Несмотря на расточаемые двумя женщинами комплименты, Эриенн чувствовала себя совершенно не расположенной встречаться с Кристофером. Ей страстно хотелось укрыться под надежной защитой своего положения законной супруги, но ее тревожили неотступные воспоминания. Даже в минуты страсти с мужем, когда все земные пути сошлись в мгновении блаженства, до нее доносился неуловимый аромат и возникали видения точеного профиля Кристофера.

Эриенн задержалась в башне, пытаясь взять себя в руки, хотя, казалось, бешеное сердцебиение остановить было ничем нельзя. Она невидяще смотрела на лужицу воды, которая осталась в вестибюле после того, как кто-то беспечно принес на ногах снег, а ее думы были о человеке, который ждал ее в общем зале. Мысль о встрече с ним приводила Эриенн в трепет, щеки горели от стыда, и она ничем не могла вычеркнуть из памяти те мгновения, которые они провели вместе в экипаже.

Когда Эриенн вошла в зал, то обнаружила, что Кристофер сидит перед огнем в кресле лорда Сэкстона, вытянув перед собою длинные ноги. Эриенн подошла к нему, Кристофер тут же вскочил и посмотрел на нее. На губах его мелькнула загадочная улыбка, и хотя он успел всю ее осмотреть, во взгляде его отсутствовало то озорство, которое в иные времена заставляло Эриенн ярко краснеть.

— Я… я надеялась, что вы уже уехали, — нетвердо произнесла она.

— Я ждал, желая увидеть вас, миледи, — промолвил Кристофер.

Эриенн в тревоге отвела взор. Как всегда, он растревожил ее чувства своим теплым, мужественным голосом.

— Вам не надо было этого делать, Кристофер. Прошлая ночь ушла, и больше ничего не будет. Я… я страдаю от мысли, что могла дать вам какой-то повод забыться, но обещаю, что больше не допущу этого.

— Неужели вы предпочли этого калеку, Эриенн? — сдержанно поинтересовался Кристофер.

— Мне не безразличен лорд Сэкстон, — ответила она в отчаянии, и слезы блеснули на ее ресницах.

Она сжала шелковые складки своей юбки, посмотрела ему в лицо и выговорила почти умоляющим тоном:

— Он мой муж. Я не допущу, чтобы на него или на имя Сэкстонов пал позор!

Подавив в себе рыдание, Эриенн прижала ладонь к дрожащим губам и отвернулась. Кристофер подошел к Эриенн ближе, склонился над ее плечом и, пока она сердито вытирала влажные ресницы, тихо проговорил:

— Не плачьте, дорогая моя. Я не могу видеть ваших страданий.

— Тогда уходите, — попросила Эриенн. — Уходите и оставьте меня.

Кристофер озабоченно сдвинул брови:

— Ни за что! Я не могу сделать этого.

— Почему же? — Она удивленно взглянула на него.

Кристофер потупил взор и какое-то время задумчиво смотрел в пол. Когда он снова поднял глаза, взгляд его был непреклонным.

— Потому что я полюбил вас.

Потрясенная словами Кристофера, Эриенн молча глядела ему в лицо. Неужели это правда? Этот человек света, привыкший завоевывать сердца и одерживать легкие победы, полюбил ее? Не какой-то неискушенный юноша, готовый отдать сердце первой смазливой девчонке, улыбнувшейся ему. Что она сделала, чтобы вызвать в нем такое трепетное отношение? Ведь она чаще всего упряма, несговорчива и подозрительна к его намерениям. Как он мог полюбить ее?

— Не будем говорить об этом, — промолвила Эриенн прерывающимся от отчаяния голосом.

— Не будем говорить об этом, чтобы облегчить страдания? — спросил Кристофер. Он начал ходить по комнате, все более раздражаясь. — Черт побери, Эриенн, я пересек ради вас всю страну, шел на все, лишь бы вы считали меня мужчиной, но все мои усилия ни к чему не привели. Вы по-прежнему смотрите на меня как на злобное чудовище, которое жестоко обошлось с вашей семьей. Вы предпочитаете пригреть на груди немощного и кормить его милыми радостями брака, чем видеть во мне достойного мужа. Неужели я сошел с ума? Объясните мне, отчего человек в здравом сознании волочится за вашими юбками в надежде, что ему перепадут крохи любви, в то время как вы потчуете целым пирогом самого неприглядного из всех мужчин? Если вы считаете, что я не ревную вас к мужу, тогда позвольте вас заверить, мадам, что вы ошибаетесь! Я ненавижу эту маску! Я ненавижу эту кривую ногу! Я ненавижу эту тяжелую трость! Он обладает тем, чего хочу я, и оттого, что мы будем молчать об этом, слаще не станет!

Раздался звон тарелок, свидетельствующий о том, что в зал вошел слуга, однако Кристофер был вне себя и, чуть повернувшись, зарычал и жестом приказал Пейну выйти:

— Убирайтесь прочь!

— Кристофер! — воскликнула Эриенн и сделала два неверных шага вслед за сбитым с толку слугою, однако Кристофер встал у нее на пути с пылающим взглядом:

— Оставайтесь на месте, мадам! Я еще не закончил!

— Вы не имеете права здесь приказывать, — запротестовала Эриенн, возмущение которой также росло. — Это дом моего мужа!

— Я буду приказывать когда и где хочу, а сейчас вы останетесь и выслушаете все, что я скажу!

Не на шутку взбешенная, Эриенн бросила ему в ответ:

— Можете командовать матросами на своем корабле, когда вам вздумается, мистер Ситон, но здесь вам такой власти никто не давал! Прощайте!

Подхватив свои юбки, Эриенн резко повернулась и гордо направилась к башне, как вдруг услышала звук быстрых шагов за собою. Ее внезапно охватил страх, что Кристофер устроит такую сцену, что она не сможет смотреть в глаза слугам… и собственному мужу. Эриенн бросилась в вестибюль, перепрыгнула через лужу и побежала по лестнице, собрав все свои силы. Но едва она достигла четвертой ступеньки, как сзади послышалось скольжение ног, громкий шлепок, а затем болезненный стон, сопровождаемый гневным проклятием. Резко обернувшись, Эриенн увидела, что Кристофер свалился у стены, поскользнувшись на полу, и полулежит на спине. Какое-то мгновение она ошеломленно смотрела на то, как человек, обладающий таким достоинством, лежит, распростершись, в такой недостойной позе, однако, как только он поднял на нее взгляд, выражающий едва сдерживаемое бешенство, ей стало смешно. Из груди Эриенн вырвался хохот, заставивший Кристофера в раздражении бросить на нее мрачный взор.

— Вы ушиблись, Кристофер? — любезно осведомилась Эриенн.

— Да! Моему достоинству нанесено чудовищное оскорбление!

— О, это пройдет, сэр, — хихикнула Эриенн, расправляя юбки и чопорно располагаясь на ступенях над ним. Озорной огонь в ее глазах просто ослеплял. — Однако вам следует быть осторожнее. Если вас так подвела столь незначительная лужица, то я бы не советовала вам заплывать далеко от берега.

— Мне больно не из-за лужицы с водою, а из-за ядовитого женского языка, который на каждом шагу жалит меня.

— И вы еще смеете обвинять меня после того, как ворвались сюда, задираясь и хрипя, словно бешеный бык? — Эриенн скептически расхохоталась гортанным смехом. — Да, Кристофер, вам и вправду должно быть стыдно. Пейна вы напугали, а у меня чуть сердце не разорвалось.

— Это невозможно, мадам, потому что оно, вне сомнения, сделано из холодной и прочной стали.

— Вам досадно, — дерзко осадила его Эриенн, — потому что я не валяюсь у ваших ног.

— Мне досадно потому, что вы постоянно отрицаете тот факт, что обязаны стать моею женой, — с вызовом произнес Кристофер.

Шаги, раздавшиеся позади Эриенн, заставили их посмотреть наверх. Эгги спускалась с лестницы, как бы не замечая бурного настроения Кристофера. Извинившись, она обошла хозяйку и, сойдя вниз, внимательно посмотрела на мужчину. В ее глазах мелькнули шаловливые огоньки:

— Не кажется ли вам, сэр, что вы несколько выросли, чтобы развлекаться, лежа на полу?

Он поднял бровь, глядя на Эриенн, которая с трудом подавила в себе смешок, после чего, хмыкнув, встал на ноги и отряхнул свои штаны и рукава.

— Вижу, что здесь я сочувствия не найду, поэтому оставляю вас самих разбираться с лордом Сэкстоном.

— Не покидайте нас во гневе, сэр, — увещевала его Эгги. — Вы ведь еще не поели. Оставайтесь и пообедайте с очаровательной хозяйкой.

Кристофер с издевкой пробурчал:

— Без сомнения, в «Боарз инн» меня встретят более тепло.