Пробираясь к своим, отважная семерка каждую минуту была готова вступить в бой с врагом. Усталость валила с ног. Изнурял зной. Мучили голод и жажда. Но бойцы не выпускали из рук оружия. Они несли с собой немецкий автомат, чешский карабин, итальянский пистолет. Это опять весьма характерно для партизанских отрядов и бойцов Народно-освободительной армии Югославии. С первых дней освободительной борьбы они вынуждены были пользоваться оружием, которое удалось собрать после капитуляции старой югославской королевской армии, продержавшейся в силу многих обстоятельств всего лишь несколько дней в «апрельской войне» (1941 г.).

Главными «арсеналами» для народных бойцов стали склады оружия противника. Оружие добывалось в бою. И лишь незначительная часть боеприпасов изготовлялась самими партизанами и бойцами НОАЮ. Позже у наших боевых соратников появятся советские винтовки и автоматы, пулеметы и минометы, артиллерия, танки и авиация. Они будут получать из Страны Советов также обмундирование, продовольствие, медикаменты и многое другое. По мере приближения Красной Армии к западным границам нашей Родины, а затем и к границам Югославии эта помощь Советского Союза становилась все более существенной.

Что же побуждало людей различных профессий, разных национальностей и верований добровольно подниматься на борьбу, преодолевать неимоверные трудности, каждый день смотреть смерти в глаза и жертвовать самым дорогим, что есть у человека, — жизнью?

На страницах романа Терича мы находим ответ на этот вопрос. Первостепенное значение, безусловно, имел тот факт, что фашистские страны, вероломно напав на Югославию, стремились поработить югославский народ, разграбить его национальное богатство, ликвидировать югославское государство, а его территорию поделить между империалистическими разбойниками. Свободолюбивый югославский народ на протяжении своей истории пролил немало крови в борьбе за независимость, так что безумец тот, кто задумал поставить на колени такой народ. На оккупированной территории Югославии немецко-фашистские захватчики встретили непокоренных, мужественных людей, которые под руководством коммунистической партии поднялись на всенародную борьбу против оккупантов. Подчеркивая преемственность национально-освободительных традиций югославского народа, Терич пишет в романе:

«Огромный ветвистый бук! Тебе, должно быть, уже сотни лет. Ты помнишь Карагеоргия (вождя первого сербского восстания против турок в 1803–1805 годах.—Л. А), когда тот начинал восстание. Разлапистый и одинокий, ты далеко тянешь свои ветки. Сейчас, прислонясь к твоему стволу, сидит Минер, обнимая винтовку. Он кажется таким же могучим и мудрым. Под твоей кроной за эти сто лет не раз сидели такие богатыри».

Немецко-фашистские захватчики пытались потопить в крови освободительное движение на югославской земле. Каждый из семи бойцов рассказывает о чудовищных злодеяниях фашизма. Гитлеровцы расстреляли отца Грабоваца. Рябая с ужасом вспоминает, как фашистские молодчики убивали пленных после боя на Сутьеске. Многие села на пути героев романа дотла сожжены оккупантами. Немецко-фашистские захватчики забирали у населения все, что можно было взять, и отправляли в Германию. Вот почему югославы питали лютую ненависть к врагу.

Наиболее сознательная часть населения, и прежде, всего коммунисты, понимала, что борьба идет не только за национальное, но и за социальное освобождение народов Югославии. Эта истина все больше проникала в широкие народные массы, тем более что значительная часть страны была превращена в «свободную территорию», где возникли органы народной власти. Размышляя в тяжелые минуты о том, во имя чего они переносят столько трудностей и лишений, бывший командир взвода коммунист Грабовац говорит себе: «Ты сражаешься, сражаешься за республику, где все будут счастливы…Я выбрал сам свою судьбу и за наше дело буду бороться до конца».

Осмысливая события, бойцы Народно-освободительной армии Югославии поднимаются до глубокого понимания конечных целей борьбы, и это — несомненно, результат деятельности коммунистической партии, на протяжении многих лет проводившей идеологическую работу среди трудящихся, и прежде всего рабочего класса. На последних страницах романа читаем: «Мы шли на восток. Там рождается солнце, там родилась революция». Думается, что именно здесь, в лаконичной фразе, автор образно выразил глубочайшую мысль. Победа Великой Октябрьской социалистической революции в России положила начало крушению капиталистического мира и торжеству социализма, оказала огромное влияние на широкие народные массы во всех уголках земного шара. Яркий свет Великого Октября озарил путь борьбы революционерам и трудовому народу во всех странах.

Есть еще фактор величайшего значения, который помогал вести освободительную борьбу народам Югославии, как и всех других стран, порабощенных немецко-фашистскими захватчиками. Речь идет о Советском Союзе, о героической борьбе советского народа и его Красной Армии, которые вынесли на своих плечах главную тяжесть второй мировой войны и сыграли решающую роль в разгроме фашистской Германии.

Правда, в романе Терича упоминаются лишь мимоходом Москва, Сталинград. Люди старшего поколения, да и не только они, конечно, хорошо знают, что связано с этими городами (и прежде всего с великими битвами под Москвой и Сталинградом) и какое огромное значение эти исторические победы имели для исхода всей второй мировой войны, для мощного подъема национально-освободительного движения в различных странах. В связи с этим очень жаль, что для полноты характеристики действительных дум и чаяний героев своего романа Терич не воспользовался событиями решающего значения, которые происходили на советско-германском фронте. А между тем известно, что коммунистическая партия Югославии в годы минувшей войны уделяла этим событиям исключительно большое внимание, так как хорошо сознавала, что в победах советского народа и Красной Армии югославский народ черпает силы для борьбы и уверенность в победе правого дела. Летом 1943 года бойцы НОАЮ, конечно, хорошо знали о многих выдающихся победах Красной Армии.

Знакомясь с действующими лицами романа, невольно приходишь к выводу, что Терич не стремился представить своих героев только в положительном свете — в любых условиях, при любых обстоятельствах. В трудные минуты одни из них выражают усталость от войны, у других появляются сомнения: надо ли было подниматься на вооруженную борьбу и кто победит в этой войне. Йован, который больше других высказывал в пути различные недовольства, в критическую минуту покидает своих спутников и направляется на переговоры с местной бандой.

Однако все эти негативные, отрицательные явления носят преимущественно временный, преходящий характер. В целом же для народных бойцов характерна глубокая убежденность в абсолютной необходимости сражаться против иноземных оккупантов. Минуты проявления слабости и определенных разочарований неизбежно уступают место ясному пониманию задач всенародной борьбы за свободу и счастье. Вот динамика размышлении одного из семи бойцов — Грабоваца:

«Все большее место в моей жизни занимала Адела. Мне казалось, что она и только она украсит мой путь золотым ореолом. Бури и скитания мне надоели еще смолоду. И теперь, когда зыбкая пелена забвения подобно тонкому слою мха затягивала в памяти события у реки, я стал думать, что война эта — пустая авантюра, которой не суждено счастливо завершиться. Кто знает, сможем ли мы выдержать до конца?» Сомнения, колебания свойственны каждому человеку. Важен результат. И Грабовац приходит к выводу:

«Скажу откровенно, без преувеличения: я не променял бы эту жизнь на прежнюю, когда я не принадлежал ни партии, ни армии, ни ей, Аделе. Если я даже погибну, то умру с сознанием, что добровольно избрал свой путь. Я воюю так, как воевали мои предки. И поступаю так, как поступили бы они на моем месте».

Не всем бойцам из семерки удалось преодолеть трудный, опасный путь. В первом тяжелом бою с группой местных предателей погибли старик и Рябая. Йован ушел на переговоры с бандитами и не вернулся. В другом бою погиб Судейский. У границы своего района Минер распрощался с Грабовацем и Аделой: у него было партийное задание в этих краях. Больше мы ничего не знаем об этом благородном, мужественном человеке.