покатились по щекам. – Боже, какая же ты тварь!

– Открыла Америку! Открыла Европу! А теперь пошла в жопу!

– Верни медали! Немедленно!

– Разбежалась! Тю-тю! Нет больше тех медалек! Продали мы их!

Линка со всего маху отвесила кривлявшейся Светке пощечину. Светка, боясь уронить неоспоримый авторитет, догнала сестру и столкнула ее с лестницы. Размазня, хватаясь за воздух, скатилась на площадку.

  – Драпаем! – скомандовала Светка и, перепрыгнув через сестру, выскочила на улицу. – Мы с вами сегодня не пересекались!

Она ожидала худшего. Но Линка отделалась ушибами и легким сотрясением. Когда бабка Файка и дядька Мишка привезли ее из больницы, страдалица соврала, что сама оступилась и упала. И о медалях деда Архипа словом не обмолвилась. Наверное, думала, что Светка посчитает себя обязанной и придет повиниться. Щас! Ничего бы они не доказали! Свидетелей-то не было!

Но спокойно жить Светка не умела. Потому заявилась к Хоттабычу и с самой несчастной физией призналась, что медали выкрала и продала притворщица Линка. Дед Архип покрылся испариной, начал хватать ртом воздух, прижал руку к груди.

– Таблетки… таблетки...  – тряс челюстью старик, показывая на столик с коробкой, забитой лекарствами. – Нитроглицерин…

– Где? Где? – попусту топчась на месте, строила из себя дурочку Светка, делая вид, что в упор не видит колбочку с белыми шариками. – Не могу найти, дед Архип! Не знаю, какие! Вот эти желтенькие? Эти красненькие?

Старик оседал посреди зала, напрасно силясь дотянуться до спасительного нитроглицерина, а потом уткнулся бородой в пол. Светка поспешно сбежала, а когда выяснилось, что дед Архип умер, хвасталась дружкам, что это она его прикончила.

– Круто! – округлил глаза Вовчик. – Вот ты даешь!

– Гонишь! – ухмыльнулся Димон. – Понты крутишь!

– Отвечаю! – била себя в грудь Светка. – Думаете, мне слабо?

– Докажи! – оскалился Димон. – Тогда поверим.

– Да мне раз плюнуть! Спорим? Только пусть страсти поутихнут. А то моя размазня еще заподозрит чего.

– Заметано! Кого будешь мочить?

Светка призадумалась. Столько вокруг уродов, кого давно хотелось отправить в тартарары! Бабку Файку, например. И тетку Нинку, и дядьку Мишку, и учителей, и отчима, и размазню Линку. И она поняла, что может это сделать! И ничего ей за это не будет, ведь она умна и хитра!

Соседи собрали с близлежащих домов деньги и устроили деду Архипу достойные проводы. Линка ревела над гробом до самого кладбища. Еле стояла на ногах. Если бы не ее ухажер, поддерживающий под локоток, она бы свалилась в могилу. Знай Светка, что эта размазня будет так убиваться по старику, давно бы довела его до приступа. Да, она здорово повеселилась в этот день. Как приятно было видеть страдания всех тех, кто ее ненавидел. Настроение впервые за последнее время – высший класс!

Пока хоронили старика, Светка прогулялась по кладбищу и отыскала могилу матери. Линка вначале заказала мраморную табличку, а потом и дорогой памятник организовала. Нашла, на что деньги тратить, дура. На кой фиг покойнице эти понты? А жрать хочется всегда. В итоге, в холодильнике вчерашняя овсянка, а на могиле – никому не нужная куча денег.  

– Ну что, довольна? – поставив ногу на оградку и упершись локтем в колено, спросила Светка, глядя на фотографию. – Наверное, думаешь, что родила на свет чудовище? А кто тебя просил рожать? Рожать от престарелого насильника и убийцы! Ты обрекла меня на страдания, на всеобщее презрение и ненависть. Спасибо огромное!

Пнув оградку, она пошла к стоявшему в стороне автобусу. Водитель осуждающе глянул в ее сторону, когда она, завалившись на сидение, надела наушники и врубила плеер. Плевать! Ее все презирают. Подумаешь, одним больше, одним меньше.

На обратном пути она пришла к выводу, что давний ухажер реально запал на всеми любимую размазню. Но пусть и не мечтает! Не быть им вместе! Еще не хватало, чтобы Линка была счастлива.

Парень размазни пришел к ним снова. Светка подгадала удачный момент. Линка вышла в магазин, а когда вернулась, младшенькая, в порванной кофте и трусах бросилась к ней со слезами. Защити, спаси! Твой козел хотел меня изнасиловать!

И ведь эта идиотка поверила. Видать что-то щелкнуло в мозгах. Вероятно, мамочку вспомнила. Закатила дружку скандал, не дав ему ничего объяснить, и выпроводила за дверь. И еще утешала бедную сестренку, ронявшую крокодиловы слезы ей на грудь.

– Если бы не ты, меня бы постигла участь нашей мамы!

– Не плачь. Все обошлось. Я никому не дам тебя в обиду.

Светка едва не рассмеялась. Это ж надо быть такой медузой! Но обещание та сдержала, и ее ухажер обходил их дом стороной. Размазня еще долго страдала и плакала в подушку по своему парню. Видимо, обида не давала покоя. Но Светке этого показалось мало. Да и дружки начинали припоминать их давний спор. Что они о ней подумают? Что струсила?

Выбор пал на бабку Файку. У старой зануды была астма. Выудить из кармана пальто ингалятор не составило труда. А потом – пропажа сумки, в которой были все документы и кошелек с только что полученной пенсией. Тут-то приступ ее и прихватил, а драгоценного «мундштука» под рукой не оказалось.

Так и не стало бабки Файки. Светкин же авторитет взлетел еще выше. Линка снова ревела и причитала, собирала деньги, обзванивала родственников, заказывала венки.

– Как это ты не поедешь на кладбище? – удивилась размазня, когда Светка заявила, что останется дома. – Баба Фая столько добра для тебя сделала! А ты даже не хочешь ее в последний путь проводить? Да что же ты за бессердечная стерва?

– А я ее просила мне добро делать? Да и что она сделала? Варила нам свою паршивую молочную лапшу? Ах да, она же еще нянчила меня, подарила коляску и на каждый день рождения с кислой мордой волокла полупустой пирог. А он у меня всегда поперек глотки вставал!