Николич виновато развел руки и принялся за принесенную официанткой еду.

- Ну, раз это такая тайна, то не будем мы вас подставлять и поговорим о погоде, - улыбнулся я. – В Лондоне значительно теплее, чем в России. В Москве сейчас мороз настоящий. И снег. А не этот противный дождь, который сейчас на улице.

Серб кивает.

- Да, в Москве зимой холодно. Мне приходилось бывать у вас в феврале. В этом плане мой родной Белград куда теплее. У нас среднегодовая температура вообще на два градуса выше, чем в Лондоне, так что…

Мой сотрапезник неопределенно машет в воздухе вилкой. Теперь моя очередь кивать.

- Да, я знаю. Среднегодовая температура в Лондоне такая же, как в нашем Симферополе. Это город в Крыму такой.

Николич пожимает плечами.

- Россия вообще очень холодная страна. Может это потому, что она такая огромная, и может поэтому ее еще не разорвали на куски, как Югославию.

В ответ на мою попытку вставить свои пять копеек, серб отрицательно качает головой и продолжает.

- Уверен, что вы хотите мне возразить, сообщив о том, Советский Союз тоже распался, но, нет, это совсем не то, что они хотели с вами сделать. Россия должна была распасться на множество мелких частей и быть разделена между соседями, а оставшиеся формально независимыми куски враждовали бы между собой, и попали бы под фактический протекторат Вашингтона, Лондона, Парижа, Берлина, Пекина и Токио. Я знаю, многие на Западе до сих пор жалеют о том, что не прикончили Россию в 90-е и дали ей возродиться.

Я пожимаю плечами:

- А что вы возразите на утверждение, что хотели бы разделить – разделили бы?

Николич кивает и продолжает:

- Да, конечно. Все так. Но не совсем. У вас было ядерное оружие, и задача усложнялась. Поэтому перед фактическим началом раздела России нужно было обеспечить, чтобы ни одна ракета и не один стратегический бомбардировщик не взлетел в воздух. Знаете, я хороший специалист и мне приходилось работать в весьма важных проектах, пусть и не таких грандиозных как этот. И мне приходилось слышать рассказы о том, что уже был подготовлен план для России – устроить какую-нибудь ядерную катастрофу и обвинить ваши власти в неспособности контролировать атомную энергетику в целом. А дальше вопрос техники – резолюция Совета Безопасности ООН и войска НАТО под флагом Организации Объединенных Наций входят в вашу страну, занимают все атомные станции, берут под контроль все объекты с оружием массового поражения. Затем новым решением ООН объявляют, что Россия не может монопольно владеть несметными природными богатствами, которые по праву принадлежат всему человечеству, а потому к российским месторождениям должны быть допущены все желающие. Понятно, что все желающие были бы очень ограниченного круга. И вот, все ваши месторождения передаются в концессию и аренду на 99 лет международным корпорациям. И вот все ваши национальные меньшинства «вдруг» вспоминают о том, что они уже «сотни лет борются за независимость от русских оккупантов». И вот жители российской глубинки «вдруг» вспоминают о том, как они ненавидят москвичей и сколько Москва «выпила народной крови» живя в роскоши и ничегонеделании, в то время как простой народ в глубинке жил в нищете. И тут вспомнят все желающие соседи и провозглашенные независимые образования о необходимости «компенсации за оккупацию и зверства». И все – России больше нет. США вывозит из бывшей России все ядерное оружие «на хранение». Территорию бывшей страны охватывают междоусобные войны и бунты. И лишь на узких зонах трубопроводов, месторождений и важных производств сохраняется относительный порядок, поддерживаемый войсками НАТО, которые охраняют вывоз на Запад нефти, газа, леса и всего остального.

Мы помолчали. Наконец, я возразил:

- Вы нарисовали просто чудовищную картину в стиле российских ура-патриотов, которые пугают обывателей и друг друга угрозой, которая якобы исходит от Запада. Повторю вопрос, который часто приходилось слышать от оппозиционно настроенных либералов у нас в стране – если у Запада были планы уничтожить Россию, то почему он это не сделал?

Собеседник пожимает плечами.

- Может, не смогли? Или не успели? Мне тут в Лондоне приходилось слышать версию о том, что Запад взял за одно место вашего Ельцина и уже начал его готовить к тому, что если что-то произойдет, то представитель России в Совете Безопасности ООН должен воздержаться при голосовании о вводе «миротворцев», тем самым не наложив вето на резолюцию. А Китай уговорили бы, пообещав немалую часть территорий в Сибири и на Дальнем Востоке. И что намечено все это шоу было на весну 2000 года. Но ваш вечно пьяный Царь Борис неожиданно провернул финт с отречением и передачей власти вашему Путину. А потом, пока разобрались, да присмотрелись было уже поздно.

- Я вижу, что вы не очень любите Запад?

Пытливо смотрю ему в глаза.

Тот после паузы ответил, не отводя взгляд:

- Я был в Белграде, когда натовские бомбы падали на мой город.

Серб решительно встал.

- Простите, я с вами тут заболтался, а работа не ждет.

Златан Николич откланялся и пошел в сторону выхода. Я же так и остался сидеть, глядя туда, куда ушел мой неожиданный собеседник. Сидел и думал – что это было? Был ли разговор случаен? И что хотел сказать серб? Говорил ли он по собственной инициативе или тут опять-таки игра каких-то спецслужб, будь они неладны?

ГЛАВА 2. КАТАСТРОФА

ЛОНДОН. 26 января 2016 года.

Я сидел на лавочке на набережной Темзы и смотрел на здание Парламента на другой стороне реки. Конечно, в чем коренное отличие местного климата, так это в том, что Москве сейчас на лавочке у реки не сильно-то и посидишь ибо морозец неслабый да и снег опять-таки. А в Лондоне – ничего, сидеть можно. Градусов десять тепла и река, понятное дело, в лед не закована.

Хмурые тучи обещали скорый дождь. Мое хмурое настроение обещало мне скорые неприятности. А мои мозги старались понять, откуда эти неприятности ждать.

Было совершенно очевидно, что Фонд Пороса лишь ширма и такой серьезный проект курировали какие-то спецслужбы. Чьи? Ну, исходя из места действия, очевидно, что британские. И, конечно же, американские, куда ж без них. Тем более что Порос американец. Да и интерес отечественной конторы говорит о многом.

А это значит, что помимо целей проекта, какие бы они ни были на самом деле, разыгрывается сложная многоходовка каждой из спецслужб, с взаимными подставами, уступками и прочими подлянками. И я тут во многом играю вслепую и могу рассчитывать в основном на себя, на свой нюх и интуицию, на свои аналитические способности.

Собственно фактов для анализа у меня было по-прежнему немного. Фактически к прежним знаниям можно было добавить разговор с сербом и еще кое что из того, что мне удалось подсмотреть и подслушать.

Во-первых, следовало обратить внимание на фразу Николича «Операторов в проекте все-таки куда меньше чем технического персонала». Значит, все-таки операторы во множественном числе.

Во-вторых, важная оговорка (если это оговорка) о том, что сербу «приходилось работать в весьма важных проектах, пусть и не таких грандиозных как этот». Значит, проект важен и даже грандиозен, из чего следует, что номер 23 на капсуле вероятнее всего все же порядковый, а не результат чьей-то прихоти.

В-третьих, его столь эмоциональная речь по поводу возможного раздела России - о чем собственно свидетельствует и что должна была мне продемонстрировать? Может быть то, что у меня есть союзник? А если так, то союзник против кого? Или против чего? Он сам по себе или за ним какие-то спецслужбы? Например, сербские?

И самое главное для анализа - обрывок разговора, который я случайно услышал, проходя после настройки капсулы мимо лестницы ведущей к контрольному посту аппаратного комплекса. Где-то наверху разговаривали, и я замедлил шаг, услышав голос Беррингтона, который редко посещал ту часть комплекса, к которой был у меня доступ.