- Тогда зачем все это? - Если Пиллар отказывается отвечать, стоит ли ожидать подобных подвигов от Чешира?

- Если бы ты была Алисой, ты бы знала, - отвечает он. - Прямо сейчас, мне необходимо продолжить устраивать тебе тесты, пока ты не докажешь что ты - это она.

- Убивая детей? - Не могу уловить смысл в его логике.

- Все, что потребуется, - отвечает он. - Кроме того, ты по-прежнему можешь минимализировать убийства, решив загадки. - Он склоняет голову набок с еще одной ухмылкой. - Подумай над этим, как в "Уловке - 22". Либо ты не решаешь загадку, и я позволю убийствам продолжаться; либо ты отгадываешь загадку, я узнаю, что ты - Алиса и мы начнем Войну Страны Чудес. - Он почесывает подбородок когтями.

- Да что ж ты за псих такой?

- Довольно злобный, - усмехается гробовщица. - Давай не будем тратить время, Алиса. - Она начинает поглаживать когтями металлические инструменты на столах. - Ты оказалась достаточно умной, чтобы найти послание с маффином, и гораздо умнее, чтобы понять, что все жертвы жирдяи. - Он склоняет голову набок, когда я бросаю взгляд на молоток, прислоненный к стене за столами. Для чего в морге нужен молоток? - Вижу, что ты и Пиллар не воспользовались мудро подсказками, которые я для вас оставил. - Не смотря на то, что он говорил женским голосом, это лишь придавало ему зловещий оттенок. Что-то, что не подвластно объяснению. Что - такое, что могут порождать лишь кошмары. - Так вот моя последняя подсказка. - Он поднимает руку в воздух, средний и большой палец расположены довольно близко друг к другу, он словно вот-вот щелкнет ими. - Ты готова к моей главной подсказке, Алиса?

- Да. - Я бы согласилась на все что - угодно, лишь бы подобраться поближе к молотку. Мне нужно хоть какое-нибудь оружие.

Чешир щелкает пальцами, и несколько тел справа и слева от него оживают. Они резко садятся и ухмыляются на меня. Четверо слева от него. Четверо справа. Я застываю на месте.

Я только-только узнала, как расправляться с психами..., кем-то кроме себя, с этим еще можно поспорить. Но я не готова столкнуться с живыми мертвецами. Это за гранью абсурда. Почему эти восемь тел ожили?

- Ты не знала, что я могу обладать девятью жизнями одновременно? - Смеется она, хватая со стола инструменты, похожие на вилки. Что она собирается делать, разрезать их? - Я даже могу обладать ими, когда они мертвы. Как круто, да? - Кажется, Чешир перешел на свой жаргон. - Давай потанцуем, Алиса. Давай потанцуем.

Как бы мне сейчас хотелось оказаться сумасшедшей. Этого просто не может быть.

Два инструмента в руках Чешира используются крайне необычным способом. Такого я не ожидала.

Он взмахивает ими на тела, словно дирижер, управляя музыкантами оркестра. По сигналу, восемь оживших трупов на столе начинают исполнять нечто вроде мелодии.

Я морщусь, смущенная, озадаченная и подавленная, наблюдая, как первая безголовая покойница берет свою голову. Она прилепляет ее к шее и начинает петь:

- А ты знаешь Пекаря? - Произносит она, словно послушная школьница.., на самом деле, это и есть одна из пятерых детей. Затем, она склоняет свою отрубленную голову к сотоварищу, лежащему на столе рядом с ней. Другой труп поднимается со своей отрубленной головой, не в силах правильно приложить ее. Поэтому, он решает держать ее обеими руками, после чего раздается пение:

- Пекаря, Пекаря?

Покойник размахивает своей головой вправо и влево, когда говорит "Пекаря", словно счастливое дитя в школьном хоре. Голова в руках поворачивается в сторону следующего трупа, передавая эстафету ему.

Третий труп, с неправильно повернутой головой на шее, по-прежнему довольно пригодной для пения с губами шиворот-навыворот:

- А ты знаешь Пекаря?

Он повторяет фразу, выгибая бровь на четвертое тело,.. лежащее внизу, конечно же. Четвертый покойник не относится к Арбузным преступлениям. Какая - то старушка с целой головой, около семидесяти, одетая в большой белый поварской колпак. Ее лицо в ожогах.., должно быть, она умерла в печи. Старушка заканчивает песенку хриплым, но тихим голосом.

- Что живет на Друри Лейн? - На этот раз, старушка смотрит прямо на меня уже без зубов.

Я не собираюсь отрывать себе голову и петь песню!

Чешир бросил на меня взгляд. Также сделали и другие четверо трупов справа от него.

- Еще раз. - Чешир взмахивает вилками. - И с чувством.

В унисон они все запели еще раз:

- А ты знаешь Пекаря?

Пекаря, Пекаря?

А ты знаешь Пекаря?

Что живет на Друри Лейн?

Следуя руководству Чешира, они заканчивают пение двойным хлопком окровавленными ладонями. А затем они повторяют ее еще раз. Громче.

Я обхватываю голову обеими руками и подумываю над тем, чтобы закричать. Я знаю, что крик редко помогает решению проблем. Если во всем этом кроется какая-то подсказка, то я ее не понимаю. Если Чешир намерен свести меня с ума, то он проделал исключительную работу. Если ничего из этого не происходит на самом деле, и я всего лишь воображаю себе все это, то я лучше предпочту сеанс шоковой терапии в Мухоморне, чем пение покойников в морге. Я ощущаю себя Алисой из книги, падая в бесконечную кроличью нору, где падение не прекратится никогда.

Пока они продолжают петь, желание ударить Чешира усиливается во мне. Я делаю шаг вперед и подбираю молоток, руки дрожат. Я хочу ударить им Чешира, чтобы безумие прекратилось. Это на меня не похоже,но я запуталась. Давление слишком велико. И их голоса через чур громкие. Все это заходит слишком далеко.

Я поднимаю молоток в воздух и подбираюсь к нему поближе. Он не двигается. Его ухмылка становится шире.

- Собираешься ударить толстую, бедную работницу морга, Алиса? - спокойно осведомляется он с безумной песенкой на заднем фоне. - Ты ведь даже не знаешь, есть ли у нее дети, быть может, ей приходится заботиться о матери или муже, Алиса. Ты не можешь с ней так поступить.

- Могу! - Я запрокидываю молоток, чтобы как следует размахнуться. - Безумие должно прекратиться!

Я размахиваюсь сильнее, а затем..

А затем..

Я останавливаюсь на полпути.

Как я могу причинить боль невинной женщине, работающей в морге? Знаю, она раздражает, слишком много курит и не заботится о своем здоровье. Но я не могу убить ее. Она мне ничего плохого не сделала. И я не убийца. Даже не смотря на то, что я убила своих друзей на автобусе. Я не убийца. Я не вижу себя таковой. Если я ударю эту женщину, Чешир одержит верх, и завладеет одним из мертвецов. Теперь я знаю, как ему удается делать это, но я не стану. Он загнал меня в угол и я не могу отреагировать должным образом.

- Это все потому, что ты - не Алиса. - Его глаза внимательно меня разглядывают. - Настоящая Алиса ударила бы, и глазом не моргнув. Потому что она знает, что зло должно быть искоренено и сожжено дотла. В этом заключалась вся суть безумия Алисы. Она была сильной. Могущественной. Ничего не боялась. - В его словах столько восхищения, сколько и негодования. - Она была Ч.О.К.Н.У.Т.О.Й. В этом была ее фишка. Но ты - не она. - Его голос печален. Он хочет, чтобы я оказалась ею. Одному лишь Богу известно, почему она так сильно ему нужна. Слезы начинают бежать по щекам.

Не знаю почему. Неужели я расстроена, что я - не она? Неужели я расстроена, что не могу убить его и спасти мир? Я просто не знаю.

- Пиллар наплетет тебе, что не имеет значения кто ты такая, - объясняет он. – Будто не важно, чокнутая ты или нет. Я бы сказал, это имеет огромное значение. Как ты можешь выбирать сторону, не зная, кто ты такая на самом деле? Знаешь, какой самый большой людской грех, Алиса? - Он тянется к молотку, чтобы выхватить его у меня. - Это безразличие. Нерешительность. Неуверенность, когда как пришло время для незамедлительного правосудия.

Ему уже почти удалось вырвать молоток из моих дрожащих рук, когда внутри меня вырывается на поверхность. Что-то такое, с чем я еще не сталкивалась и даже не думала об этом прежде. Огромное желание все исправить, защитить кого-то и помочь стольким людям, скольким смогу. Огромное желание увидеть что под маской Чешира.