Светало. Мы расположились на тротуарной плитке серого цвета. Линия из красного бульварного камня убегала вперед и упиралась в толстую высокую башню, очень похожую на водонапорную. Только на самом верху ее шло два ряда окон. Первая линия — широких и просторных, а выше – более узких. Над ними имелся выступ, переходивший в огромные проемы, выполнявшие роль смотровых окон. Заканчивалось сооружение шпилем, кончик которого торчал над всем строением. Постройка явно была историческим памятником. Тем парадоксальнее контрастировал с ней, стоящий справа рядом вплотную, буквально в метре, современный шестиэтажный жилой дом. К жилым я его причислила из-за разных оконных рам, обрамленных внутри разноцветными занавесками.

Слева от башни ряд шикарных деревьев, которые раскидали по сторонам свои густые кроны. За ними почти укрылось от моего взгляда длинное здание. На отдалении за башней тоже были разнообразные дома. Сзади нас широкая улица, осажденная постройками, уходила вдаль огромной индустриальной змеей. Людей, конечно, нигде не наблюдалось.

Пока Дин приходила в себя, я оценивала обстановку. Надо было выбрать позицию для обороны. На мне лежала ответственность, я обязана вытащить подругу и не допустить того, что произошло с Деном. Права на вторую ошибку у меня не было.

Рассвет означал, что у нас достаточно времени, чтобы иметь возможность выбраться из этого места до того, как наступят сумерки, а за ними явятся мои преследователи. Самое длительное пребывание в другой реальности было в Колизее, и тянулось оно часов двенадцать — пятнадцать. Возможно, нам удастся уйти раньше незамеченными.

Наиболее подходящим местом для укрытия казался исторический памятник, так как над домами по высоте он доминировал. Придется только придумать способ попасть на самый верх. Впереди целый день, но надо все же поторапливаться.

Дин тем временем попыталась собраться с силами и подняться. Выглядело это как первые попытки олененка после рождения встать на ноги. Ее страшно мотало, поэтому в итоге она села на колени и оперлась руками о землю.

— Это ужасно! Как ты это переносишь?! – простонала подруга.

— С каждым прыжком становится легче, и все происходит быстрее.

Я помогла ей подняться.

— Надо идти.

Дин оперлась на меня. Да чего уж там, просто повисла.

— Как тошнит!

— Я знаю. Потерпи, скоро пройдет.

— Где мы?

— Похоже, какой-то европейский город. Сейчас мы заберемся наверх, и станет понятнее.

— Наверх? Давай, тут подожду. Я не смогу. Может, позже…

— Мы сможем. Я помогу тебе. Все будет хорошо, — я произнесла всплывшие в памяти теплые слова Макса, внушающие надежду.

— Ты ведь не оставишь меня здесь, как… — она запнулась, но мне было ясно, что это про Дена.

— Прости. Я не то хотела сказать. Все мысли как в тумане.

— Я не оставлю тебя. Теперь табу наоборот. Мы все время будем держаться друг за друга.

— Пока не придут черти.

— Не бойся, я отпущу тебя, только если перестану дышать. А почему ты назвала их так? – спросила я, стараясь ее отвлечь от боли и недомогания.

— Ну, знаешь, то, как ты их описывала… похоже на существ из ада. Возможно, оттуда они и являются. Ты не думала?

— Интересная идея, но уж больно ужасающая.

— Не давай им утащить меня в ад, обещаешь? Лучше пристрели меня своим оружием.

— Не думала, что ты верующая.

— Знаешь, после всего, что я узнала от тебя, хочется думать, что там есть тот, кто прикрывает твою нижнюю часть спины.

Я улыбнулась.

— Надеюсь, сегодня он прикроет две нижних части спины, — уже с грустью заметила Дин.

— Прикроет.

— Кстати, надеюсь, пистолет с тобой?

— Да, я его держала двумя руками. И даже рюкзак успела взять.

— Это за ним ты так резко вскочила, сметая все на своем пути, в том числе и меня?

— Прости, пожалуйста. Тебя я толкнула, чтобы не утащить с собой.

— Ничего не вышло.

— Да, я заметила.

— К тому же теперь я обладательница рога на лбу. В следующий раз прежде, чем спасать от себя, посмотри, куда упадет твоя ни в чем не повинная жертва.

Я с сожалением посмотрела на ее шишку, а она осуждающе улыбнулась.

— Извини, — только оставалось мне повторить.

— Ой, да ладно, брось.

— Я, правда, хотела, как лучше.

Пауза затянулась.

— Тут прохладно, — поежилась Дин.

— Конечно, потому что мы с тобой в майках и труселях расхаживаем по улице, а солнце еще не встало.

— Хорошо, что сегодня я легла спать хотя бы в какой-никакой одежде.

— Я думаю, скоро разогреет, и мы успеем еще и позагорать.

— Я как раз думала об отпуске. Может, тут и море где-то есть?

Подруга театрально оглянулась.

— Может, и есть, но синоптик во мне предостерегает о намечающемся урагане, поэтому нам надо искать укрытие, — решительно сказала я, а то за ней не заржавеет на самом деле пристроить свои телеса на шезлонге.

Дин стала увереннее переставлять ноги и вскоре уже опиралась только на мою руку.

— Куда мы идем?

— Нам надо забраться на крышу этой башни.

— Ого. Высоко. Это обязательно?

— Дин, ты же понимаешь, что все серьезно?

— Да.

Ее бросало из крайности в крайность. Видимо, это являлось последствием скачка.

Мы обошли башню кругом. Ровно на противоположной стороне оказался вход, зиявший черной дырой. Двери были открыты, приглашая нас войти.

Внутри нас ожидал обширный вестибюль гостиничного типа со стойкой регистрации из темного дерева. Над ней красовалась надпись на английском языке «INFORMATION», под которой висели часы, показывавшие время 5:45. При ближайшем рассмотрении мое подозрение, что стрелки часов замерли в одном положении, подтвердилось.

— Давай снимем номер и, как следует, оторвемся? — нарушила тишину Дин.

Я удивилась и, обернувшись, увидела, что она улыбается.

— Меньше, чем на люкс, не соглашусь.

Подруга кивнула в сторону двух блестящих стальных дверей:

— Если лифты не работают, нам волей-неволей придется делать передышку между подъемами.

Электричество работало, так как слабое освещение разливалось по фойе, а окна отсутствовали. Скорее всего, это был аварийный свет, поэтому на лифты я особо не рассчитывала.

Под часами висел прайс.

— Время работы смотровой площадки с 9:00 до 20:00. Отлично! Посмотрим город. 18 лир. В какой стране денежная единица лиры? – обратилась я к Дин.

— Лира…Турция вроде. Но еще в Сирии лиры.

— Ты прямо энциклопедия.

— В Турции мы отдыхали с родителями несколько раз. А про Сирию, сама знаешь, все новости кричат. Не получилось как-то абстрагироваться от ужасов войны и терроризма.

— Да. Турция и Сирия вроде соседи.

— И все полны террористов.

— Ну по поводу этого не переживай, здесь мир свободен от религий, правительств, да и от людей.

— Это хорошо, а то нас растерзают, как бедного летчика российского самолета.

— Жаль его очень. Но, с другой стороны, что хорошего, лезть в чужую страну и закидывать ее бомбами. Из-за политических и экономических интриг страдали, страдают и всегда будут страдать простые люди. Взять хотя бы русский пассажирский самолет, где погибло двести двадцать четыре ни в чем не повинных человека.

— Среди них и маленькие дети. А взрывы и расстрелы во Франции?! Больше ста человек погибли! И это во время таких типа гуманно направленных цивилизаций и высоких технологий. Живи себе и радуйся миру.

— Сейчас время возможностей таких огромных, что можно прокормить, одеть и обуть весь мир! А что происходит? Надуманные войны, религиозные стравливания, информационные расправы. И все тыкают друг в друга пальцами: во всем виновата Америка! Это все Россия! Украина! Сирия! Германия! И так далее.

Я устало вздохнула и опустила голову, стараясь сдержать навернувшиеся слезы от бессилия что-либо сделать для людей, чьи жизни уже оборвались и еще оборвутся в результате борьбы за власть, золото, деньги, нефть и другие ресурсы, нужные политикам и управленцам мира. Рядом со мной солидарно молчала Дин, обуреваемая, видимо, не менее тягостными эмоциями.