— Тогда понятно. В общем жди Учителя, он разберётся. Ну и меня — жди. Будешь? — Ядвига хитро улыбнулась и распахнула во всю ширь глаза. — Сто-о-оп! Губы! Глаза! Прическа! Платье! Саша, мы в лифте! Руки-руки.

— Блин!

— Оладушек! Жди, в общем. И чтоб налево — ни-ни, а то вгонишь девок в детство. Пока силу жизни контролировать не научишься — с обычными девчонками не связывайся. Разве что с бабушками, да и то не с таким энтузиазмом. А то из соски их сам выкармливать будешь. Ой, не смотри так, шучу, ха-ха! Выходи, Сашенька, приехали.

Ядвига, на прощание разворошив ему шевелюру и мысли в голове, прыгнула в ожидавший её роскошный аппарат и была такова.

Одиннадцатый класс промелькнул как одна неделя, Санька его попросту не заметил. Школа, учёба, Светка, Ядвига — дни и месяцы закрутились в ярком хороводе. А ведь была ещё и секция, в которой суровый узкоглазый сенсей дядя Вася вдалбливал в них боевые премудрости. И сачковать не позволял, тем более, что были они по рекомендации. Не ясно, что уж там сказала ему Ядвига, но взялся он за них серьёзно и гонял как сидровых коз, с особым садизмом, как будто от владения шестом или катаной зависела их дальнейшая жизнь. Светке наука шла явно на пользу, а вот Санька напрягался не сильно, ибо после системы подготовки Учителя это были цветочки. Но тем не менее все указания дотошно выполнял, и, по возможности, тренировался ещё и дополнительно. Подвигла его на это Ядвига, которая на каникулах в шутку провела с ним несколько спаррингов, обычно переходящих в партер. Однако и до партера поваляла она его изрядно — многовековой опыт давал о себе знать. Проигрывать Санька не любил, тем более так легко, поэтому работал на совесть, но ничего не получалось. Оставалось только лупить по полу рукой и раз за разом сдаваться на милость победительницы. Примирял его с такой ситуацией только самый последний раз.

На ЕГЭ он сдуру набрал какую-то чумовую сумму баллов, по поводу чего вновь был созван семейный совет с участием Ядвиги. Итог прений подвел дядя Валера.

— В общем, племяш, поступать тебе смысла всё равно нет, коль через год уйдешь, но вот военкомат от тебя просто так не отстанет. Оно тебе надо — опять в розыске быть? Как раз год и есть. Отслужишь — и свободен. Заодно и легенда будет — мол, по стопам отца хочешь пойти, поэтому служба нужна. А косить у нас не принято.

Санька был с ним согласен, не принято было в их семье косить. Служили все — и отец, и деды оба, да и прадеды.

— Валер, а можно там что-нибудь спокойное подобрать? — намекнула мама. — Чтобы гоняли не сильно и кормили хорошо. У тебя там есть знакомые?

— Хм, друзья даже есть. Ты, Оль, не волнуйся. Подберём…

— Макивара!!! Где Макивара, на?!! — рёв сержанта Трубы взорвал расположение. — Дневальный! Кричи Огнева!

— Рядовой О-огнев!!! На вы-ыход!!! — подключился истошным воплем дневальный. Санька подорвался из кубрика.

— Товарищ сержант, рядовой Огнев по вашему приказанию прибыл!

— А, Макивара, вот ты где! В спортзал, к капитану! Бегом! Марш!

Дядя Валера "подобрал", да так, что Санька до сих пор был в изумлении. Как же, ПВО, самые спокойные войска, сиди себе на точке и в ус не дуй. Ну на крайний случай на технике, что тоже неплохо. Где-то он, конечно, был прав. Глядя на вальяжно прогуливающихся по военному городку рэкетмэнов, Санька завидовал им чёрной завистью, пробегая в составе взвода или роты в полной боевой. Впрочем — сам виноват, не надо было дёргаться.

А начиналось всё неплохо — попал в команду для ПВО, сформировались, всё чин по чину. Сели на паровоз и попёрли куда-то на восток. Конечным пунктом оказался военный городок, где их команду и ещё пару сотен таких же лысиков собрали в гарнизонном клубе. На сцене развернули медкомиссию. Голым, в труселях, да на сцене — такое только в армии и увидишь. Народ ржал.

Покупатели пошли косяками, в основном конечно шерстили бумажки, кто, где и чему учился. Процесс затянулся. Санька уже отсидел себе всё, что можно, а потом надумал отлить. Процесс отлива был организован на втором этаже клуба, и он уже возвращался, спускаясь по лестнице, обходя стоявшую на ней пару военных, как вдруг справа что-то мелькнуло. На автомате выполнив блок и захват, сделал проводку и швырнул какого-то амбала вниз по лестнице. Амбал вопреки ожиданию не покатился кубарем, а удержал равновесие, запрыгав по ступеням, но Санька увидел это лишь краем глаза, так как второй нападавший с длинными как у гориллы и такими же волосатыми руками в этот момент попытался провести двойку в голову. Санька встретил его мягким блоком, попытался провести захват и взять на болевой, но обломался. Обезьян выкрутился, отскочил и заржал.

— Гля, Труба, похоже, наш кадр!

— Эт точно! — амбал с нашивками сержанта поднимался по лестнице, потирая плечо и недобро улыбаясь. — Как есть наш! Так, боец, имя, фамилия?

— Огнев, Александр!

— За мной! — все вместе они направились в зал, где сержант издал дикий рёв, разом перекрывший нестройный гул голосов. — Спортсмены есть?!! Подходи по одному!

Так Санька попал в первый взвод отдельной контр-диверсионной роты охраны. ПВО, да? Командир роты капитан Нефёдов оказался ярым фанатом боевой и физической подготовки, и, когда он не был на очередном чемпионате по армейской рукопашке — рота вешалась. А когда он был — вешался только разведвзвод. Ведь комвзвода лейтенант Феоктистов был тот ещё затейник. Но, независимо от взвода или роты, вернее в дополнение ко всему — вешался Санька. Ибо ротный в нём что-то разглядел и назначил штатным спаринг-партнёром. А когда не было ротного — на Саньку выстраивалась длинная очередь, начиная со взводного и Трубы, а заканчивая сержантом Бибизяном, тем самым длинноруким джигитом, оказавшимся кандидатом в мастера по боксу. Правда больше его никуда не припахивали, и погоняло Макивара он честно заслужил.

Нагрузки Саньку особо не пугали, поначалу хватало часа медитации после отбоя перед сном, чтобы и силы восстановить, и подлечиться, но через пару месяцев не понадобилось уже и этого. Он втянулся в безумный армейский ритм. А ещё ему понравился лес, вернее Лес — древняя тайга, почти как в Убежище. И Лесовик там был непуганый, поэтому Санька с ним сразу скорешился. Взводный, сам заядлый охотник, быстро раскусил, что Санька в лесу не новичок, поставив его командиром поисковой группы. Шарились они по лесу и зимой, и летом — летом особенно. Подкормить гнуса выходили. Правда Саньку гнус не жрал, на что весь взвод ему люто завидовал. Хотя взводный не видел в этом ничего необычного, встречал он среди охотников подобные типажи. "Ведьмаки, наверное", — думал Санька.

Нет, конечно он тосковал по маме, Ядвиге и Светке, а ещё по Ольхе и Осу, с которыми пришлось на год расстаться. Гитара, правда, в роте была, но так себе — "одна палка, два струна", с нормальной никакого сравнения, а уж со своей… Тем не менее под настроение он выдавал и на ней часовой концерт, чем заслужил в роте гораздо больший авторитет, чем суровым рукомашеством.

Но всё когда-нибудь проходит или кончается. Прошел и этот армейский год.

Поезд остановился, проводница протерла поручни и кряхтя сползла вниз по лестнице. И не успел Санька ступить на землю, как на него с визгом напрыгнула Светка.

Проснувшись от неестественной тишины и не дождавшись ставшего уже привычным вопля "Рота подъём!" Санька удивлённо открыл глаза. Взгляд упёрся в белый потолок собственной комнаты, а не в койку второго яруса с провисшей под тяжестью соседа панцирной сеткой.

Дома! Пошёл уже второй день. Трое суток в поезде его порядком умотали — широка Россия-матушка, аж до сих пор покачивает. За окном ясный день, что не мудрено — засиделись с вечера почти до утра, Светка часа в три только спать уползла. Неизвестно как в школу встала, ученица. Маму-то сморило ближе к полуночи, переволновалась, да и на работу ей с утра. На первый день родня гуляла — дядя Валера с семейством приходили, хорошо посидели, душевно. Санька травил армейские байки, а потом пару часов без перерыва терзал Ольху, дорвался.