— Вам туда, сектор L6.

Макс поблагодарил парня и вышел. Каргус тут же развернулся и поехал в обратном направлении. Макс подошёл к двери и осмотрелся. Нигде не было видно никаких сканеров. Он аккуратно провел рукой посредине, там, где сходились две половинки двери, но никаких скрытых замков не обнаружил. Макс растерялся, не понимая, куда вставлять карту и как ему попасть внутрь. Он глупо рассматривал двери, пока его не отвлёк сдержанный смешок. Макс обернулся. Сзади стоял Иероним Борджи.

— Вы разучились мыслить просто, — проговорил глава Верховной Лиги.

Он обошёл Макса, протянул руку и… просто толкнул дверь. С тихим скрипом створки раскрылись внутрь. Макс удивлённо разглядывал обыкновенные деревянные полотна, которые даже не уезжали в стены, а просто висели на каких-то доисторических петлях.

— Здесь нет никакой защиты, — наконец констатировал он.

Борджи внимательно посмотрел на гостя:

— Мы с вами находимся на глубине почти четырнадцати километров, за нами вся система безопасности Лиги, запутанные лабиринты коридоров с разноуровневыми переходами и мощнейшие системы защиты на каждом уровне. Как вы думаете, если кто-то преодолеет этот путь и доберётся сюда, его остановит дверной сканер? Предпочитаю хотя бы здесь ощущать некую свободу передвижения. Впрочем, это всего лишь иллюзия, и я отдаю себе в этом отчёт.

Они вошли внутрь просторного кабинета.

— Еще одна иллюзия, — проговорил Борджи, кивнув на окно, за которым мягко мерцал морской закат, — что предпочитаете? Весенний лес, горячие тропики, свежие горы, зимний пейзаж…

Борджи неспешно щёлкал своим манипулятором, меняя пейзажи за несуществующим окном. Вместе со сменой пейзажа менялась и атмосфера в кабинете: с морозного ветра на лёгкий морской бриз и так далее.

— Мне все равно, — пожал плечами Макс.

— Как вам будет угодно. — Борджи выключил иллюзию, отложил манипулятор на стол и сел в массивное деревянное кресло.

По привычке он сложил руки пирамидкой и посмотрел сквозь нее на гостя.

— Я потерял образец крови. — Макс не стал заходить издалека.

Он ожидал хоть какую-то реакцию, гнев, досаду, разочарование… Но лицо Борджи было непроницаемо. Ни одна эмоция не отразилась на нем. Он продолжал все так же смотреть на Макса, ожидая продолжения.

— В медсекторе произошел несчастный случай. Медик, которому я отдал образец, пострадал.

— Да, насколько мне известно, Корин Лопилато все еще находится в реанимационном конусе, — наконец, проговорил Борджи.

Голос его был совершенно спокоен. Макс напряженно нахмурил брови:

— Вы в курсе?

— Я удивлен, что вы узнали об этом так поздно, — вместо ответа проговорил глава Верховной Лиги.

Макс почувствовал жгучую досаду. Он понял, что Борджи обо всем знал уже тогда, в его квартире. Сейчас Макс досадовал в первую очередь на себя. Он сказал:

— Корин успела сообщить, что кровь действительно не принадлежит ни одному из изученных существ.

Иероним Борджи вновь кивнул:

— Я уже ознакомился с черновым вариантом отчета доктора Лопилато, который она готовила для вас.

— Она вам его передала? — спросил Макс.

— Нет. Наши специалисты сумели восстановить его после несчастного случая. Корин Лопилато оказалась дальновидной женщиной, она продублировала отчёт на резервное хранилище, находящееся у нее дома. Я направил туда группу сразу же, как мне сообщили о происшествии в её медсекторе.

Досада Макса увеличивалась с каждой секундой. От кого он пытался скрыть информацию об образце?! Идиот. А ведь он искренне полагал, что они не узнают о Корин. Наверное, все переживаемые эмоции отразились на лице Макса, потому что Борджи невозмутимо произнес:

— Не корите себя. Мы Лига.

Последние два слова объясняли всё.

— Если вы были в курсе и сами отслеживали Корин, зачем вы дали мне пропуск сюда? Вы пригласили меня, хотя знали, что ничего нового я вам сообщить не смогу.

Борджи свел губы в одну плотную прямую линию, отчего глубокий шрам на левой части лица безобразно натянулся. Но мягкий голос с приятным тембром скрасил неприятное впечатление.

— Я хочу знать, что вам рассказал профессор Корсаков. Очевидно, что в разговоре с вами он был более откровенен, нежели с нами.

Макс внимательно смотрел на главу Верховной Лиги. В этот момент к нему пришло полное осознание ситуации. И вновь досада — как он раньше не догадался?

— Быть в системе Лиги и пытаться что-то утаить от него равносильно безумию. Даже такой фанатик «как Натан Ор» не решился бы на это, — медленно проговорил Макс, — вы ведь были в курсе того, что он совершил! Без вашего молчаливого согласия он не сделал бы и шага.

— Уничтожил демона-абсолема и преследовал беременную женщину? Безусловно, — проговорил Борджи так, словно подтверждал обыденную вещь, — но должен признаться, я не приказывал ему этого. Он был очень инициативным специалистом, и при этом он всегда держал меня в курсе своих инициатив. Я ценю таких людей, — многозначительно добавил Борджи в конце.

— Адриан не сбегал от Корсакова. Это вы похитили ребёнка из дома профессора, — понял Макс и огляделся, словно рассчитывал увидеть сына Софии прямо здесь в кабинете.

На самом деле ему нужно было время, чтобы взять себя в руки и погасить в себе мощное желание ударить Борджи по обезображенному безэмоциональному лицу. Но в этот момент какая-то эмоция всё-таки мелькнула на лице Иеронима Борджи — он поморщился.

— Похитить? Нет, Натану не пришлось этого делать. Мальчик сам пошёл с ним, добровольно.

— Что вы ему сказали? — спросил Макс.

Борджи пожал плечами:

— Правду. Думаю, он ее заслужил. Этот ребёнок ощущал, что он не такой, как все, и это его тяготило. Натан дал ребёнку ответы, которые были ему необходимы. Он объяснил Адриану, кем тот является.

— Но вы не рассказали ему про его мать, про то, что сделали с его отцом. — Макс был уверен в том, что говорил.

Борджи и не думал отрицать слова своего гостя:

— Безусловно. Это была лишняя информация. Он довольствовался тем, что мы ему дали.

Макс усмехнулся:

— Вам так было удобно.

— Пожалуй. — Борджи вновь согласился. — Но сейчас это не имеет значения. Проект «Адриан» просуществовал несколько лет, после чего, окончательно исчерпав себя, был закрыт. Это существо остановилось в развитии. Мы изучили его полностью, все его функции и возможности. Дать науке что-то больше сверх того, что он дал, он больше не мог, а опасность для человечества он крыл в себе серьёзную. Думаю, вы в курсе касательно его способностей.