Эпилог

Прошло двенадцать лет.

По 3-й линии Васильевского острова в Петербурге шел Эрик Лаксман. Он давно не пастор, — он академик и профессор химии. Он был и путешественником, несколько лет провел в Восточной Сибири. В честь Лаксмана названо в ботанике уже не мало видов растении. Им открыт какой-то необыкновенный сверчок, который тоже носит его имя. Есть и минерал «лаксманнит». Есть в Сибири целый Лаксманов пролив, а местность около Байкала названа «Лаксмана». Известен новый академик и своими промышленными открытиями: это он открыл новый способ добывания стекла, применив глауберову соль вместо дорогого поташа. А теперь он живет при ботаническом доме на Васильевском острове и работает в лаборатории. По 3-й линии он ежедневно ходит в Академию наук.

Лаксман вышел на набережную Невы, Как раз в это время к пристани привалило небольшое судно. Шумная толпа сошла с него и расплылась по набережной. Среди прибывших с судном Лаксман увидел своего знакомого — немца, профессора математики и механики.

— Откуда вы, герр профессор? — спросил Лаксман.

— Из Кронштадта, — ответил немец, — участвовал по приглашению Адмиралтейской коллегии в испытании огнедействующей машины.

— Огнедействующей? — Лаксман заинтересовался. — Русской?

— Нет, английской, конечно. Установили ее для выкачивания воды из канала Петра Великого, взамен прежде действовавшей ветряной мельницы.

— Расскажите, — попросил Лаксман и взял профессора под руку. — Я потом объясню вам, почему меня так интересует эта машина.

— Недавно императрица Екатерина — начал профессор, — собственноручной запиской потребовала от Адмиралтейской коллегии ответа: «Известно ли Коллегии о машине, в Англии выдуманной, которая огнем выливает воду из дока и канала? Если известно, то правда ли что она будет стоить всего 15 000 рублей и что ее употребление поспешнее всех других мельниц для выливания воды?» Коллегия ответила, что, действительно, такие машины в Англии есть. Последовал указ: «Купить». Купили, привезли, установили. А сегодня было ей испытание.

— И что же машина?

— Машина начала свою работу производить с настоящим и желаемым успехом, к удовольствию всех зрителей. Дело новое — эти огнедействующие машины, а в России первая такая установлена, так что сомневающихся было не мало. Но теперь уже всем вероятно, что английская машина принесла совершенную пользу. Зрители очень дивились хитроумному изобретению.

— И верно: не более 15 тысяч рублей она обошлась?

— Какое пятнадцать!.. Более семидесяти тысяч с перевозом и установкой. Но ведь этим заложено начало новых великих событий в российской промышленности. Не только для выкачивания воды можно применить силу английских машин, но и для другого заводского дела. Например, приспособить ее для дутья к плавильным печам? Как вы думаете, герр профессор, возможно?

— Об этом еще никто не думал. Но отчего же… Раскачивать крышку мехов — тут те же движения, что и у насоса. Даже переделок больших не потребуется.

Лаксман задал еще много вопросов — о частоте хода поршня, о питании котла водой, о распределении пара…

— Да вы знакомы с огнедействующими машинами! — удивился профессор. — Вы спрашиваете о таких тонкостях, которых и я не знал бы, если бы сегодня не просидел все утро над чертежами. Где вы имели случай так близко познакомиться с английским изобретением?

Лаксман ответил вопросом:

— А вы поверили бы мне, герр профессор, если б я вам сказал, что огнедействующая машина уже давно изобретена и работала в… Сибири?

Профессор широко раскрыл рот.

— Вы шутите? В Сибири? Но создание такой машины требует глубокого знания теории и множества опытов. Как известно, в Сибири нет ни одной высшей школы.

— Но это правда — заволновался Лаксман. — Я не люблю об этом рассказывать, потому что мне не верят. Однако же механикус Ползунов при мне начал строить свою машину, при мне же и окончил… Вернее, почти окончил — он умер за неделю до пуска машины. Машина Ползунова была пущена в ход весной 1766 года. Я уехал из Барнаула зимой, а машина все работала без перебоев и давала дутье трем плавильным печам. При ее помощи было переплавлено много тысяч пудов серебряной руды.

— А что же теперь она? Работает?

— Лет шесть тому назад я видел одного офицера из Барнаула. Он говорил, что машины Ползунова нет и в помине. Все механизмы движутся попрежнему водой.

— Может ли быть, — воскликнул профессор, — что величайшее изобретение, так чудесно доведенное до конца, исчезло бесследно?

— Не забудьте, герр профессор, что это было в Сибири, — возразил Лаксман, — а в Сибири все возможно.

Но недоверчивая улыбка прочно сидела на губах профессора.